Half- Life 2 - Сергей Дмитриев

"Ничего себе поездка начинается! — испуганно подумал Гордон, пытаясь вырулить на дорожку, — Хотя эти тараканы все же лучше ходячих мертвецов…".

Судорожно вспоминая карту, Гордон выехал на дорогу, помеченную стоящими по обочине бочками. Фриман не сбавлял скорости и чуть не врезался в грузовой катер, увязший в песке и завалившийся набок. Судно было полностью ржавым и кое-где даже прогнило. Трудно было даже представить, что когда-то, двадцать лет назад этот катер рассекал морские волны прямо на этом самом месте… Фриман вдруг услышал за спиной нарастающий гул, похожий на гул самолета. Судорожно оглянувшись, он с ужасом увидел, что за ним летят на перепончатых крыльях два муравьиных льва. Сглотнув, Фриман вновь смотрел только на дорогу, которая начала уходить круто вверх. Он слышал, как жуткие насекомые в попытке настичь его упали на землю, промахнувшись мимо очень быстро движущегося багги, и зарылись в песок. Почти сразу же Фриман увидел прямо у себя на пути растущий песчаный холм. Вскрикнув. Гордон переложил одну руку на гауссову винтовку. Рука привычно нащупала кнопку спуска. Песчаный холм на его пути взорвался, выпуская омерзительно существо на воздух, которое тут же с диким шипением ринулось навстречу несущемуся на него багги. Фриман, сцепив зубы, немного придержал ручку зарядки… И, когда муравьиный лев уже прыгнул, Гордон выстрелил. Ослепительно-желтый луч пробил хитиновый панцирь со снопом искр и отбросил тело насекомого далеко в сторону. Фриман, торжествующе улыбнувшись, вновь сосредоточился на дороге. Перелетев на полном ходу через трамплин, Фриман оказался на вполне нормальном асфальтированном шоссе. Пляж, причалы, кран и зарывающиеся в песок муравьиные львы остались позади. Сбавив ход, Гордон облегченно вздохнул и, успокаивая сердце, медленно поехал вперед.

Дорога была просто замечательной, не в пример той тропинке, что была на пляже. Видимо, уцелевшая еще со времен Свободной Земли, она была разделена на полосы белой прерывистой линией, а не желтой, как это принято в Америке. Впервые за долгое время Гордон почувствовал, что все спокойно. Вокруг, если забыть иссушаемое Альянсом море, был прекрасный вид. Невдалеке, за холмами виднелись пригородные многоэтажки. Фриману вдруг вспомнились те дни, когда он катался по улицам Финикса на автомобиле приятеля.

"А ведь сейчас намного приятнее, — подумал Гордон, ведя багги, — Нет ни встречных машин, ни копов, на ограничений скорости… Хотя от придорожной забегаловки я не отказался бы!".

Но Фриман вдруг помрачнел. Нет, сейчас совсем не приятнее. Гордон вдруг, впервые за все эти дни, заскучал по своему миру, прежнему миру. Как тогда было весело на дорогах города! Повсюду яркие неоновые рекламы, огни, свет, музыка, люди. Движение, эмоции, спокойствие и радость. А сейчас… Гордону вдруг захотелось вернуться в черную бездну, откуда его вытащил вчера G-man. Там, по крайней мере, не чувствуешь ни тоски по прошлому, ни боли по настоящему…

Фриман выехал на прямую полосу. Прибавил газу — он все-таки не на прогулку сюда выбрался. Положил автомат поудобнее, чтобы его в случае чего схватить — солдаты и ГО-шники могли быть совсем рядом. Впереди виднелся длинный темный туннель. Проезжая по нему, Гордон с усмешкой подумал, что любой бы на его месте окрестил этот темный туннель символически. Но сейчас было не до лирики. Он помнил этот туннель по карте Леона. Дальше должна быть следующая станция. Решив все-таки быть осторожным, Гордон сбавил ход на выезде из туннеля. На свет он выехал медленно, а затем и вовсе остановил багги.

Сойдя на дорогу, Гордон подошел к полосатым заграждениям. За ними — лишь обрыв, куски асфальта, скатившиеся вниз. Другой край дороги — далеко впереди. На карте этого не было. Что ж, как видно, Альянс потрудился на славу. Не иначе, как взрывали. Гордон оглядел край дороги, исследуя спуск вниз, на пляж. Был лишь один путь — спуститься туда и по песку проехать до исправного участка дороги, а там и вернуться на шоссе. Убедившись, что угол насыпи позволяет съехать вниз без риска, Фриман снова залез в багги и осторожно направил его вниз. Камешки и куски земли захрустели под колесами. Фриман вел медленно, так что спуск прошел без неприятностей. Однако главные неприятности могут быть впереди. Отсюда Фриман вдруг увидел вдалеке небольшую хибарку, которую не было видно с дороги. И стояла она как раз у обочины, там, где дорога уже была целой.

"Может, объехать? — подумал вдруг Гордон, — Не соваться туда. От греха подальше… Но там ведь должны быть повстанцы. Да, точно, на карте это место было обозначено как станция. Придется заглянуть… Только сначала надо как-то проехать эти чертовы пески! Эти мерзкие твари, наверное, уже дожидаются меня там… И откуда они только взялись?..".

И Фриман, набирая скорость, съехал на песок. Был шанс — если проехать очень быстро, то муравьиные львы не смогут нагнать его. Но как только Гордон подумал об этом, прямо на его пути начал подниматься песок. Фриман, скрипнув зубами, промчался вперед, обогнув бугор, но сзади уже слышалось мерзкое трещание крыльев. Похоже, к этому звуку добавился еще один такой же. Фриман оглянулся — гигантские членистоногие летели вслед за ним. Вжав педаль газа до предела, Гордон понесся вперед. Но один из муравьиных львов опередил его и успел вынырнуть из песка, прежде чем Фриман объехал его. Рука Гордона метнулась к гауссовой винтовке. Вспышка луча — и насекомое, уже мертвое, врезалось в перекладины корпуса багги, обдав Фримана серо-зеленой слизью, и улетело назад. Гордон, брезгливо сплюнув, бешено крутанул руль, объезжая очередной камень. До склона, на котором стояла хижина, оставалось несколько метров, когда Гордон заметил радом с домом странного вида приспособление. Внешне оно напоминало ту машину, что забивала сваи на стройках, но все в ее облике так и излучало колорит техники Альянса. Суровые, жесткие линии, черно-серый металл, иррациональные и асимметричные формы. Что-то подсказало Гордону, что вряд ли на станции повстанцев будет стоять аппарат Альянса. А вдруг трофей?…

Фриман на полной скорости подъехал к хижине и остановил багги. Быстро спрыгнув на землю, он огляделся. Муравьиные львы летели сюда. Нужно было срочно прятаться — мысль о схватке с этими существами даже и не приходила ему в голову. Он метнулся к стоящему рядом с хижиной сараю и спрятался там. Тяжело дыша, Гордон приготовил оружие. Он слышал трещание их крыльев, слышал, как они приземлились возле багги. После минуты бессмысленного шороха Фриман услышал удаляющийся треск — муравьиные львы улетели, так и не поняв, куда делать жертва. Победоносно и устало улыбнувшись, Гордон приготовился выйти из сарая, но тут же понял свою большую ошибку. К сараю кто-то шел.

"Как я мог так облажаться?! — мысленно ругал себя Фриман, вслушиваясь в шаги, — Теперь, если здесь есть солдаты, они знают о моем появлении! А если это повстанцы? Надо оценить обстановку…".

Гордон решился на довольно смелый поступок — выглянул из сарая. И почти лицом к лицу столкнулся с ошалевшим солдатом Альянса. Мигом поняв всю серьезность своего положения (чуть раньше, чем это успел понять солдат), Фриман приложился изо всех сил прикладом о стекла респиратора солдата. И, даже не дав ему упасть, втащил в сарай. Все это заняло лишь две секунды. Тяжело дыша, Фриман забрал у солдата табельный автомат, а свой, почти разряженный, опустил на землю. Теперь все нужно было делать тихо. Никаких повстанцев тут нет — это уже ясно. Теперь вопрос в том, чтобы зачистить этот домик без лишнего шума. Может, здесь расположена серьезная опорная база, и Гордон найдет здесь для себя много интересного? Фриман осторожно вышел из сарая, убедившись, что никто не заметил исчезновения солдата. Вокруг не было ни души — очевидно все солдаты сидели в хижине. Гордон медленно пошел к ней. Было видно — это когда-то был красивый прибрежный домик с отличным видом на бухту. Сколько радости и счастья видели эти деревянные стены когда-то! Быть может, здесь жила молодая семья, решившая убежать от городской суеты на живописное побережье. А может, это было обиталищем одинокого холостяка, живущего здесь наедине с собой и целым миром — идеальное место, чтобы познавать смысл жизни и всего сущего. Но эти многострадальные стены были свидетелями не только счастья и покоя. Были потом и боль, и страх, и огонь. Стекол в рамах больше не было — их выбило взрывами Семичасовой Войны. Бревна обгорели — их опалили огнеметы крематоров. Крыша пропала — ее сорвало вихрем ураганного огня штурмовика, который зачищал территорию. И — все. Только каминная труба и ветхие обгоревшие стены. Все, что осталось для тех, кто уцелел.

Обходя угол домишки, Фриман приостановился — впереди, возле дверного проема без двери стояли двое солдат и что-то вполголоса обсуждали.