Двойной агент. Записки русского контрразведчика - Владимир Григорьевич Орлов

Генерал Батюшин уверил генерала Пустовойтенко, а этот в свою очередь генерала Алексеева в том, что все неудачи армии зависят от банков, банкиров и промышленников, и вот генералу Батюшину дается поручение «потрусить» банкиров и промышленников. Первым пострадавшим явился Д. Л. Рубинштейн. Ему было предъявлено обвинение в выдаче секрета отливки ружейных пуль, при этом у Рубинштейна дома был произведен тщательный обыск, и хотя при обыске ничего компрометирующего найдено не было, Рубинштейн был подвергнут пятимесячному тюремному заключению. Затем были арестованы два брата Животовские, вскоре выпущенные, с тем, однако, что один из них обязан был быть сотрудником этой комиссии. Был арестован также присяжный поверенный Вольфсон, за его дружбу с графиней Клейнмихель, обвиняемый к тому же в сношениях с воюющей с нами державой. Наконец, были арестованы мукомолы, а вслед за ними и сахарозаводчики. На этих последних, в сущности, генерал Батюшин и сломал себе зубы, так как немного спустя после окончания дела сахарозаводчиков комиссия генерала Батюшина была распущена. А он сам со своими сподвижниками попал в тюрьму, и разбором дела этого почтенного учреждения занялась комиссия сенатора Бальца — это уже было в марте 1917 года, при Временном правительстве. Изо всех дел батюшинской комиссии меня больше всего интересовало дело сахарозаводчиков, как лица, близко стоявшего тогда к сахарной промышленности, а также подвергнутому аресту и четырехмесячному тюремному заключению, распоряжением генерала Батюшина. Я остановлюсь поэтому более подробно на деятельности генерала Батюшина по расследованию «дел» сахарозаводчиков.

После поражений наших галицийских армий, в начале 1916 года, был брошен лозунг: «Все для войны». Тогда же были образованы военно-промышленные комитеты и вся промышленность была мобилизована для надобности войны. Сахарная промышленность была также мобилизована: в многочисленных мастерских при сахарных заводах начали изготовляться походные кухни, телеги, колеса, подковы и многие другие предметы, в коих нуждалась армия. В общем движении «Все для войны» сахарозаводчики приняли самое горячее участие, организуя лазареты для раненых, санитарные отряды, поезда и тому подобное. Положение сахарной промышленности в это время сильно затруднилось вследствие недостачи рабочих рук, угля и расстройства железнодорожного транспорта. Указанные выше причины, а также удорожание материалов производства сахароварения: свеклы, угля и пр. и удорожание рабочих рук привели к резкому повышению рыночных цен сахара, превысивших на него установленные законом предельные цены. Министр финансов вошел в Государственный совет с предложением об отмене мер регулирования в сахарной промышленности. Правительство для регулярного снабжения воюющих армий продуктами питания вынуждено было взять в свои руки их распределение. Для этого под председательством министра земледелия было образовано Особое совещание по продовольствию, в задачи коего входило установление твердых цен на все продукты и направление их по адресам своих уполномоченных, находящихся в районах губерний. Сахарная промышленность была также подвергнута контролю за установлением твердых цен на сахар. Одновременно для более правильного снабжения сахаром населения и армии. Особое совещание по продовольствию образовало в Киеве, как центре сахарной промышленности, центральное бюро Центросахар, на которое и была возложена функция распределения сахара. Центросахар был подчинен министру земледелия, а заведующим бюро был назначен И. Г. Черныш. Однако и с учреждением этого органа население по-прежнему продолжало испытывать перебои с приобретением сахара, хотя общий вес заготовленного сахара достиг цифры 108 млн пудов. Отсутствие на прилавках сахара, его высокая цена вызывали ропот и массовое неудовольствие населения. Газеты, не будучи в курсе дела, объясняли создавшееся положение алчностью и жадностью сахарозаводчиков.

Для выяснения положения в сахарной промышленности высочайшим повелением от 10 сентября 1916 года члену Государственного совета, сенатору В. Ф. Дейтриху было поручено провести полное обследование этой отрасли. В помощь сенатору Дейтриху был прикомандирован судебный следователь по особо важным делам П. Д. Александров. Сенатор Дейтрих тотчас же начал подробно знакомиться с общим положением в сахарной промышленности. Мне, как уполномоченному Правления Всероссийского общества сахарозаводчиков, пришлось давать все необходимые объяснения и представить весь материал, имевшийся тогда в моем распоряжении. Во второй половине сентября 1916 года сенатор Дейтрих вместе с судебным следователем Александровым выехали в Киев, чтобы на месте ознакомиться с положением дел в этой промышленности и оказать ей содействие для получения угля, рабочей силы и железнодорожных вагонов. Словом, надо было наладить своевременную доставку сырья на заводы, так как в этом сахарная промышленность испытывала крайнюю необходимость. Я также в это время выехал в Киев.

Проснувшись однажды в один из дней конца сентября месяца, я узнал, что накануне в ночь было произведено ряд обысков и выемок в правлениях Товариществ сахарных заводов Александровского, Туль-Черкасского и Юльевских. У руководителей означенных предприятий гг. Добраго, Бабушкина, Гепнера, а также в отделениях банков Русского для внешней торговли и Международного были вскрыты сейфы. Кто произвел обыски, по чьему распоряжению, по каким причинам, выяснить было довольно трудно. Я немедленно вместе с графом А. Д. Бобринским, председателем Правления Общества сахарозаводчиков и другими сахарозаводчиками — Бродским, Фишманом, Шениовским побывали у сенатора Дейтриха, чтобы выяснить причины обысков и выемок. Сенатор Дейтрих также не был осведомлен о том, кто проделал всю эту работу и по чьему распоряжению все это проводилось. Однако несколько часов спустя судебный следователь Александров выяснил, что обыски и выемки были произведены по указанию генерала Батюшина, который накануне прибыл из Ставки в Киев, приняв меры к тому, чтобы его приезд был по возможности скрыт, для чего номер в гостинице «Континенталь», где он остановился, по его телеграмме, был записан на имя киевского полицеймейстера. Под его руководством прапорщики запаса Орлов, Барт, Логвинский производили указанные выше обыски и выемки. Впечатление было самое удручающее: с одной стороны, высочайшая власть назначает члена Государственного совета, сенатора Дейтриха для детального обследования сахарной промышленности, с другой стороны — Ставка командирует своего генерала произвести в полном смысле слова «дебош» в той же отрасли промышленности; получался какой-то невольный конфликт, бессмысленный и ненужный между гражданской и военной властью — скорее, даже издевательство военной власти над гражданской. Трудно было допустить, чтобы, при наличии сенаторской ревизии, военные власти могли произвести обыски и выемки без достаточных к тому оснований. Положение сенатора Дейтриха становилось смешным и драматичным. Как потом выяснилось, это был просто разбойничий набег Наташинской шайки, в целях грабежа и контрибуции, предпринятый с соизволения военного командования в лице генерала Алексеева. Сенатор Дейтрих просил меня немедленно выехать в Петербург и доложить Председателю Совета Министров Штюрмеру и другим министрам о происшедшем.