Подиум - Татьяна Моспан

- Примерно.

- Эта гадина Ольгу подставила...

Вера, бледнея от ненависти, рассказала Царевой историю с платьем известной эстрадной певицы.

- Даже бумажку с телефоном к ней в сумочку подложила, чтобы поверили. Так все подстроила, что не отмоешься.

- А почему ты уверена?..

- Потому! - не дав договорить Кате, выкрикнула Вера. - Ольга была моей подругой!

Она молча хватанула полную рюмку - и даже не поморщилась.

- Нельзя мне пить, дурной делаюсь. - Вера опустила голову. - Не смогли Ольгу спасти: наглоталась наркотической дряни...

Девушки долго молчали.

- Не хочу, чтобы такая же история произошла с тобой, поняла? Ходакова увидела в тебе конкурентку, я это чуть ли не в первый день почувствовала. А как фотография твоя на обложке появилась - ее просто перекосило. Гадина редкая, от нее всего можно ожидать.

- Что же делать?

- Не знаю. Надо очень осмотрительно себя вести. Она может наркотик подложить и донести Кардашеву, что ты предлагала его девчонкам. Эдуард Викторович не может слышать этого слова: у него сын наркоман. Он всем говорит: узнаю, что принимаете эту дрянь, уволю сразу!

- А что, принимают?

- И еще как! Люда, точно знаю, нюхает. Говорит, что кокаин хорош для мышц. Многие принимают. На диете сидеть не хотят - лень, хлопотно. А тут проглотил, и порядок.

- И ты принимала?

- Давно. Гриша вылечил. Мне, можно сказать, повезло. В таком дерьме вывалялась в свое время, вспомнить страшно. Да и кто у нас не вывалялся?.. Ладно, давай спать укладываться. Поздно уже. Нет, нельзя мне пить! Быстро пьянею.

Глава 24

- Томазик, про тебя сегодня в больнице спрашивали...

Вернувшаяся с ночного дежурства медсестра Галина, у которой жил Томаз Гелашвили, поставила тяжелую сумку в прихожей и стала снимать пальто.

- Кто? - сорвался с дивана Томаз. - Кто спрашивал? - Его больные глаза прямо-таки вонзились в Галину.

- Да не волнуйся ты. - Она попыталась его успокоить. - Приличный такой мужчина.

- Что ты им сказала?

- Ничего! Ты же мне не велел никому про тебя говорить.

Осунувшееся, серое лицо Томаза Гелашвили в последнее время сделалось просто страшным. Каждый день он говорил себе, что надо уходить - и вот дождался... Пригрелся у бабы, нашел тихое местечко. Да эти бандюки в два счета его выследят!

Томаза всего трясло.

- Принесла? - только и спросил он.

Галина поджала губы.

- Нет! - твердо сказала Галина. - И не принесу больше, хватит. У меня из-за тебя скоро неприятности будут.

Она вспомнила, как раковому больному вводила дистиллированную воду вместо обезболивающего. Несчастный такими глазами смотрел на нее... "Не помогает, говорил он. - Мне уже теперь ничего не поможет". Помер он спустя два дня, но как мучился!.. Из-за нее, потому что Томазу наркотики приносила.

- Я не хочу в тюрьму садится.

- Ах не хочешь? - заорал он. - А я, думаешь, хочу подыхать?

Томаз шарил у себя в карманах. Сигареты кончились. Он выскочил в прихожую и стал быстро одеваться.

- Ты куда?

- Сигарет куплю...

Гелашвили стоял у газетного киоска и по привычке разглядывал витрину. Его внимание привлекло фото красивой девушки с зелеными глазами, помещенное на обложке еженедельника.

- Мама моя! - Он даже присел от удивления.

Эту девчонку привозила подруга Линя - Наташа... Точно! Томаз не помнил, как звали эту красавицу. "Екатерина Царева", - прочитал он на обложке. Да, ее звали Катей, Наталья их знакомила. Эту девушку еще и Марат Газеев видел.

У Томаза похолодело внутри... Так, приехали! Эти бандюки не зря его навестили. Убирать будут.

Он вернулся в квартиру.

- Уже пришел? Забыла сказать: хлеба купить надо.

- Сама сходишь, - буркнул Томаз.

Галина молча собралась и ушла, хлопнув дверью.

Как только она вышла, Томаз сорвался с места. Он торопливо хватал свою одежду (ту, что успела купить Галина, пока грузин жил у нее) и пихал в сумку... К черту одежду! Гелашвили швырнул все на пол. Деньги! Надо взять деньги! Он кинулся к шкафу и достал оттуда небольшую пачку денег. Дрожащей рукой засунул ее в карман. "Доехать до дома хватит", - прикинул он и опрометью выбежал из квартиры.

- Смотался он, ясное дело. - Назаров, набычившись, смотрел на Романа Баскакова. - Я у бабы его был. Говорит: за хлебом сегодня вышла утром, вернулась - а его нет. Торопился, даже вещи побросал. Жаловалась, что последние деньги забрал.

- Плохо дело, - заключил Баскаков. Он надолго задумался. - А может, оно и к лучшему.

- Точно! Смылся, и хрен с ним. Не в ментовку же он побежал!

- Не в ментовку... А если его загребут, пока до дому будет добираться? На нем крови нет, он молчать не будет.

Когда бандиты Баскакова узнали, что городская прокуратура возобновила уголовное дело по фактам смерти Линькова и его любовницы, они задергались.

- Вот те хрен! - сказал тогда главарь. Но предпринимать ничего не стал.

Он знал от своего племянника, Марата Газеева, что опера приезжали на виллу в Никульском: трясли соседей, искали очевидцев.

- Пусть ищут, - высказался тогда Баскаков. - Ни черта не найдут.

Дядю Линя они так пуганули, что старик сбежал в свою Белоруссию и язык там проглотил. "Жить хочешь - помалкивай!" - напутствовали его. Старик не дурак, понял. Про Томаза тогда не было ни слуху ни духу.

Баскаков думал, что все обойдется. Но не обошлось.

Марат Газеев, его племянничек, вчера срочно вызвал дядю в Москву. Перед ним лежал еженедельник, на обложке которого красовалась фотография какой-то девицы.

- Это подруга Натальи Богдановой, - пояснил Марат. - Я ее узнал.

- Ну и что?

- Она наверняка все знает. Наталья с ней не расставалась. Она и в Никульское ее привозила. Девчонка меня видела. Если менты начнут рыть, она все расскажет.

Бандиты снова занервничали. Кинулись искать Томаза Гелашвили. Марат вычислил, что грузин к медсестре больницы прибился. Правда, поздно хватились того уже и след простыл.

Баскаков, заложив руки за спину, ходил по комнате, как по камере.

- Вот что, племянничек... - Он уперся в Марата взглядом. - Грузин утек, и хрен с ним, сам загнется. С девчонкой хуже. Прокуратура с ментами роет, а тут, оказывается, живой свидетель появился. Ты, парень, наследил, ты и разбирайся.

- Да я... - начал тот.

- Я все сказал! - отрубил Баскаков. - Девчонку надо убрать. И кончать лучше не здесь, в городке, а возле этого самого Дома моделей. - Он кивнул на смятый еженедельник с фотографией. - Вроде как столичный вариант. Тогда опера по месту действия все в одну кучу увязать не смогут.

Марат Газеев побледнел.

- Или хочешь срок в колонии мотать?

Садчиков был взбешен.

- Заткнись, придурок! - прикрикнул он на собаку.

Герцог, повинуясь хозяину, отскочил от двери и, продолжая тихо поскуливать, улегся в прихожей на коврике перед зеркалом. Умные собачьи глаза, однако, продолжали наблюдать за хозяином.

Илье показалось, что даже пес украдкой насмехается над ним.

Все рухнуло, все! Когда Илье с братцем удалось наконец заполучить Идину долю акций торгового дома, дело закрутилось, тут как раз и на тебе - полный обвал!

Илья, пугая мачеху незаконными торговыми операциями, накаркал: налоговики действительно заинтересовались фирмой. И теперь самому Садчикову приходилось вертеться словно ужу на сковородке.

- У, суки! - Он метался по комнате, как зверь в клетке.

Герцог настороженно следил за ним. Илье очень хотелось пнуть собаку. Он сделал шаг в сторону пса - и услышал злобное ворчание. Герцог вскочил на ноги и залаял: курцхаар был готов постоять за себя.

Отхваченный кусок папенькиного наследства, подобно "приваловским миллионам", уплывал из рук. И не просто уплывал. Сокрытие доходов грозило нынешнему главе фирмы серьезными неприятностями.

Покойный родитель в свое время для получения сверхприбылей использовал хорошо отлаженный механизм, не им придуманный, но использованный им на всю катушку. Между торговым домом и фирмой-"фонарем", в которую поступали товары народного потребления из-за рубежа, существовало несколько фирм-"прокладок". При перемещении товаров из одной фирмы-"прокладки" в другую шла хорошая накрутка. Жизнь липовых контор, созданных на подставных лиц, продолжалась ровно столько, сколько требовалось, чтобы туда не нагрянули налоговики: максимум - три месяца. Этого было достаточно, чтобы успеть получить сверхприбыль. Торговый дом благодаря "прокладкам" отодвигался от фирмы-"фонаря", в которую приходили товары. Таким образом, уличить Садчикова-старшего в получении сверхприбылей было почти невозможно.

Увы, нашлись умные головы, которые разгадали этот механизм. Деньги! Как ни петляй, и по запутанному следу пройти можно. Расчеты с зарубежным поставщиком осуществлялись через банк, куда деньги поступали из торгового дома, а не из фирмы-"фонаря". Поставщик ввозил товары с товарораспорядительными документами. Проследить движение шуб, обуви и всего прочего по накладным, где все указано: количество, сертификация, фирма-производитель - совсем просто.