Промышленникъ - Алексей Иванович Кулаков

«Так-с, что там у нас?.. Бумаготкацкий заводик, стараниями и заботами Сонина распухший до настоящего заводища, сиречь комбината, по выпуску канцелярских принадлежностей. Смотрим на доходную часть… Гм, неплохо. Расходы?.. Еще лучше. Кто бы подумал, что бедные чиновники – не такие уж и бедные?»

Ежедневники, папки на пружинных переплетах, письменные наборы из нержавейки и прочие мелкие радости завоевали сердца всех «рыцарей пера и чернильницы» с такой скоростью, что на ум приходило только одно слово. Эпидемия. Скромные служащие, получившие возможность заиметь пару-тройку небольших, но ОЧЕНЬ статусных вещиц за сравнительно невеликие деньги, не жалели даже последней взятки (а чего жалеть-то, даст бог, еще не раз принесут!), удовлетворяя свои представления о прекрасном. Которое виделось им в виде (например) степлера из нержавейки, украшенного щечками из моржового клыка и обязательной гравировкой. Или ежедневника, обтянутого дорогой кожей и размерами своими напоминавшего карликовую папку. Открываешь его, а там! Страничка-календарик, в коем заботливо помечены все выходные и праздничные дни. Посмотрит на такой календарик какой-нибудь Акакий Акакиевич, и на душе у него станет чище и светлее – не так уж и много ему приходится работать. Вложенные ручка и карандаш помогут владельцу при случае что-нибудь записать. Ну, или почесать в ухе. В кармашки под визитки прекрасно поместятся сложенные вчетверо банкноты, а специальное отделение для фотокарточки позволит чаще вспоминать про родных… Если же вместо фотокарточки вставить небольшое зеркальце, появится возможность любоваться только на себя, любимого. Иногда поверх всего этого богатства еще обнаруживались и миниатюрные счеты, инкрустированные золотом – маленькие только в смысле размеров, разумеется, но никак не цены. Ну и обязательный именной вензель владельца – без этого никак. Купцы ведь тоже любили при случае скромно выпятить свой достаток. Как и промышленники. И банкиры. А также все остальные, способные недрогнувшей рукой выложить на прилавок от одной до пяти радужных бумажек сотенного достоинства.

«Ладно, что дальше? Вотчина потомственных металлистов[19], чья сила исключительно в плавках, хе-хе».

Александр вспомнил, как в один из своих первых обходов фабрики зашел в литейный цех и услышал странное ритмичное ухание-оханье, а также легкий звон. На вопрос о его источнике мастер ответил очень просто – мол, послал двух металлистов козла отодрать. Непонятно, что подумал управленец, когда его работодатель как-то странно хрюкнул и сдавленным голосом попросил показать ему сам процесс, но к источнику суровых мужских стонов провел незамедлительно. И еще пять минут дисциплинированно отворачивался, ожидая, пока князь просмеется и придет в себя. Оказалось, что козлом в литейке именовали лужицу металла, застывшую на полу. Ну, а металлисты… Нет, эти мужчины тоже любили металл, но предпочитали выплавлять его из руды, а не таскать на себе в изрядных количествах.

«Так, у сталеваров все нормально. Что у меня по фанере? Угу-м, вот и первая ложка дегтя – леса завались, а клея постоянно не хватает, так что производство достигло своего потолка. Вернее, это поставщики достигли предельного уровня в производстве клея, деревообрабатывающим комбинатам еще расти и расти над собой. Н-да. А ведь Кыштымские заводы начнут хоть что-то выдавать только через год, так что, увы и ах. Что же, ждем и терпим. Ярославский консервный. Гордость моя и краса, производство двойного назначения, способное закатывать в тонкостенные жестянки как тушеное мясо, так и свежайший тол – только к последнему еще и приправа в виде взрывателей нужна. Хм?!»

Всего на одной странице Горенин очень убедительно доказывал, что у управляющего этим самым заводом воруют. Причем под самым его носом. Либо?.. Либо подворовывает сам управляющий. Аккуратно, скромно, но весьма регулярно. Иначе объяснить тот факт, что выход продукции уменьшился, а затраты на ее выпуск остались прежними, не получалось.

«Ну правильно, лучше тридцать раз по разу, чем ни разу тридцать раз. Ах, Семен Венедиктович! Ну почему, почему же мне так не верится в твою невиновность?»

Главный аудитор компании предлагал провести внеплановую ревизию с последующими оргвыводами в отношении управляющего. Также признавалось крайне желательным и привлечение к проверке главного фабричного инспектора, господина Григория Долгина.

«Ну да, чтобы не мучиться с доказательствами, а поручить их сбор Грише. И будут потом в Ярославле лет десять с упоением вспоминать «Судный день на консервной фабрике». Фигу вам, уважаемый Аристарх Петрович! Но пару экспедиторов дадим, так сказать, с барского плеча. А вообще, пора уже Грише и подчиненными обзаводиться, а то один инспектор на все заводы – разве же это хорошо? Непорядок, однако!»

Отчеркнув красным карандашом слова насчет внеплановой ревизии, Александр размашисто расписался и отложил листок в сторонку. Чуть шевельнулся в кресле, устраивая поудобнее ноющую болью ногу, мельком глянул в окно и вернулся к докладу.

«Сестрорецкая оружейная, жемчужина моей, покамест чахленькой и дохленькой, но все-таки уже империи. Что значит – снижение доходности? Почему?! А, точно, у меня же великое переселение народов началось. Ну ничего, перетерпим и это».

Вернее было бы сказать – переселение части мастеровых Сестрорецкой оружейной фабрики в далекий (не сильно, но все же) город Ковров. Собственно, «великим исходом в землю обетованную» это действо городские шутники и сплетницы поименовали по простой причине – мастеровые переезжали не поодиночке, ну или там по двое-трое, а сразу цеховыми сменами. То есть как минимум по полсотни человек зараз. Ехали рабочие не на пустое место, поэтому забирали с собой и семьи, и весь скарб, коим как-то незаметно обросли за последние год-полтора. Примерно двести человек отбывающих, да почти столько же провожающих… То, что при этом происходило, вполне можно было назвать полной оккупацией вокзала с половиной привокзальной площади в придачу.

Вспомнив реакцию полицмейстера на самый первый «небольшой переезд», Александр улыбнулся самым краешком губ. Встревоженный столь массовым скоплением людей, тот крайне вежливо, но вместе с тем очень настойчиво просил впредь ставить его в известность о таких мероприятиях. Желательно заранее, чтобы он мог хоть как-то к ним подготовиться и подготовить своих подчиненных. А то двое привокзальных городовых, на глазах у которых буквально за пять минут собралась немаленькая толпа народу, едва с ума не сошли, пытаясь понять – это уже бунт или пока просто массовое помешательство?

Дон-н, дон-н, дон-н!

Мелодичные удары курантов разнеслись по кабинету и словно бы эхом отдались в дверную филенку.

Тук-тук-тук!

– Александр Яковлевич, можно?

Полноватая и при этом очень миловидная женщина средних лет величаво вплыла в помещение. Остановилась, развернулась и построжевшим взглядом проводила от двери и до стола молоденькую разносчицу, которой нынче доверили принести и расставить хозяйский обед.