Смертоносная планета - Андрей Салов

Не оставив без внимания не одной мало-мальски значимой детали предстоящей экспедиции, ВСИК дал добро на начало Третьей Звездной. 1 марта 2250 года, с земного космодрома стартовал боевой крейсер гвардии, навстречу чужому, враждебному миру. Мелькнула в холодном мраке средь звезд светлая искорка жизни, унося на долгие годы к неведомому мечты и чаяния тридцати разумных существ, их искреннее стремление отстоять свое право на жизнь во вселенной, спасти, или хотя бы помочь тем, кто этого права лишился.

Шесть лет полета отделяющие их от цели, промчались, как один день. На исходе положенного срока гвардейский звездолет обитаемых миров завершил полет, и приступил к торможению. Проглатывая миллионы миль, он мчался туда, где бесследно исчезли две земные экспедиции, туда, где им предстоит сразиться с неведомым злом.

Последние сутки полета, и механическое чудо обитаемых миров вступило в пределы системы ХД-89. Вокруг яркого светила в извечном кружении двигалось восемь планет. Какая из них таит в себе опасность, где нашли последний приют бесстрашные первопроходцы-земляне, куда предстоит направить грозную машину мести, это еще предстояло выяснить.

Перед обзорными экранами корабля поплыли шары планет, поражая людей обилием всевозможных цветов. Их вид отвлекал от тягостных раздумий о пропавших товарищах, притупляя чувство опасности, нахлынувшее из неведомых глубин подсознания в тот самый момент, когда, пожирая космическую бездну, пересек космолет ту невидимую черту, что отделяет одну звездную систему от другой, грань, которую не видишь глазами, но почти физически ощущаешь.

По мере приближения корабля к сверкающим множеством цветов планетам, чувство опасности уходило прочь. Гибель здесь двух земных экспедиций казалась просто нереальной. Все вокруг дышало благодушием и покоем, ни одна молекула зла не могла, просто не имела права существовать в буйном море света и красок.

Убаюканные безмятежностью окружающего мира, люди предоставили выбор планеты и места посадки умным машинам, которыми был до отказа напичкан корабль, бездумно предавшись созерцанию ярких красок жизнерадостного и живого мира, легкой рукой снимающего накопившуюся за годы полета усталость. Лишь крокошьянцы, отличавшиеся чрезмерно развитым чувством опасности, долгое время не поддавались всеобщей эйфории, чувствуя, что эта благодать может их погубить. Но от приводимых ими доводов легко отмахнулись, а по мере приближения к одной из планет системы, успокоились и крокошьянцы, зачарованные нахлынувшими на них положительными эмоциями. Стальной колосс, словно влекомый незримой рукой, устремился к пятой планете системы. Леность и благодушие разлились по тесному салону кают-компании, в которой собрался весь экипаж звездолета. Под неторопливый и ленивый разговор, корабль пронзил голубую оболочку планеты, и плавно пошел на снижение.

Вход корабля в атмосферу был подобен удару по болезненно напряженному нерву. Разом рухнула, улетучилась как дым идиллия праздника, развеялся сладкий мираж. И в тот же миг иное чувство властно захватило гвардейцев. Ошеломленные внезапной переменой, они застыли на месте, впитывая каждой клеточкой тела, нависшую над ними незримую опасность.

Первым пришел в себя крокошьянец Ингунх, и, превозмогая внезапно нахлынувшую слабость, бросился в командную рубку, чтобы принять на себя управление кораблем, вырваться из западни, в которую они так неосмотрительно угодили.

Мягкие лапы крокошьянца легли на море разноцветных кнопок и тумблеров. И в тот же миг звездолет основательно тряхнуло, и ярко зеленый луч прошил его насквозь. На мгновение показалось, что все кончено, и сейчас, сраженный неведомым оружием рухнет корабль на проклятую планету, погребя под своими останками тех, кого в течение долгих лет оберегал от лап беспощадного космоса. Но минуты шли, а они никуда не падали, все так же, в заданном автоматами режиме производя посадку.

Все казалось бы по-прежнему, те же вокруг родные и знакомые лица. Но почему же тогда в небесно-голубых глазах крокошьянца застыл страх, и так растерянно теребит пуговицы комбинезона всегда веселый и жизнерадостный командир корабля, — Рудольф Сташинский.

Растерянный взгляд скользнул по панелям, пестрящим множеством лампочек, кнопок и тумблеров, отвечающих за нормальную работу корабельных систем, и остановился. Пульт управления молчал, не щелкали автоматические тумблеры, не гудели скрытые от глаз реле, не пестрели веселыми огоньками россыпи разноцветных ламп. Пульт был выведен из строя в тот самый момент, когда корабль прошил зеленый луч. Стало ясно, что сражение предстоит с враждебным разумом по мощи не уступающим, а возможно даже превосходящим их. Иначе, как объяснить тот факт, что всего лишь одним ударом коварная планета сделала могучий боевой корабль пленником, словно желая позабавиться, поиграть с ним, как кошка с мышкой, а затем одним ударом уничтожить опостылевшую игрушку. Но потому, как посуровели лица землян, как холодно блеснули голубые глаза крокошьянцев, и напряглись в ожидании схватки многорукие мугальцы, стало ясно, что предстоит серьезная драка, и никто из гвардейцев не позволит считать себя игрушкой.

Прошли минуты, и корабль аккуратно опустился на все четыре опоры. Такую посадку мог осуществить только пилот экстра-класса. Это новое обстоятельство только укрепило уверенность в том, что им предстоит сразиться с сильным и умелым противником.

Корабль приземлился, и все стихло. Вокруг, куда ни глянь, расстилалась величественная панорама гор. В небольшой, узкой долине, буйством красок пылали невиданные цветы, могучие деревья раскинули гигантские пышные кроны, создавая обильную тень, словно приглашая уставших с дороги путников отдохнуть под сенью своей листвы. В траве резвились небольшие симпатичные зверушки, те, что покрупнее, спрятались в чаще леса, напуганные появлением страшного гиганта пахнущего металлом. В развесистых кронах лесных исполинов щебетали птицы, из океана цветов покрывающих землю прекрасным ковром, доносилось деловитое жужжание шмеля, и беззаботное стрекотание кузнечика. Ничто не предвещало беды, не говорило о том, что это не райское место, а западня.

Красота окружающего мира убаюкивала, усыпляла бдительность, но гвардейцы не поддавались очарованию, помня о случившемся. Беглый взгляд на приборную доску наглядно давал понять, что не к друзьям на пикник они попали, а к сильному и коварному врагу. После случившегося никто не сомневался в том, что две предыдущие экспедиции погибли, убаюканные обманчивой красотой здешнего мира.

Решено было отсидеться некоторое время за надежными стенами, заставить неведомого врага первым сделать очередной шаг, от которого многое будет зависеть, и многое станет ясным.