Под Южным Крестом - Луи Буссенар

Итак, попасть в воздушное жилище папуасов можно лишь одним способом и лишь в одну «дверь». Враги лишены возможности вскарабкаться наверх по жердям, служащим опорами платформы. Они просто стукнутся головой о внешнюю часть настила, который, как мы уже упоминали, со всех сторон нависает над несущей конструкцией.

Но, возразит искушенный читатель, враг, ведущий осаду, всегда найдет способ поджечь дом, если защитники не дают в него забраться. На это мы ответим, что папуасы ведут войну исключительно для того, чтобы съесть пленных или отрезать им головы. Что же они станут делать с обугленными трупами, чьи тела и кости не будут пригодны ни для пира, ни для украшения жилища?

Подрубить опоры? Но осажденные тоже вооружены, и если вспомнить, сколь метко они поражали райских птиц, то можно понять, что человек станет для них отличной мишенью.

Как сообщил раненый, разбойники увидели, что озерный дом защищен черепами, и не рискнули приблизиться к нему. Но они вполне справедливо решили, что отлучившиеся владельцы водяного жилища могут стать легкой добычей и тут же двинулись по следам охотников.

Вот почему европейцы и папуасы, пока ставшие добычей лишь страха и голода, сетовали на судьбу в пятнадцати метрах над землей.

Фрике, терзаемый голодом, проснулся раньше, чем закончилась вахта Пьера. «Кто спит, тот обедает», – гласит пословица. Увы, призрачная пища нашего друга в результате оказалась не слишком-то сытной. Молодой человек потянулся, зевнул – в последние дни зевота стала единственной гимнастикой для его челюстей – и задумался. Он снова как наяву видел кампонг в Суматре, подготовленный к прибытию кули, зарезанных на коралловом рифе. Его друг, месье Андре, ждет, надеется. Обычно живое, бледное лицо Фрике стало угрюмым. Затем его богатое воображение, подстегнутое вынужденным постом, нарисовало портрет насмешливого и добродушного доктора Ламперрьера, а в его ушах, невзирая на постоянный шум, порожденный лихорадкой, раздалась цветистая речь этого превосходнейшего человека. Затем меж этих двух родных лиц появилось свеженькое личико мисс Маг, юной подруги парижанина, потом круглая голова его дорогого чернокожего малыша Мажесте…

Негромкий, но достаточно сильный удар в пол заставил Фрике вздрогнуть.

– Так-так! – прошептал бравый француз. – Кажется, наши враги готовят нам сюрприз. Ну, что же, немного подождем.

На всякий случай молодой человек осмотрел револьвер и убедился в том, что его оружие в прекрасном состоянии. Напрасная предосторожность – шум больше не повторился. В течение часа парижанин продолжал грезить о своем, рассеянно глядя на мерцание звезд, пока в конце концов первые солнечные лучи не окрасили горизонт алым цветом.

В ту же минуту проснулся Пьер. Старая морская привычка – просыпаться ровно к утренней вахте.

– Итак, ты уже занял наблюдательный пункт, матрос. Что нового? – поинтересовался бретонец.

– Увы, ничего! Все, как и прежде.

Мастер-канонир бросил быстрый взгляд в сторону земли. От неожиданности у него вырвался крик.

– Ничего! И это ты называешь «ничего»?!

– Но что случилось? – Фрике подобрался к краю платформы. – Ах, черт возьми! Какой необычный сюрприз!

Картина, открывшаяся глазам парижанина, действительно, заслуживала подобного восклицания.

На земле лежали четыре или пять туш четвероногих животных с белесой шкурой, покрытой пятнами крови. Так близко положить их могла только рука друга. Все эти тушки были прочно связаны ротанговой лианой, которая тянулась к платформе и каким-то чудодейственным образом удерживалась с ее обратной стороны.

Друзьям лишь оставалось протянуть руку и схватить лиану, чтобы стать счастливыми обладателями двадцати пятя килограммов свежего мяса.

– Будьте благословенны, – закричал Фрике комично напыщенным тоном, – загадочные существа (или существо), которые из жалости снизошли к страданиям наших голодных желудков и совершенно бесплатно поставили нам эту груду дичи!

– Но, я думаю, – прервал излияния товарища Пьер, – что это и есть та самая продовольственная корзина. Ну ты помнишь, я вчера тебе рассказывал о ней, о том, как юнга кормил матросов, сидящих на грот-марсе, он еще бегал за продуктами на камбуз.

– С той только разницей, что нашла-то нас эта корзина в самых джунглях. И хотя я не понимаю, как такое могло случиться, полагаю, что скоро найду разгадку.

Парижанин растянулся на полу платформы и попытался понять, как держится эта ниспосланная Богом лиана. Оказалось, лиана крепилась с помощью длинной и прочной стрелы, костяной наконечник которой глубоко застрял в одной из листовых прожилок саговой пальмы. Отличало стрелу яркое, желтое оперение.

И тут молодой человек вспомнил о том негромком звуке, что заинтриговал его часом ранее. Теперь он не сомневался, что это был звук стрелы, вонзившейся в пол воздушного жилища. Фрике протянул руку, считая своим долгом втащить столь необходимый провиант, когда прямо у его уха раздался тихий свист. Стрела, пущенная из недр густой листвы, вонзилась в стену всего в десяти сантиметрах выше головы Фрике. Тростниковое древко стрелы еще подрагивало, когда раздался выстрел, а за ним – крик боли.

Пьер ле Галль, сжимавший в руке дымящееся ружье, ответил врагам ударом на удар.

– Ну вот, я тебя и задел, черномазая образина! Если вам недостаточно, океанийские бедуины, не забудьте сообщить об этом. У меня найдутся еще и порох, и пули. Подобная тактика называется прикрытием маневра.

«Маневр» Фрике, поддержанный «артиллерийским залпом» Пьера, прошел без сучка и задоринки, и вот пять великолепных «фалангеров»,[63] которых аборигены называют «кускусами», появились на платформе, к великому изумлению папуасов.

– Держите, благородный Узинак, – сказал Фрике сияющему вождю племени, – это поможет вам утолить голод. Этот подарок неизвестных друзей, которые хотят, чтобы мы позавтракали. Постарайтесь освежевать самым тщательным образом превосходных четвероногих животных, и как можно быстрее, потому что в нашем доме все очень хотят есть.

На сей раз Узинак не нуждался в переводе. Пантомима Фрике была столь выразительна, а дичь столь привлекательна, что папуасы, не дожидаясь приготовлений, предшествующих любой трапезе, устремились к фалангерам, отрезали от них куски и сожрали мясо сырым. Парижанин едва успел отложить одну тушку для себя и своих двух товарищей.

– Любопытная зверушка, – сказал Пьер, пока Фрике быстро сдирал с тушки белесый очень густой и пушистый мех, покрытый коричневыми пятнами.

– Пока ты видел лишь ее длинный хвост, приспособленный к цеплянию, круглую голову, напоминающую голову кошки, и огромные грустные глаза. Но теперь взгляни на большой карман у нее на животе, в нем она носит детенышей.