Седьмое евангелие от «ЭМ» - Франц Гюгович Герман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
В своём последнем письме к Семёну Берже жаловался, что он уже пожилой человек, больше администратор, чем учёный. Ему уже трудно следить за математической мыслью Семёна и предложил ему переключиться на известного советского учёного, геометра, директора института истории науки, академика Б. А. Розенфельда. В этом же письме был дан адрес Розенфельда и рекомендательное письмо. В дополнение профессор Берже писал, что с Розенфельдом можно общаться по-русски – это освободит Семёна от хлопот по переводу с французского и на французский.
Имя академика Розенфельда Семёну было знакомо давно. Более того, он внимательно читал когда-то его книги по геометрии. Семён не стал откладывать в долгий ящик и в ближайший же выходной написал письмо академику.
С исчезновением переписки с Берже контакт с Еленой не оборвался. Они хорошо сдружились с Семёном и частенько бывали друг у друга в гостях. Однпжды Лена приехала к Семёну с толстенным каталогом.
– Представляешь, – рассказывала Лена, – припёрлись ко мне два мужика. Один пожилой, солидный, лет за пятьдесят. Другой молодой, лет тридцати, вертлявый такой, кепка набекрень. И принесли этот каталог. Надо было им перевести с английского пару адресов. Схватили перевод и на радостях католог забыли. Думаю, «вернутся». Вторая неделя пошла, не приходят. Не знаю, что с ним делать, – Лена протянула каталог Семёну.
Семён никогда не видел таких каталогов. Толстенная книга содержала в себе конкретные адреса, где требуются сезонные рабочие по самым ходовым профессиям. Причём, адреса были со всего мира, от Австралии до Канады. Каталог был самый актуальный, этого полугодия. У Семёна тут же родилась идея.
– Даём объявление, что такая-то фирма за умеренную плату может сообщить адрес, где требуются рабочие по таким-то специальностям. Прикладываем список профессий, а перевод денег пусть шлют до востребования на твоё, например, почтовое отделение.
На следующий день Лена дала в местную газету объявление, а Семён разработал компьютерную форму для бланка письма и ответа. Буквально через неделю Елена заявилась с сумкой денег. Семён на ЭВМ распечатал нужные адреса и Лена разослала их тем, кто уже оплатил заявку. Что было делать с деньгами они пока не решили и Семён запер их в своём сейфе на заводе.
Лена носилась по городу, как челнок, а ЭВМ по ночам работала только на Семёна. Сколько было денег в сейфе никто не считал и не знал. Они давно уже сбились со счёта, но по самым скромным подсчётам сумма эта уже приближалась к миллиону рублей. Денежная река была настолько стремительной, что отправка ответов по запросам стала сильно отставать от денежных поступлений.
Однажды на почте, стоя в очереди за деньгами, Лена услышала такой разговор. Какой-то мужик яростно интересовался фирмой Семёна и Елены, мол деньги перевёл, а ответа всё нет.
– Мы не знаем, что это за фирма, – говорила уставшая кассирша, – мы только деньги принимаем и выдаём. Подождите, может курьер сегодня за деньгами придёт.
Лена не стала стоять в очереди и кинулась к Семёну.
– Не успеваем, – жаловалась она Семёну, – надо деньги назад рассылать, а то на части порвут. Я сегодня на почте скандал слышала. Народ рвёт и мечет, если поймают – точно прибьют.
Семён не стал спорить с перепуганной женщиной и вывалил все деньги из сейфа в огромную походную сумку. Как Лена возвращала деньги, он не спрашивал и вообще быстро забыл об этом деле. Только где-то в подсознании осталась маленькая мыслишка, что хоть и немного, но всё-таки побыл подпольным миллионером, как Корейко.
* * *
Письмо Семёна к академику Розенфельду догнало последнего уже в США и он тут же написал ответ. Академик писал, что из тринадцати тем, которыми занимается Семён, только одна была ему знакома, остальные были новы и оригинальны. Далее академик писал, что аспирантур по тематике Семёна не существует (нет руководителей по таким темам) и публиковать статьи в математических журналах будет трудно, но всё-таки надо пробовать и дал список журналов, куда можно направлять статьи.
Очередная, но внеплановая командировка Семёна случилась в Новосибирск. Семён быстро решил все свои вопросы и навестил двух двоюродных братьев отца. Второй из братьев жил в академгородке и возвращаясь в Новосибирск, автобус, в котором ехал Семён, попал в аварию. Это была уже четвёртая автомобильная авария, в которые попадал Семён и отделывался лёгким испугом. Всё случилось на скоростной автостраде в аэропорт. Неожиданно, идущий перед автобусом грузовик, резко затормозил и автобус в него врезался. Пострадали в основном те, кто слетел со своих кресел. Семёну просто не куда было падать – он сидел в конце салона боком и плечом упирался в поручень. Плечо, конечно, ушиб, но на этом его приключение и кончилось. Пока выносили пострадавших откуда-то появилась милиция. Семён понял, что на самолёт он опоздает в любом случае, даже если повезёт с попуткой. Проходя мимо милиции, записывающей показания шофёра, он вдруг услышал: «Кто ж так тормозит, товарищ Грелкин?…». «Где-то я уже слышал такую фамилию», – мелькнуло в голове у Семёна.
Ближайший поезд, который шёл через Красноярск, был набит битком, но Семёну всё-таки удалось уговорить проводницу, и она всунула его в свою служебную комнатку. За тринадцать часов в этой каморке Семёну удалось сформулировать и доказать интересную теорему об инварианте автополярного преобразования. Бумаги у Семёна не было и пришлось писать на свободных полях, купленной в Новосибирске, книги по программированию на языке «СИ».
Седьмая и восьмая творческие тетради ушли на чистовую переписку двух диссертаций. И хотя дела с аспирантурой зашли в тупик (финансирование заочной аспирантуры, куда приглашали Семёна на кафедре алгебры, было закрыто и вообще с наукой в стране становилось, как-то худо), Семёну всё равно хотелось здесь поставить точку, чтобы на душе не оставалось камней, которые не давали бы покоя в будущем. Девятая тетрадь начиналась с теоремы, которую Семён открыл и доказал в поезде, возвращаясь из командировки в Новосибирск. В качестве эпиграфа Семён взял выссказывание известного голландского тополога Брауэра: «Математика является чем-то вроде исследования личностью глубин своей психики».
Кончался день 20 апреля 1992 года. Семён собирался ложиться спать. Как всегда, положил на тумбочку около кровати чистый лист бумаги, карандаш и поставил будильник. Многолетняя практика теоретических исследований приучила Семёна всегда иметь ночью под рукой лист бумаги, карандаш и возможность быстро включить свет. Как известно, именно ночью, зачастую приходят в голову решения задач, над которыми тщетно бился многие месяцы, а, порой, и годы. С Семёном это случалось десятки раз, потому и выработалась такая привычка.
Семён уже практически заснул, как вдруг отчётливо
