Шоу Подбор (СИ) - Лямина Софья Ивановна

Но конь, в отличие от меня, в ситуации разобраться не пытался. Либо же понял происходящее раньше меня. Встав на дыбы, точно также, как конь другой девушки, рванул вперед. Единственное, что я успела сделать — это вцепиться в загривок коня, упустив веревку из рук. Одновременно раздавшиеся молния, гром, резкая боль в плече и взбесившийся конь слились в одну мучительно долгую секунду. И если до этого складывалось ощущение, что лошадь пыталась скрыться, то сейчас возникло чувство, что конь явно сошел с ума.

Откровенно пасуя перед происходящим, я даже не пыталась остановить животное. Просто держалась, ощущая странную ломоту в конечностях. А конь тем временем несся вперед, не разбирая дороги. Всадники отступали, девушки удивленно и испуганно восклицали. Однако столкновений не было, что не могло не радовать.

Ровно до тех пор, пока впереди не показалась лошадь Гвен. Девушка восседала на ней и с ужасом глядела на меня. Мы обе понимали, что конь не в себе, и я просто не могу ничего сделать. Как?! Остановить взбесившееся животное сейчас было возможно двумя способами. И для каждого нужно было держать в руках уздечку, которая волочилась по земле, заставляя коня путаться в ней. Я была готова к столкновению, ожидала его с замершим сердцем. Но вот чего я не ожидала, так это того, что животное просто перемахнет через Гвен и ее лошадь! Конь разбежался, оттолкнулся и пронесся над ее головой, даже не задев копытом. Я в банальном шоке вцепилась пальцами в его загривок, прокручивая в голове лишь одну фразу. Какого черта?!

Последнее, что я увидела, когда конь метнулся в непролазную лесную чащу — это, мягко говоря, охреневшие глаза сэра Аньелли, метнувшегося коню наперерез. Однако загнанное страхом животное уже неслось вперед, не разбирая дороги. Щеки опалило чередой ударов о ветки, я еле успела пригнуться, когда впереди показалась увесистая ветка. Дождь немилосердно хлестал. Конь спотыкался, но ни разу не упал. Скорость развивалась все больше и больше, поэтому, когда на пути появилась очередная преграда, я со всей силы врезалась лбом прямиком в ветку. Лоб оказался рассечен. Из глаз брызнули слезы, но я до боли сжала уже, казалось бы, омертвевшими пальцами шею коня. Если упаду, то точно не выживу.

Мы неслись так долго, что меня начало укачивать от движения и скорости. Не знаю, что побудило коня затормозить. Не иначе, как чудо. Животное постепенно замедлило скорость и полностью остановилось, когда мы оказались на округлой поляне с дымящимся бревном по середине. Молнии никого не щадят. Конь, пытаясь успокоиться, бил копытами землю, взбивая грязь. А я же, расцепив кольцо рук, буквально скатилась с его спины. Пытаясь восстановить дыхание и унять ломоту в ногах, которыми, оказывается, до боли сжимала спину коня, я с протяжным воем опустилась на колени. От пережитого ужаса хотелось плакать. И меня даже не смущало копыто коня, находившееся в непосредственной близости от моего лица.

Обхватив себя за плечи и жалобно поскуливая, я утирала слезы, смешанные с дождем. Думать о том, как буду возвращаться, не хотелось. Проблема разрешилась сама собой, когда на поляну въехало сразу несколько всадников.

— Этель! — раздался крик Роберта, прыжком спустившегося с коня и подбежавшего ко мне.

Опустившись рядом на корточки, представитель рода Арчибальд попытался поднять мою голову, обхватив подбородок пальцами. Не вышло. Выдернув голов из его захвата, я осталась сидеть на земле, пытаясь унять слезы.

— Детка, посмотри на меня. — взмолился Роберт. — Как ты? Что-то повредила? Где болит?

Я молчала, лишь жалобно всхлипывая. Не было никакого желания плакать на чужих глазах, но ничего с собой поделать я не могла. Наконец Роберту надоело происходящее, он поднялся на ноги и обхватил руками мои плечи, бесцеремонно вздергивая на ноги.

Я громко воскликнула, отпрянув от шокированного Роберта. И нет, дело не в уязвленном чувстве собственного достоинства или в страха перед наследником. Просто плечо прожгла немилосердная боль, опалив руку до самых пальцев. Прикоснувшись к больному месту сквозь пиджак, я с ужасом увидела следы крови, оставшиеся на пальцах. И тут накрыло осознание. Плечо болит не просто так!

Непослушными пальцами расстегнув пуговицы, я скинула пиджак, не заботясь о том, что предмет одежды угодил в грязь. На плече появилась округлая рана, от которой вниз, по руке, стекали струйки крови.

И ту на меня накатило страшное осознание. В меня стреляли! Слезы мгновенно высохли, вытесняемые глубоким шоком. Руки безвольно опустились.

Когда? Почему? За что, в конце-то концов?

Рядом возникла внушительных размеров фигура, осторожно, но непреклонно отодвинувшая мои пальцы от раны. Вскинув голову, заметила беспристрастное выражение лица Клоделя Арчибальда, внимательно оглядывавшего мое плечо. Встретившись со мной взглядом, он кривовато усмехнулся.

А я вдруг осознала, что устала. Не осталось сил ни на истерику, ни на слезы, ни на испуг. В душе было пусто, словно прошелся пожар, выжегший все, что только мог. Ничего не осталось.

— Вы видели нападавшего?

— Нет, — отозвалась я мертвым голосом, сама поразившись сквозившему в нем безразличию. — сначала пул угодила в землю. Я думала, что это молния. Затем раздался целый залп вокруг, а после что-то попало в плечо. Конь взбесился и вывел меня из-под линии обстрела. Я ничего не видела.

Устало потерев лоб, обнаружила, что и на нем кровь. Печальный вздох вырвался сам, когда я словно через мутную пелену глядела на окровавленные пальцы.

— Вы сможете доехать до резиденции? — вопросил Клодель Арчибальд, отводя мою руку в сторону.

— Конечно, — легко согласилась я, даже ни на секунду не засомневавшись.

Однако состояние здоровья решило иначе. Меня заметно пошатывало, а непрекращающаяся струйка крови все текла и текла. И вместе с ней накатывала тяжесть. Захотелось прикрыть глаза хоть на минуту.

Я пошатнулась, ухватившись за рубашку инквизитора. Тут же на моей талии оказались сильные руки, поддерживающие и не дающие упасть. А после, наплевав на этикет, Клодель Арчибальд подхватил меня на руки, игнорируя недовольное выражение лица Роберта. На сопротивление сил не осталось.

— Роберт, возьмешь лошадь мисс Оплфорд. — начал отдавать приказы инквизитор, уверенно направляясь к коню. — Эл, — я удивленно взглянула на того самого «Эла», которым оказался замерший в стороне президент. — едешь в середине. Стрелок может ошиваться поблизости, не стоит выставлять под линию обстрела еще и президента. Аньелли, ты прикрываешь Эла.

И вот я подумала, что мужчины возмутятся приказному тону. Однако возражений не последовало. Все восприняли приказы инквизитора как что-то должное, выстраиваясь в шеренгу, которую возглавлял Роберт. Клодель Арчибальд усадил меня на лошадь, следом сел сам, обхватив руками за талию. Дальнейший путь был словно в тумане. Плечо жалила боль, сил на что-либо не осталось. Наплевав на все мыслимые и немыслимые запреты, я прижалась спиной к груди инквизитора. Еще и ладони положила поверх его рук, обвивающих мою талию. Боялась упасть.

Клодель Арчибальд же говорил что-то, по видимости, не очень-то и важное, раз не пытался добиться от меня ответа. Я только почувствовала, что на плечи опустилась теплая и колючая ткань. Шерсть, вероятно. Но его голос бился на грани сознания. Проваливаясь во тьму, я и не надеялась вынырнуть из нее так скоро.

— Этель, посмотри на меня. — попросил чей-то уверенный голос, когда я воспаряла в воздух.

Я послушно, но с трудом, открыла глаза, совершенно дезориентированная в пространстве.

— Вот так, девочка, просто смотри на меня. — продолжал инквизитор, неся меня куда-то. Как мы покинули лошадь я и не заметила. Мне было просто плохо. — Не закрывай глаза, доктор уже рядом.

— Люблю витаминки, — почему-то призналась я, пытаясь сфокусировать взгляд на инквизиторе. Мешал этому какой-то озноб, блуждающий по коже и непрерывный ливень, больно бьющий по глазам, стоило их чуть посильнее открыть.

Не знаю, как он понял, что я говорю, потому что голос оказался тихим и хриплым. Губы были абсолютно сухими. Хотелось пить.