Мятеж - Дмитрий Фурманов

Потому так торжественно крепость и встретила городскую организацию.

- Свои, - решили там безошибочно.

Были даже при встрече торжественные речи, - обменивались взаимно любезностями. С приветствием от партии досталась "великая честь" выступать Кирпо.

Произошел даже вежливый обмен официальными документами. Крепость писала:

УГОРКОМУ ПАРТИИ

Временный Военно-революционный Совет предлагает партии влить в состав Врем. В.-Р. С. четырех членов партии.

За предс. Врем. В.-Р. С., член Ф. ШКУТИН.

Члены: К р и з е н к о, П р а с о л о в, К а р а в а е в.

Последовал ответ:

Городской комитет партии выдвигает во Временный Военно-революционный Совет товарищей: Меньшова, Демченко, Кирпо, Дублицкого.

(С л е д у е т д е в я т ь п о д п и с е й.)

Словом, соблюли все необходимые "формальности". Один из командированных партией, Дублицкий, настолько усердно, рьяно взялся за работу, что уже вскоре сидел в боесовете над столом, за картой, вместе с мятежниками и разрабатывал план налета на особотдел. Правда, это был всего-навсего юноша лет девятнадцати. Потом, на суде, он сознался в ошибках своих и прегрешениях, но все же вреда натворил немало, - и не только в этом деле, он участвовал и в других, столь же зазорных и пакостных. Одним словом, крепость чувствовала себя в "контакте" с городскими "коммунистами" и начинала даже на них покрикивать. Так, например, тому самому почтенному собранию, что заседало в Доме свободы, крепость послала довольно отчетливое... извещение.

ИЗВЕЩЕНИЕ

Вр. Военно-революционный Совет Семиреченской области считает долгом оповестить объединенное заседание всех организаций, состоявшееся в Доме свободы, что ему в полном составе предлагается явиться в крепость не позже восьми часов утра для разрешения наболевших вопросов среди тт. красноармейцев. В случае неявки Советом будут приниматься меры, как к неподчиняющимся Советской власти, во главе которой стоит Вр. Революционный боевой Совет Семиреченской области.

6 часов утра 13 июня 1920 г., крепость.

Председатель Вр. Военно-революционного боевого

Совета Семиреченской области (п о д п и с ь).

Тов. председателя (п о д п и с ь).

Секретарь (п о д п и с ь).

"Партийцы" верненские все переносили молча, крепостная узда им приходилась в самый раз. Недаром председатель угоркома телеграфировал в Ташкент краевому комитету партии, что все спокойно, помощь не нужна.

В самом деле, какая и зачем им требовалась бы помощь? Они во всей этой суматохе чувствовали себя как рыба в воде.

Теперь в крепости во время поскудного допроса Белова Чеусовым - они, представители партии, и не подумали возвысить свой голос против самой недопустимости подобного допроса, они сидели и сочувственно ухмылялись вместе с мятежниками над каждым ответом нашим.

Только Мерлин неловко вмешался со своими "дырявыми сапогами", да и то как-то слезно, просительно, по-христиански.

Заложников - Кравчука и Бочарова - скоро посадили в тюрьму. Разнузданная шпана вела в заключенье партийных товарищей, а "представители партии" стояли в сторонке и ухмылялись, единого слова не вымолвили в пользу заключенных. Ничего себе, - недурны "партийцы"!

На прямой провод вместе с Чеусовым и Караваевым их пожаловало трое: Демченко, Меньков, Дублицкий. Ташкент отвечал.

Еще значительно раньше, тотчас после вчерашнего совещания в штабе Киргизской бригады, мы сообщили центру все наши решения по двенадцати пунктам. И предупредили: решить-то решили, но сами этим решеньям не верим ни на грош, так как делегация крепостная и сама крепость в целом мыслят вовсе не одинаково и плюнуть на любую свою делегацию для крепости - пара пустяков.

Теперь, явившись в штадив, прежде чем говорить по проводу, мы устроили с мятежниками заседанье и на нем предполагали выработать "общее мнение", которое уж и сообщим центру. В ряду множества других подобных заседаний оно ничем не выделялось, и молотили мятежники на нем все ту же и такую же околесицу, как на всех прочих. Кой до чего "договорились". Подошли к проводу. Не все разговоры по проводу сохранились полностью. Иные - только в обрывках*. И, видимо, перед тем как всем нам подойти для переговоров, кто-то из наших товарищей имел с Ташкентом следующий разговор:

- Подзовите к аппарату Новицкого, немедленно нужен!

_______________

* И потом слова зачастую спутаны или искажены в них целые

выражения.

- Здесь у аппарата Новицкий, член Турцика - Ибрагимов и председатель Турцика - Бисеров, остальных членов пока нет...

- У аппарата секретарь уполномоченного... Положение слишком критическое. Самозваным боесоветом выставляется ультимативное требование о сдаче военной власти командующему, выставленному ими... Собираются арестовать ответственных работников... Бунтарями выставлены посты по всем направлениям выезда из Верного... Положение очень тяжелое. Достали спирт в достаточном количестве, и можно ожидать печальных последствий... Скажите: ожидать ли нам здесь ареста или заранее выбраться в горы?

Мы никого не уполномачивали на такой разговор, тем более ставить этот нелепый вопрос: "ждать ареста или бежать в горы".

Откуда Ташкент мог это знать? Нам самим лучше было видно, до какого момента следует сидеть на месте и когда полезно бежать. Но такая была горячка, что к проводу тогда подходили почти все и завязывали самые невероятные, безответственные разговоры. Мы этого сначала вовсе не знали. Узнали только тогда, когда пожаловались телеграфисты:

- Заездили, товарищи: все говорят...

- Как все? - удивляемся мы.

- А так: идет, идет, повернется - и давай.

Впрочем, бывало и так, что какой-нубудь любопытствующий задавал разные вопросы из Ташкента!

- Что нового, как дела?

И тут ему отвечал тот, кто случится у аппарата. Всего разом не предусмотришь.

Разговор этот о "побеге в горы" на этом не закончился. Сохранились и еще обрывки:

- Здесь у аппарата член реввоенсовета - Куйбышев и Ибрагимов, председатель Турцика - Бисеров, председатель Совета комиссаров - Любимов, а товарищ Фрунзе сейчас подойдет...

- Настаивайте на кандидатуре Белова в командующие войсками, советовал Ташкенту некто из Верного, - отвечайте на последний вопрос (то есть о побеге в горы).

- По аппарату сейчас получите ответ. Новицкий.

- Хорошо. Ждем.

- Подошедшие к аппарату читают ваши сообщения. Новицкий.

- Хорошо, давайте ответ...

- Пока не прочтут - ответить не можем... Вы пригласили много лиц, которые все должны ознакомиться с разговором.

В это время, по-видимому, заседанье наше окончилось, говоривший по проводу это знал и заторопился:

- Заседанье кончилось... Если не можете сказать, то мы уходим...

Из Ташкента тоже торопливо:

- Сейчас к аппарату подошел Фрунзе, сейчас начнем давать ответ...

Но уж было, видимо, поздно: говоривший из Верного на ходу диктует:

- Задержите... Подходят к аппарату Фурманов и Белов. За их спиной стоят повстанцы. Учтите это в разговоре, и потому ответа пока не нужно.

- Поняли и все учтем, - скрепил Ташкент.

Затем мы подошли к аппарату и запросили Ташкент:

- Скажите, кто у аппарата, и всех перечислите.

Оттуда ответили:

- Сначала вы перечислите - кто это требует.

- У аппарата Фурманов, Белов, Позднышев, начособотдела Масарский, предобревкома Пацынко и члены так называемого реввоенсовета, организованного в крепости, Чеусов, Шегабутдинов, затем еще оскомпродив Мамелюк и некоторые ответственные работники. Говорю я, Фурманов. В ряде заседаний... выяснилось следующее: самый жгучий вопрос для восставшей массы - это вопрос о разоружении ОО и РВТ с передачей всего оружия крепости. На только что закончившемся объединенном заседании военсовета и реввоенсовета было принято условно два предложения.

[Первое.] Оставить в той и другой организации (т. е. в ОО и РВТ) по пятнадцати человек, а остальные части команд [употребить] на укомплектование комендантской команды штадива со всем оружием, кроме пулеметов, передаваемых непременно в крепость, тем более что пулемет ОО уже не имеет замка, похищенного перебежавшим в крепость пулеметчиком.

[Второе.] Если масса не примет этого предложения и потребует полного разоружения команд и передачи всего оружия в крепость, - создавшаяся обстановка вынудит нас со всем согласиться и посылать на работу в ОО и РВТ караулы из караульного батальона. Военсовет и реввоенсовет будут настойчиво защищать первое требование, но в крайнем случае будут вынуждены согласиться и на второе.

Следующим крупным вопросом стоит организация власти - как военной, так и гражданской. В данное время у нас двоевластие, которое та и другая сторона желают окончить, но методы рекомендуют разные. Одно дело соглашение организаций военсовета и реввоенсовета, и другое дело - наше общее соглашение с массой.

Мы, организации, договорились на следующем: реввоенсовет влить в обревком и военсовет. Караульный и батальон двадцать седьмого полка развести по своим местам, оставив в крепости [лишь] необходимую охрану. Обо всем широко оповестить население. Если это предложение не будет принято массой, то остается существовать во главе всей военной и гражданской власти реввоенсовет самочинный. Разница между самочинной и государственной организациями разъяснена как делегатам, там будет разъяснена и массам. Делегаты предупреждены о том, что в случае уничтожения государственной власти центр будет действовать броневиками из Ташкента и сибирскими армиями, стоящими под Лепсинском и состоящими из рабочих и крестьян, не привыкших свергать [свои же] государственные организации. Ждем от вас ответа на два вопроса: первый - о разоружении ОО и РВТ, второй - об организации власти. Фурманов и остальные. Скажите, кто у аппарата. Желательно присутствие начособотдела и предреввоентрибунала.