Седьмое евангелие от «ЭМ» - Франц Гюгович Герман

* * *

Гриша был первым человеком, с которым столкнулся Семён, из тех кто уезжал из страны навсегда. Гриша работал в бюро системного программирования, которое когда-то создавалось при непосредственном руководстве Семёна. В это время на вычислительном центре пытались внедрить «базу знаний», которая была разработана в Киевском институте кибернетики под руковдством известного профессора Зайцева. Профессор сам принимал участие при обсуждении новой базы на ВЦ комбайнового завода.

– Всё, пропала база, – обречённо говорил профессор, сидя в кабинете начальника АСУ, – уезжает ваш Григорий в Израиль и базу, как пить дать, упрёт потихоньку с собой. Попробуй проверь. Сунул флоппи-диск в книжку и поминай, как звали.

– Да нет, Гриша у нас не такой. Да и доступа у него к базе не было. Семён сам базой занимался, – уверял профессора начальник АСУ.

– Упрёт, нутром чувствую.

– Да Гриша и языком этим не владеет.

– Гриша не владеет, но в Израиле найдётся человек, кто владеет.

Они долго так приперались, но факт был фактом – Гриша в Израиль уезжал. На днях Семён и Сергей были на проводах у Гриши дома в полупустой уже квартире. На стене висела огромная физическая карта Израиля, которая на ученическом глобусе выглядела просто маленькой чёрточкой.

Потом Сергей раздобыл откуда-то анкету для желающих уехать на ПМЖ (постоянное место жительства) в штаты. Анкету быстро заполнили и отослали. Через пару недель оба получили ответ. Семёна принимали, а Сергею было отказано.

Потом похожую анкету раздобыл Жорик. Это была анкета в Австралию. Снова через пару недель друзья получили ответ. Семёна принимали, а Жорику было отказано. Семён ещё раз посылал такую анкету, но уже в ЮАР. И опять всем отказывали, а Семёна принимали. Всем был нужен системный программист с математическим образованием. В конце концов Семён плюнул на эту затею – одному без друзей начинать новую жизнь как-то не хотелось.

Переписка Семёна и Берже потихоньку продолжалась. Очередное письмо во Францию Семён решил отправить с нарочным. В это время в Красноярске проходила международная химическая конференция, одним из оранизаторов которой была сестра Семёна Виктория. Среди участников конференции нашёлся француз, который взялся отвезти письмо для Берже.

– Я кончно постараюсь передать Ваше письмо, – говорил химик-француз сестре Семёна, – но ведь это – Марсель Берже. Просто так не бросишь письмо в почтовый ящик.

– А в чём проблема? – не понимала Виктория.

– Марсель Берже – это президент академии наук Франции. К нему просто так не попасть, но я попробую.

Так Семён узнал, с кем же он на самом деле переписывался. Это был не просто профессор университета, а президент академии наук Франции.

* * *

Как-то быстро закончилась шестая творческая тетрадь Семёна. В ней было оформлено всего семь работ. В основном это были продолжения тех исследований, которые были начаты ранее, то есть работы по проективной геометрии и теории групп. Но среди них было и новое направление, которое возникло, как считал сам Семён, благодаря занятиям с детьми на кружке «Пифагор». Это новое исследование относилось к комбинаторной математике. Семён назвал эту задачу «Квазикристаллическое фрактальное замощение плоскости». Вообще там речь шла о разбиении на ромбы площади правильных эн-угольников. Такая задача, в известной Семёну литературе, раньше не встречалась.

Эпиграфом к седьмой тетради Семён выбрал слова Платона: «Геометрия приближает разум к истине».

Обычно, приезжая в командировку в Москву, Семён останавливался у одного из двоюродных братьев отца. Дядя Петя и тётя Валя жили когда-то в Красноярске и Семён их семью хорошо знал. Московская их квартира была на Домодедовской ветке, в Бирюлёво. Это очень было удобно, так как самолёты рейсов из Красноярска, как правило, прилетали в аэропорт Домодедово.

Переступив через порог Семён в нерешительности остановился – в квартире был непривычный беспорядок.

– Проходи, не разувайся, – сказала тётя Валя, – видишь, как сейчас у нас.

Во всех трёх комнатах и даже в коридоре и кухне стояли большие ящики. Ящики были открыты и было видно, что заполнены они были домашним скарбом.

– Всё, – качал головой дядя Петя, – уезжаем в Германию. Петька уже уехал со знакомыми, а Вадима будем позже вызывать, когда сами обоснуемся.

– А как же я? – вырвалось у Семёна, – я тоже хочу в Германию.

– Две недели ещё есть, привози свои документы. Мы с собой заберём и всё в Германии оформим. Так даже быстрее будет. Главное – свидетельство о рождении родителей. Отец ведь у тебя был репрессирован?

– Да, у него, кстати, и свидетельство старое сохранилось на немецком языке.

– Вот копию с этого свидетельства и привози, и сделай фото своего паспорта. Страницу, где стоит национальность, меньше будут вопросов задавать.

Семён «свернул» за день свою командировку и в этот же день вернулся в Красноярск. Дома они обсудили возможный переезд. Сестра и родители Семёна отказались наотрез ехать в Германию, а супруге и мальчишкам было как-то всё равно.

– Болеть теперь что, за «Баварию» надо будет? – спросил Мишка, который уже начал понимать суть в футболе.

– Нет, – сказал Семён, – болеть будем, как и прежде – за «Спартак».

В свидетельстве о рождении матери у деда Франца, в графе «национальность» было, как специально, пустое место. Мать объяснила это тем, что когда дед Франц попал в плен он, естественно, по-русски говорить не умел и никто не знал, что надо записать: то ли «венгр», то ли «австриец». Потому и оставили свободное место, чтобы после заполнить. После небольшой тренировки и, подобрав нужные чернила, Семён написал в этой графе: «немец». Нотариус вопросов не задавал и сделал заверенную копию. Сложнее дело оказалось с паспортом самого Семёна. Там, в графе «национальность» было написано «русский». Семён и Жорик тщетно ломали голову уже несколько дней. Мгновенно поменять паспорт не было никакой возможности. Всё предприятие рушилось на корню и тут Семёна осенило заглянуть в паспорт отца. И чудо всершилось. Семён и его отец получали новые паспорта в один день. Подписи официальных лиц были одни и те же. Только там, где у отца было написано «немец», у Семёна стояло «русский». Страницу из паспорта Семёна загнули пополам, чтобы не было видно национальности, а вторую половину страницы с нужной национальностью взяли из паспорта отца Семёна. Жорик придумал, что фотографию сборного паспорта надо делать через стекло. То есть сборный паспорт, раскрытый на нужной странице, прижимался прозрачным тяжёлым стеклом и сгиб страницы совершенно исчезал. Кроме того, исчезало и теневое изменение фона на составной странице в месте соединения половинок страниц. На фотографии всё вышло идеально. Ещё через день Семён «скроил» себе новую командировку и улетел в Москву с нужными документами. Родственники, как говорится, уже сидели на чемоданах и