Прощание с первой красавицей - Диана Бош

— Тебя кто сюда звал? — зашипела на меня вернувшаяся Андриенко. Шурика она нарочито игнорировала.

— О, легка на помине! — не осталась я в долгу. — Вспомни лукавого, тот и появится.

— Душа моя, не будем ссориться, мы ведь собирались за мир пить, — вскочил Яковлев.

— Ну, смотри, я тебя не звала, — сказала мне Вика, и глаза ее опасно сверкнули.

Шурик встал и молча достал из шкафчика еще две рюмки. Я вдруг обратила внимание, что в дверце торчит ключик, который я когда-то давным-давно потеряла, проживая в этой квартире еще с Иваном. А вот Вика, поди ж ты, его нашла.

— Ну-с, дамы и господа, давайте выпьем за мир! — довольно улыбнулся Яковлев.

Мы дружно чокнулись, я поднесла рюмку к губам, потом быстро выплеснула содержимое в цветочный горшок, стоявший рядом. Во-первых, меня внезапно охватил страх, а если все-таки в рюмке остался яд? Тогда Андрюшка останется сиротой. И во-вторых, терпеть не могу водку — я от нее быстро пьянею и теряю контроль над собой. Сухая земля тут же впитала влагу.

Яковлев, до этого с любовью смотревший на свою обожаемую Вику, поднес рюмку ко рту, хотел уже отпить, как тут случилось невероятное. Вика резко вскочила и ударила его по руке. Рюмка вылетела, и хрусталь жалобно звякнул, разбиваясь.

— Т-ты что? — от неожиданности начал заикаться Яковлев.

Вместо ответа Вика лихим жестом опрокинула содержимое своей в рот. Того, что произошло дальше, никто не ожидал. Вика вдруг захрипела и, схватившись за горло, упала. Все оцепенели.

Первой очнулась только что вошедшая Любимцева:

— А-а-а… — заорала она с нарастающей силой. И вдруг завыла, как корабельный гудок: — Ы-у-а!

— Вика! — дико закричал Яковлев, бросаясь к ней и пытаясь здоровой рукой поднять Андриенко.

Тем временем на вопль Любимцевой принеслись капитан Ефимов, мой муж, следователь прокуратуры и все остальные присутствовавшие в квартире. Отпихнув Яковлева, Олег принялся нащупывать на шее Вики пульс. Потом заглянул ей в глаза и, наконец, в последней надежде приложив ухо к сердцу, тяжело произнес:

— Мертва.

Любимцева зарыдала.

Следователь вытер мигом вспотевшую лысину.

— Ну, что ж, Даниил Сергеевич, — устало произнес он, — в деле можно поставить точку.

— Как точку? — перепугалась Любимцева. — А как же Вика? Кто ее убил?

— У вас есть что сообщить следствию? — повернулся к ней следователь прокуратуры. — Может, вы видели, кто отравил гражданку Андриенко?

— Нет, — проблеяла Любимцева. — Только, кажется, Диана хотела выпить из ее рюмки…

— Диана пила из моей рюмки, — грустно поправил Яковлев, прощавшийся в тот момент с любимой женщиной.

— Но я ее предварительно помыла. Да и вообще я ничего не пила, — начала оправдываться я.

— Но как же так? Неужели мы не имеем права узнать, кто виноват в смерти Сусанны и Васи? Кто подсыпал цианид в чай, который выпила Любимцева? И кто убил Вику? Это ведь близкие нам люди, и мы хотим знать, кто виновен в произошедшем! — Ада была готова разрыдаться.

— Даниил Сергеевич, выручай, — обратился к моему мужу следователь. — Честное слово, если я сейчас не уйду, у вас тут будет еще один труп. На сей раз мой. Устал до чертиков. Будь добр, расскажи все народу, введи в курс дела.

Не уверена, что Даниилу очень уж хотелось тратить время на удовлетворение народной жажды знаний о добре и зле, но, увидев устремленные на него глаза, он не смог отказать.

Глава 24

— Хорошо, я расскажу все по порядку, но мне придется приоткрыть и тайны личной жизни некоторых людей, присутствующих здесь, за что заранее прошу прощения. Итак, один мой друг попал в беду: его обвинили в смерти молодой жены — та погибла, ударившись виском о мраморную пагоду, стоявшую в ванной. На момент ее смерти у моего клиента было алиби: его видели в загородном клубе, но проблема заключалась в том, что тело жены долго пролежало в горячей воде, и точно установить время смерти не представлялось возможным. Это ставило его алиби под сомнение. Особенно, если бы следствию были предъявлены в качестве доказательства еще и фото, на которых отчетливо видно, как Виктор толкает свою жену Лесю и она падает.

— О, господи, вы рассказываете о мэре Правдине и его супруге? — не выдержала Ковалева.

— Будете перебивать, не стану рассказывать, — закапризничал Дан.

На Серафиму зашикали, и она пристыженно умолкла.

— Я начал собственное расследование и вскоре обнаружил, что выхожу на человека, о котором у меня уже было собрано подробное досье в связи с совершенно другим делом. Ведь я познакомился с Дианой при расследовании гибели ее мужа. Тогда следствие закрыли за недостаточностью улик, списав смерть врача на несчастный случай. Но мне не давал покоя один факт: молодой, никогда не жаловавшийся на сердце мужчина вдруг выпивает сильное сердечное средство, причем в дозе, превышающей допустимую. К несчастью, у него еще оказалась и аллергия на препарат, и он скончался до того, как ему успели оказать медицинскую помощь.

— Кто? — вдруг напряженно спросил Шурик.

Дан повернулся и внимательно посмотрел на него.

— Да, Александр Викторович, вы правы — это сделала ваша жена, Виктория Андриенко. Именно она была той рыжеволосой девушкой, которую видели входившей в кабинет незадолго до смерти врача. — Пронесся вздох изумления, и Любимцева, не выдержав, воскликнула:

— Но Вика никогда не красилась в рыжий цвет!

— На ней был парик, — спокойно пояснил Дан. — В дальнейшем я нашел и парик, и подругу, которая Вике его одалживала.

— Значит, все-таки Вика? Не может быть! — вытаращила глаза Любимцева.

— Может, — невозмутимо ответил Даниил. — Не буду утверждать, что убийство было умышленным, но, однако, ее дурацкая выходка в итоге стоила человеку жизни. Кстати, этому есть и свидетельство самой Виктории: ее дневник. Мы сняли информацию с ее компьютера и узнали много интересного.

Яковлев поднял голову.

— Да-да, Игорь Семенович. Вы знаете, о чем я говорю, не так ли? Но сами вы вряд ли смогли бы прочитать файлы, скрытые паролем.

Яковлев уныло покивал.

— Да я не особо и пытался. Так, сохранил все на диске, на всякий случай, мало ли чего… — Он отвел глаза.

— Но вернемся к смерти Леси, — продолжал Даниил. — Вика преподнесла бывшей подруге-однокласснице пагоду в подарок, возможно, рассчитывая, что вещь принесет той несчастье.

— Да, — кивнул Яковлев, — Вика была суеверна.

— Но это эмоциональная сторона дела, мы же работаем с фактами. А истина заключается в том, что именно пагода послужила причиной смерти Леси. Увидев и стащив у Василия Смирнова фотографии ссоры мэра с женой, Вика начинает шантажировать Правдина. Ее расчет оказывается верным: тот прекрасно понимает, что обвинение в убийстве поставит под угрозу не только его карьеру, но и свободу, и решает ей заплатить. Он передает Вике деньги в небольшом дамском кейсе, на дно которого кладет записку не слишком вежливого содержания, начинающуюся со слова «подавись». Там, на дне, листок и лежал до тех пор, пока мы не обнаружили деньги и не вынули их. Но, поскольку было ясно, что шантажистка не успокоится, Виктор Правдин просит меня провести собственное расследование и доказать, что он не виновен.

Смирнов, который, собственно, и сделал снимки, использованные в шантаже Викой, заметив их исчезновение, пугается. Василий думает, что в квартире, пока он спал, побывал кто-то чужой и похитил цифровую камеру с фотографиями, стерев всю информацию из компьютера. Но потом Васю начинают мучить сомнения. Одна из соседок, симпатизирующая Смирнову, видела, как из его квартиры вылетела Вика, неся в руках сумку с чем-то объемным и тяжелым. Соседка делится с Васей своими наблюдениями, заметив, что тот ходит как в воду опущенный.

Фотограф опять бросается к Вике, но та от всего отпирается. И Смирнов начинает следить за Андриенко, что приносит свои результаты — он застает ее в момент изъятия его фотоаппарата из камеры хранения. В день вечеринки у Васи было хорошее настроение — так показали многие свидетели. Светлане же он говорит, что скоро у него будет достаточно денег, чтобы позволить себе отдых на шикарном курорте, и предлагает ей поехать с ним. Перед самой трагедией между Васей и Викой на балконе происходит последний разговор. Смирнов требует у нее отдать ему часть денег, полученных шантажом, Андриенко отказывается. Когда Вася поворачивается спиной к перилам, Вика с силой толкает его в грудь. Он был высоким мужчиной, перила же на балконе из-за дополнительно настланного пола — низкие. Кстати, как показало вскрытие, у него оказалось слабое сердце: фотограф умер раньше, чем ударился о землю.

— О, господи… — перекрестилась Любимцева.

— «Сердце человека — удивительная вещь, особенно, если человек носит сердце в своем кошельке», — задумчиво глядя куда-то вдаль, процитировал Маркса Яковлев.