Курсовая работа по обитателям болота - Александра Черчень

Я покосилась на мрачного риалана, но спросить ничего не успела, потому что он отрывисто бросил:

- Если это то, о чем я думаю, удавлю своими руками, и плевать, что это в принципе невозможно!

Не позволяя поинтересоваться причинами такой злости, он взял меня за руку и повлек к дверям особняка,  в котором от громкости музыки уже дрожали стекла.

Двери оказались приоткрыты. Кик стал еще более угрюмым, а потом наградил их сильным пинком, отчего створка сильно стукнулась о стенку, а с потолка на пол спланировало несколько хлопьев штукатурки. Я нервно сглотнула.

Мы вошли в холл. Я задумчиво оглядела дребезжащую и качающуюся люстру, прислушалась и одобрительно хмыкнула, так как соло гитары, воющей откуда-то из глубины дома, вызывало уважение. Неплохо кто-то играет!

Феликс тихо, но очень отчетливо зарычал.

На этом этапе двери распахнулись с другой стороны, и в зале появилась Даромира Скелетоновна. Соклетоновна, то есть.

Достойная дама потрясала черным в заклепках и перьях нарядом, экстремальным макияжем и несколькими недвусмысленно булькающими бутылками, трепетно прижатыми к объемной груди. Увидев хозяина, она улыбнулась, потом всхлипнула, вытерла уголок глаза и направилась к лестнице на второй этаж:

- Вот, уже чудеса мерещатся.

- Даромира! – раздался оглушительный рев зеленого чуда. – Что тут происходит?!

Скелетоновна обернулась и скорбно «просветила».

- Цветы! Мрачные…

Я проводила взглядом пошатывающуюся фигуру  и недоуменно взглянула на кикимора. Кикимор был в ярости, и мне даже не нужно было снимать кольцо, чтобы это почувствовать.

- Это она о чем? – почему-то шепотом спросила и сдавленно зашипела, вырывая руку, которую мужчина слишком сильно сжал.

Кик встревоженно на меня посмотрел, перехватил пострадавшие пальчики и провел над ними ладонью, засветившейся голубоватым светом, после чего несчастные косточки сразу перестали ныть.

- Прости, - извиняюще улыбнулся  Ла-Шавоир, потом выразительно поднял глаза к шатающейся люстре и пояснил. – Это «Мрачные цветы». Рок-группа и глас оппозиции.

- У вас тут и оппозиция есть? – удивилась я. Хотя, да... недовольные системой имеются всегда.

Наверху прекратили мучить гитару и взялись за виолончель. Красиво, кстати… Играть эти цветики, и правда, умеют. – И, самое главное, что этот глас делает у тебя дома?!

- Пьет, - мрачно поведал кикимор. – Развращает слуг и бьет коллекционные сервизы.

- Пьет, как я понимаю, тоже что-то коллекционное? – нервно хихикнула я.

- Верно, - кивнул Феликс. – Юль, мне кажется, тебе стоит пойти в Нефритовый, а я пока разгоню эту гоп-компанию!

И тут… мне очень не захотелось уходить! Я должна ЭТО увидеть!

И еще, виолончель мучают, и правда, восхитительно! А хорошую музыку я всегда уважала.

Тем временем рокерские мотивы наверху сменились на рок-н-ролльные, и люстра заскакала гораздо интенсивнее. С потолка романтично посыпалась штукатурка.

- Феликс, - я улыбнулась, стряхнула с рукава риалана белую частичку побелки и просительно заглянула в глаза. – Возьми меня с собой, а?

- Ты что, хочешь ЭТО видеть?! – изумился Кик.

- Ты сам подумай, - развела руками. – Это тоже сторона твоей жизни, и, судя по всему, избавиться от нее не получится, верно? Ведь почему-то ты терпишь эту вакханалию.

- Там представители моего ближнего круга, - поморщился болотник. – А им позволено очень много.

- Тем более, - все увереннее продолжала я, потихоньку подталкивая его к лестнице на второй этаж. – То есть, рано или поздно, я все равно с ними столкнусь. Так почему бы не «рано»? Раз так все складывается!

- Ну, ладно, - сверкнул глазами кикимор. – Но в обморок не падать!

Хих! Напугал?

Заинтриговал!

Мы  быстро поднялись на второй этаж и вот уже стояли перед дверью, за которой слышались все признаки бурного веселья. Музыка, веселый смех, топот, свидетельствующий о том, что люстре впору ставить памятник. За стойкость.

Снизу раздался грохот, подтверждающий, что всему есть предел. Стойкости в том числе.

Потом с той стороны в дверь что-то врезалось и разбилось, последовала секундная пауза в веселье, которое, впрочем, тут же возобновилось с удвоенной силой, и среди этого шума раздалось восклицание «Ему все равно никогда не нравилась эта ваза!»

Последовал очередной пинок, и я, наконец, узрела… дымовую завесу, в которой бродили какие-то неясные тени.

Когда присмотрелась, поняла, что все не так плохо. Просто я не привыкла к тому, что так накурено.

Из «тумана» вынырнула разукрашенная морда с едва ли не дыбом стоящими светлыми волосами, схватила нас и затащила в помещение. Я почувствовала, как под подошвой что-то хрустнуло, поняла, что это осколки разбитой вазы и порадовалась, что они недостаточно острые, чтобы пропороть обувь.

 За спиной многозначительно захлопнулась дверь, придав ситуации мистического ужаса. В подтверждение со всех сторон раздался зловещий  хохот, и я неосознанно прижалась к кикимору.

С видимостью тут оказалось не так плохо, как мне сначала показалось. Музыкантов, играющих зажигательный рок-н-ролл, я видела отлично, как и несколько скачущих пар, которым мы, видимо, и обязаны рухнувшей люстрой.

Также заметила полупрозрачную парочку призраков, весело отплясывающих на высоте в полметра над полом.

В полуголой красотке, как раз закидывающей ногу на талию рыжему привидению из сада, я с трудом признала Мерилин. Ребята танцевали просто невероятно. Хотя бы потому, что полом они не ограничивались. Как и вертикальным положением… И надо заметить, что рок-н-ролп без ограничения вертикалью, это уже почти интим!

На большой люстре качался мелкий йети, размахивал длинными руками в такт музыке и что-то завывал хорошо поставленным баритоном. Что именно, я не поняла.

На фоне этой вакханалии, сидевший в кресле растрепанный, хмурый брюнет в кроваво-красном плаще и перчатках, которые он не потрудился снять даже в помещении, смотрелся на диво здраво и оптимистично.

Тот псих, который нас «встретил», поднял руки вверх и завопил!

- Наро-о-од! У нас радость! Пришел Феликс! – последовали овации по этому поводу, среди которых я, с замиранием сердца, различила пару выстрелов. Белобрысый клоун, в котором я с опозданием опознала совершенно невменяемого Леля, снова заорал. – А также дорогой друг, зная наши слабости, привел девочек!

У меня отвисла челюсть.

Вокруг разразилась буря ликования и радости. Шут тем временем обвел нас мутным взглядом и спросил.

- Кик, а почему их  всего две? Маловато будет… - тут он посмотрел куда-то в сторону и воскликнул: - Нет, уже три! – нахмурился и пробормотал. – Хм… четыре. Почкуются, что ли?