Тени прошлого — тени будущего - Стас Северский

— Эти незримые силы его холодной воли — слабость воли нашей, и только. Ты спи лучше…

— Здесь и семь дней — большой срок… дольше наших прежних лет… Может быть, и дольше наших жизней… Здесь страшно спать — терять это последнее время…

— Не будешь спать — точно потеряешь его… скоро и вместе с жизнью.

Лесовский заснул — с мрачным ментальным сигналом на исходе мысли, но слабой улыбкой на треснутых губах… Да, это и есть — счастье… без прошлого и будущего, как ему и положено… И не важно, что несгибаемый мороз протянул холодные тросы среди скрученных огнем в жгуты сухожилий, — я жив, и жив Лесовский…

Распечатал сухой паек — он дерет пересохшее горло углем, застревает комом копоти и пеплом хрустит на зубах… Бросил его в угол — пусть крысы грызут наши универсальные составные питательные блоки. Но сейчас мне тошно и от одной мысли о поджаренной мясной нарезке, о копченой колбасе… Уж очень мы теперь, после битвы, на подгорелую и подмороженную строганину похожи… Единственное, что требует срочных, безотлагательных мер, — прием чистой воды. Это, как возвращающее силы пополнение, перебитых под огнем войск.

Обогрев уже подключили. Быстро здесь наши техники системы налаживают. Свежий воздух, нагнетенный откуда-то сверху, очищает легкие. Робкое тепло ползет к нам по стенам… Чувствую, как эти теплые потоки, крадучись, пробрались под стылую защиту и разбрелись по спине — притаились, тихонько положили мне на шею покрытые мягким мехом лапы и спустили пушистые хвосты по позвоночнику… Без этого мы бы долго не продержались. Наверное, к вечеру базу в порядок приведут. На всех захваченных объектах компьютеры и носители памяти уничтожают — они или мы сами. Но это наши рабочие быстро уладят. На примитивном уровне подземный город уже функционирует.

Действие стимуляторов кончается. Сердце замедляет ритм. Тепло, тихо… Я засыпаю…

Сержант слегка хромает, в его черных волосах блестит пыль от разбитых отражателей… Я его без закрытого шлема с затемнителем и без глухой маски еще не видел… Как ни странно, у него оказалось очень жестокое и холодное лицо… Не подходит это как-то к его характеру… Но кто знает, что таят старые «драконы» и как прячут… Мы плохо их знаем… Порой, нам только кажется, что они жестоки, из-за того, что они просто другие… И я не знаю, какой он — Унхай… Я не могу извлечь достаточно информации из его раскосых узких и черных глаз. Даже понять не могу — стены это, в которые ты упираешься, или пропасти, в которые проваливаешься… Ничего не говорят о нем и его поджатые тонкие губы… По нему не скажешь даже — устал он или нет…

— База зачищена — третья фаза завершена! Капитан здесь!

Построились быстро, хоть и в полузабытьи. Кладу руку на плечо, блокируя оружейный ремень — жалко, что пузыри на почерневшей коже никак не сойдут за перчатки. Серая форма нашего офицера расплылась перед опаленными ресницами… Норвальду, похоже, тоже жалко, что так не парадно вышло… Нет, это не так… Когда получилось сфокусировать взгляд, оказалось, что капитан смотрит на нас, пусть со сдержанной, но глубокой добротой…

— Вольно, бойцы. Хорошо поработали. Отдыхайте.

Он не стал нас долго мучить, и мы с Лесовским снова сползли на пол. Сквозь сон рассматриваем командира — мы его еще не видели ни разу. Александр Норвальд то размыт тенями, то собран моими стараниями… Он S7 и ниже Айнера. Плотный, крепкий человек… совсем не впечатляющий. У него простое лицо, уверенный, но не жесткий взгляд… В нем нет той холодности, которая присуща людям с высшими категориями.

Капитана характеризует и то, что к Айнеру, с трудом подпирающему плечом стену, он подошел первым…

— А вы, Айнер, герой, как всегда…

— Давайте забудем про сарказм, капитан.

— С вами еще не было такого, чтобы так промахнулись…

— Это вы про опору? Признаться честно — выше метил и правее. Нашелся тут боец один — остановить надумал. А как до него дошло, что не сможет, — решил прикрыть от вражьих лучей собственной жизнью.

— Мне дали информацию, что вас рядовой спас.

— Так точно. Герфрид Штэндштайн. Он и вытащил из пламени мою, почти пожертвованную системе, шкуру. Новый боец — боец Ульвэра. Он и есть — герой… И прямую установку Борга исполнил, и командира не бросил. Ему дашь приказ — «живым или мертвым — сделать» — так и мертвым сделает.

— Сообразительный значит…

— Он ситуацию дальше жизни прогнозирует — по большей части довольно точно. При этом быстро и решительно.

— Ульвэр только таких и терпит.

— Упертый он, правда, на прописном порядке, но ерунда это — сдеру с него три шкуры, и дурь сойдет.

— Знаю я ваши методы, Айнер. Нам не нужны перегибы до ломки.

— Нам не нужны солдаты, которых сможем сломать мы — офицеры штурмовых подразделений и других служб системной безопасности. Они должны стойко выдержать натиск севера — не дать ему сломить их дух льдом оцепленных скалами пустынь.

— Да, Хантэрхайм верная проверка на прочность. Согласитесь, Айнер, и мы промерзли здесь до трещин.

— Трещины скованы тем же льдом, капитан. Так даете добро?

— Даю. Похоже у вас большие планы на этого рядового.

— Так точно, капитан. Нам такой боец позарез нужен. Нор на слом идет шаг за шагом — только как подконтрольный штрафной стрелок годен. А других таких нет.

— Тогда готовьте его, как знаете. Но и я присмотрю. А что с вами делать… это еще вопрос не решенный.

— Нечего тут решать. На седьмой базе еще бои идут. А мы операцию почти без потерь завершили.

— Эффективно, Айнер, работаете, но рискуете на пределе. Разрушений после ваших…

— Зато люди живы.

— Знаю, что плохо дело было, но командир эту битву разбирать будет.

— Боргу тоже кому-то отчет на стол класть предстоит. А первые показатели — скорость захвата и потери боевых единиц.

— Спишем урон, как сможем. Но и короб, и перекрытие базы повреждены после вашей разведки.

— Это ничего. Проломы перекрыты. Аварийные затворы сработали.

— Есть четкий запрет. Подобное вскрытие — под строгим воспрещением. Слишком велик риск утечки с тех… Излучение с тех объектов, что бы ни было с базой, во внешнюю среду уходить не должно. Перекрытие — единственное, что защищает от этого.

— Те шахты замурованы так, что их не повредить, не стерев базы. А тогда не будут работать никакие системы защиты.

— Я повторю, Айнер. «Хранилище» ставит под угрозу весь наш мир. Перекрытие — единственная надежная защита.

— Я учел это.

— А этот Ларс Стикк…

— Не тупой он человек, капитан. Ядом исходит, но если дозы регулировать, то из этого выходит неплохое лекарство.

— Согласен… у всех свои недостатки, граничащие с достоинствами.

— Можете не продолжать.

— Вы, Айнер, дело Стикка видели?

— Так точно. Не беспокойтесь — задам ему верное направление. Но иногда его завороты как обходные пути работают — пути, пригодные для нас всех. Он у меня смотреть будет — куда вздумает, всматриваться — куда укажу и идти — куда прикажу.

— Работайте, Айнер, — это по вашей части. Если что, его разработает Скар.

— Его… нет. Скар делу не поможет. Стикк уже не раз прошел через «царство теней».

— Ну, вдвоем-то вы со Скаром точно справитесь. А этому бойцу — мою личную благодарность за спасение Фридриха Айнера передайте.

— Так и передать?.. Не поленюсь, разбужу его по такому случаю. Но вы ему лучше передадите, капитан.

— Потом. Пусть спит… герой…

Их разговор вслух очень тих, но разобрать его еще как-то можно… Я слышу почти каждое слово, хоть и приглох от взрывной волны… Хорошо, что звукоизоляторы сократили шумы, пусть лишь особо убойные…

И наш измученный лейтенант с изможденным, но упорно устремленным куда-то ввысь взглядом, и думающий над чем-то, с низко опущенной головой, капитан — они устали, но спокойны… Только все равно что-то не так… и с их словами, и с суровыми лицами спящих вповалку на полу у стен солдат, больше похожих на сваленных где попало мертвецов… Спокойным все кажется только после боя — после боя так всегда… Но воздух продолжает давить напряженным ожиданием чего-то…

Командиры стали говорить совсем тихо, и я потерял за монотонным гулом голосов ритм разборчивой речи… Мои глаза почти закрылись… А Лесовский безвольно уронил голову мне на плечо…

— Влад… Ожоги не трогай…

— Не говори со мной. Мне руггеры приснились, а ты тут…

— Да, после этой беготни на пределе концентрации, это не худший сон… Уверен, что скоро эти чудовища будут вычеркнуты из моих кошмаров… и приписаны к моим светлым снам…

— Я знаю, что их в кошмарах заменит… Борг.

— Борг рискует и поощряет риск. Я уже понял, как он работает, — все просто, никаких сложных схем. Нас здорово подставляют, но зато мы в скорости выигрываем.