Сага о короле Артуре - Мэри Стюарт

Однако здесь Моргана просчиталась. Как бы ни был Александр одурманен, его невозможно было принудить к открытому неповиновению верховному королю. Всю его недолгую жизнь Артур и Камелот были для юноши олицетворением всего благого и справедливого. Да к тому же зная о великолепии ее обиталища — Темной башни, о роскоши, царящей в покоях королевы, о ее богатых трапезах и о том, как ей услужают, о ее «дворе» и о ее «совете», о том, что ей позволено ездить верхом, пусть и под охраной, — нет, памятуя обо всем этом, Александр никак не мог увидеть в трогательной королеве униженную пленницу. Так что он слушал, выражал сочувствие, клялся в вечной преданности — Александр не осмелился сказать «любви», — однако избегал всяких разговоров не только о «спасении», но даже о попытках избавиться от стражей. Моргана, в свою очередь, уклонялась от прямых ответов на его осторожные расспросы о причинах сурового приговора, вынесенного Артуром. Александр был достаточно юн, чтобы, взирая в устремленные на него прекрасные глаза Морганы, пока их лошади шли рядом, а ее рука покоилась на его колене, одновременно верить, что Артур справедливо покарал свою сестру за вероломство и что она, несправедливо обиженная дама, пострадала всего лишь из-за предательства своего любовника. Который, хвала Господу и Артуру, был теперь мертв.

Моргана, конечно, видела это со всей отчетливостью и понимала также, что, как бы сильно ни был влюблен молодой дурачок, у нее нет надежды ввести его в свой «круг», с которым она держала советы в уединенной комнатке восточной башни. Эти молодые люди, некоторые из которых были (и оставались — когда представлялся случай) ее любовниками, все как один имели какую-нибудь причину для нелюбви к Артуру. По всей стране, особенно среди молодых кельтов с окраин, росло недовольство «королевским миром», который означал сосредоточение власти в одних руках и мирное насаждение закона и порядка. Воспитанные согласно обычаю и традиции воинами, они презирали «стариковскую говорильню» Круглого зала в Камелоте, обуреваемые жаждой действий и воинской славы.

Для этих юных мятежников двор, который держала Моргана и здесь, и в Кастель-Ауре, был уютным и теплым местечком, где можно было втайне строить заговоры, радея о собственной выгоде и о расстройстве Артуровых замыслов. Они понятия не имели, что Артур обо всем знает и до поры до времени смотрит на происходящее сквозь пальцы. Убив любовника Морганы и держа ее в заточении (пусть даже цепи кажутся шелковыми), верховный король знал, что сестрин двор станет средоточием недовольства, а сама Моргана — сердцем мятежа. Но его советчиком, с той самой поры как Мерлин удалился в свою хрустальную обитель, была женщина, чья мудрость во всем, что касалось ее пола, превышала даже мудрость Мерлина. «Оставь Моргане ее положение и ее любовников, — сказала тогда Нимуэ. — Пусть себе плетет интриги в свое удовольствие — там, где ты сможешь легко следить за ее интригами». Артур последовал ее совету, так что Моргана сохранила при себе небольшую клику недовольных и проводила время, деятельно — и пока без особого успеха — строя заговоры против своего брата.

Сейчас, натолкнувшись на неподатливую Александрову верность Артуру, Моргана оставила попытки присоединить молодого человека к своему двору. Королева уже было отказалась от идеи затащить Александра в свою постель, но наготове у нее случилось еще одно предприятие, в котором некто вроде Александра, у которого прямодушие на лбу нарисовано, мог преуспеть там, где другие ее приближенные потерпели поражение. Кроме того, настало время завести нового любовника, а Александр хорош собой, молод и более чем жаждет ее, так что…

Так что Моргана сменила тактику, с показным раскаянием признала, что была не всегда права, заговорила об Артуре с любовью и уважением, прося Александра забыть все сказанное ею в минуту отчаяния, а вместо этого поведать о себе и своих планах на будущее. С каковой целью она попросила юношу помочь ей спешиться, и парочка уселась в залитой солнцем лощинке, защищенной от ветра цветущими кустами утесника, в то время как люди короля, бесстрастно-терпеливые, без лишнего шума бились об заклад относительно результатов прогулки, расположившись в виду парочки, но за пределами слышимости.

Они видели очаровательную картину: королева, сидящая на постеленном Александром плаще, изящно расправив вокруг себя зелено-рыжие шелка и бархат, и лежащий у ее ног молодой человек, не сводящий глаз с ее лица. Молодой человек говорил; надо полагать (поскольку Александр вряд ли мог поведать Моргане правду о себе и своем путешествии в замок Друстана, а потом — в Камелот), что речь юноши касалась по большей части его любовных чаяний. Так что он соловьем разливался, а Моргана, улыбаясь, слушала, изображая самое пристальное внимание, однако стражи заметили: когда Александр смотрел в сторону, королева украдкой зевала. Вскоре руки их, словно невзначай, соприкоснулись, и юноша горячо прижал тонкую кисть к губам. Тогда Моргана наклонилась, все еще улыбаясь, и сказала нечто, отчего Александр поспешно вскочил на ноги и протянул руки, чтобы помочь встать и ей. Королева позволила молодому человеку заключить себя в объятия и прильнуть к ее губам в долгом страстном поцелуе, прежде чем он подсадил ее в седло.

Страже не надо было слышать, о чем они говорили. Они и так все знали. Они видели подобные сцены и слышали все это уже не раз. Дама заманила на свое ложе еще одного юного глупца, и дурачок явится как миленький и будет окончательно одурачен, а со временем, возможно, узнает и цену, которую ему придется заплатить за собственную глупость.

Александр узнал о цене, которую ему придется заплатить, где-то через месяц. Чудесный месяц, самый замечательный месяц в его молодой жизни — так он, во всяком случае, искренне считал. Целые дни рядом с королевой Морганой, проведенные с ней ночи, предпочтение, оказываемое ему перед всеми придворными; дни и ночи походили на чудесный сон, и вторжения в него действительности — головокружения и головные боли, непреодолимая жажда уединения и, хотя он не признавался в этом и самому себе, желание как следует выспаться — забывались почти сразу. Или, скорее, когда любовница заставляла его об этом забыть, поднеся кубок вина с подмешанным зельем, лаская нежными губами и опытными пальцами. И тогда юноша снова тонул в страсти, принимая ее за любовь, и клялся все совершить для той, что опутала его шелковыми сетями, как паук — муху.

Однажды у замковых ворот поднялась суматоха, и во двор влетел всадник на взмыленном коне, взывая к королеве Моргане. Он был в грязи и без сил и выглядел настолько дико, что паж бросился к опочивальне, где завтракали королева с Александром, и громко постучал в двери.