Крылатый штрафбат. Пылающие небеса (сборник) - Георгий Савицкий

– Горишь, «Дракон»! Справа пламя. Прыгай!

«Нарвался все-таки! – пронеслось в голове. – Досадно…»

Под крылом свинцовой рябью расстилалось море. Ветер гнал к берегу невысокую волну. Прыгать рано, решил генерал-лейтенант. Даже в смертельно опасной ситуации ему не изменили выдержка и объективная оценка событий.

Нужно было постараться подойти как можно ближе к тому участку берега, где располагались наши войска. В кабине уже изрядно тянуло гарью, от дыма начали слезиться глаза, но высоты еще было около полутора тысяч метров, и мотор пока тянул. Вдобавок помогал ветер. Более сильный здесь, наверху, он дул туда же, куда стремился и подбитый истребитель командира истребительного авиакорпуса. «В общем, какое-то время продержусь», – скользнуло как бы краем сознания у генерал-лейтенанта Савицкого.

Ведомый увязался за ним. Семен Самойлов шел сбоку и выше, видимо, решив сопровождать своего командира до конца. В этом, конечно, был смысл. Немцы охотно расстреливали выбросившихся с парашютом летчиков в воздухе. Да и в случае удачного приземления не худо засечь место – проще найти потом. Но горючего у Самойлова оставалось в обрез.

– Возвращайся на аэродром! – приказал «крылатый генерал».

Дым, густо заволакивающий кабину, жжет горло, не дает говорить – было уже не до разговоров. Пора прыгать…

Глава 7 Фронтовая подруга

Александру Волину пришло письмо, скромный фронтовой треугольник. Молча забрав его у вестового, комэск, затаив дыхание от волнения, развернул его. На выскобленные до белизны доски стола выпал тоненький засушенный стебелек весеннего первоцвета. Это было письмо от Светланы, летчицы 586-го, «женского», истребительного авиаполка, его фронтовой любви.

Познакомились они весьма оригинальным образом: пара летчиц-истребителей спасла летчика-штрафника, выполнявшего разведвылет. «Мессершмитты» уже праздновали победу над одиночным ЛаГГ-3, да не тут-то было. Девушки атаковали немецких летчиков внезапно, из-за облаков, и с первого же захода сбили ведущего. Остальные истребители звена поспешили убраться восвояси.

Ну а после вынужденной посадки Александр Волин понял, что сражен наповал. Хрупкая зеленоглазая девушка с льняными волосами покорила его сердце, и чувство это оказалось взаимным.

Но война внесла свои суровые коррективы даже в такие светлые человеческие чувства. Светлана Григорьева была летчиком-истребителем, таким же, как и Александр Волин. Она так же рисковала жизнью, вступая в бой с «Мессершмиттами», «фоккерами», «Юнкерсами» и «Хейнкелями». И воевали летчицы-истребители наравне с мужчинами и очень возмущались, когда командование пыталось их щадить и давать более простые задания.

После Сталинграда война развела оба истребительных авиационных подразделения. Александр Волин убыл вместе со штрафной авиаэскадрильей на переформирование и переобучение на Як-9. А 586-й истребительный авиаполк убывал на новое место службы.

И потянулись фронтовые треугольники от одной полевой почты к другой: сквозь бомбежки и разрывы, через переправы, по рельсам в паровозном дыму под защитой счетверенных «максимов», на «полуторках» по разбитым воронками от бомб и траками танков фронтовым дорогам.

Сотни тысяч, миллионы таких же самых фронтовых треугольников летели на все фронты, армии, корпуса, дивизии, бригады, полки, батальоны, эскадрильи, флоты и флотилии, дивизионы, батареи, роты и взводы. И среди них было одно, которое волновало душу и сердце опытного летчика и бесстрашного крылатого бойца.

Александр Волин очень тяжело переживал разлуку с любимой, да и Света тоже: в письмах нет-нет да и прорывались нотки отчаяния, хоть она и была очень сильной девушкой. Расставание было особенно тяжелым, потому что оба знали, как изменчива фронтовая судьба.

В очередной раз над взлетным полем затарахтел перетруженным мотором М-11 старичок-«связник», биплан По-2. В эскадрилью прилетела почта.

Было это уже под вечер. Александр Волин вместе со своими ребятами только зарулил в капонир после очередного, четвертого за день, вылета на патрулирование над станицей Крымская. Но, увидев «кукурузник», командир штрафной эскадрильи первым рванул к нему со всех ног. И первым же получил в руки заветный треугольник плотной, грубой бумаги с фиолетовым штемпелем полевой почты.

Летчик отошел в сторону и развернул лист.

«Здравствуй, милый Саша, я очень люблю тебя, мой соколик ясный, и очень по тебе скучаю»… – дальше Света рассказывала обо всем на свете, перемежая фронтовые новости романтическими дамскими грезами. В паре абзацев текста несколько предложений было вымарано рукой цензора из Особого отдела. Но вот одна фраза в самом конце показалась «соколику» многообещающей: «Дорогой Сашенька, скоро, может быть, мы с тобой увидимся, с нетерпеньем жду встречи с тобой. Бей крепче фашистскую гадину!»

«Скоро»… Значит, женский авиаполк тоже переводят сюда, на Кубань, и, судя по всему, довольно оперативно.

К радости встречи примешивалась и тревога – ведь здесь, на Кубани, разворачивалось самое масштабное воздушное сражение, и уцелеть в нем было очень тяжело. Особенно – для девушек.

Но Александр Волин попытался отбросить негативные эмоции и с той самой минуты, как прочел письмо, жил надеждой на долгожданную встречу с любимой.

Звено летчиков-штурмовиков уже возвращалось с патрулирования, когда с командного пункта дивизии «Тигр» (позывной КП) пришел приказ, перенацеливавший их в один из соседних квадратов. Над линией фронта эскадрилья «мессеров»-«охотников» с зелеными тузами на фюзеляжах атаковало двенадцать наших истребителей. Вскоре к дюжине «мессеров» из элитной истребительной эскадры JG-54 присоединилось еще и звено «Фокке-Вульфов-190».

Получив приказ «Тигра», Александр Волин не мешкал:

– «Тигр», я – «Леопард», прием, вас понял – иду на выручку! – Летчик двинул рычаг сектора газа до упора вперед, выводя двигатель ВК-105ПФ на максимальную мощность и рычагом изменения шага винта подбирая наиболее оптимальный на таком режиме угол атаки лопастей воздушного винта. – Звено, я – «Леопард», прием, идем на помощь с максимальной скоростью. Высота – две двести, заходим от солнца!

– Вас понял, командир, выполняем!

Четверка краснозвездных «ястребков» рванулась на выручку своим боевым товарищам. Лететь до заданного квадрата им было уже считаные минуты. А в наушниках уже звучали голоса – знакомые до боли девичьи голоса:

– Я – «Ласточка», я – «Ласточка!» Прием! Помогите, нас атакуют!

Над линией фронта кипел воздушный бой, и ситуация складывалась очень сложная для наших самолетов. Эскадрилья совершала перелет парами в строе правого пеленга и оказалась слишком растянутой. Этим и воспользовались гитлеровские стервятники. Внезапно «вынырнув» из облаков, они сбили замыкающую пару и снова ушли вверх, прежде чем летчики «яков» сумели отреагировать.

Два краснозвездных «ястребка» пылающими кометами устремились вниз.

– Прыгай, Оля! Прыгай!!!

Из одного выпала фигурка человека, и спустя пару секунд над ней раскрылся спасительный белый купол парашюта.

Но к ней черной тенью, с неотвратимостью самой смерти, спикировал «Мессершмитт», и трассы раскаленного свинца рвут в клочья и парашют, и беззащитное человеческое тело…

– Нет!!! Вот сволочи!!! Они Ольгу в воздухе расстреляли!!!

От этих слов у спешащих на помощь летчиков на глаза навернулись слезы ярости и отчаяния…

«Мессершмитты» эскадры «Grunherz» снова зашли в атаку, но «яковлевы» уже построились в оборонительный круг. Каждый истребитель прикрывал хвост предыдущего, и разорвать такую «карусель» было очень сложно. Истребители с черными крестами на крыльях клевали «яков» и сверху и снизу, но те упорно огрызались короткими очередями.

Немцы тоже упорствовали. Им казалось, что еще немного, и желанная добыча окажется в перекрестьях их коллиматорных прицелов «Revi». Асы Люфтваффе так увлеклись, что и не заметили, как со стороны солнца ударили, словно продолжение его лучей, смертоносные огненные трассы. Они обжигали насмерть.

Головной «Мессершмитт» сразу же окутался пламенем и рухнул вниз, Победу на этот раз праздновал Иван Мартыненко. Такая быстрая потеря командира и явно самого опытного пилота обескуражила остальных немцев. На секунду они растерялись, и вот уже второй «мессер», дымя мотором, со снижением уходит за линию фронта.

– Я – «Леопард», прикрой – атакую!

– Я – «Ласточка», на помощь! Прием! «Леопард», «Леопард», у меня на хвосте пара «мессеров», не могу уйти от них! – раздался в шлемофоне Волина такой знакомый и родной голос Светланы. Его Светланы.

Звено «ястребков» капитана Александра Волина сцепилось с немецкими «зелеными сердцами» – словно соколы с коршунами. Ярость и боль, горечь за сбитых и растерзанных пулеметными очередями в воздухе боевых подруг клокотала в огненных очередях пушек и пулеметов, яростном биении двигателей наших истребителей.