Хент - Раффи

Создав образ Фаттах-бека, Раффи показал, насколько правильно понимал он современную ему действительность, насколько реалистически смог отразить ее в романе. Прекрасно владея искусством «показа», Раффи не довольствуется обрисовкой основных черт героя. Он обращается к таким подробностям, которые придают образу наибольшую жизненность. Писатель показывает бека не только в столкновении с семьей Хачо, но и в домашней обстановке (история с ограбленными торговцами, беседа с турецким чиновником, приведшим коня — подарок вали, сцена ревности жены Хуршид и т. п.).

Томас-эфенди — другой отрицательный персонаж, выведенный Раффи, который, можно сказать, в художественном отношении является самым совершенным в романе. Этот образ придает произведению историческую достоверность уже потому, что Томас-эфенди, как чиновник, представляет собой воплощение беспорядочной государственности турок.

Эфенди — мюльтезим, то есть сборщик казенных налогов и податей. Таких тунеядцев Раффи считает гораздо большим злом для крестьян, чем дикие разбойники, подобные Фаттах-беку. Томас-эфенди — это болтун и мошенник; низенького роста, с косыми глазами и вкрадчивым голосом, он производит на всех отвратительное впечатление. Члены семьи Хачо ненавидят его за страшную жестокость и бессердечие. Он разъезжает по селам с двумя полицейскими, избивает крестьян и выколачивает желаемое ему количество налогов. Постоянно говоря о своих связях с султаном и высокопоставленными чиновниками, чтобы вселить в крестьянина страх, он жестоко расправляется, с теми, кто пытается защитить свои права.

Образ Томаса-эфенди — это творческая удача автора. Им создан целостный характер, обобщающий определенные психологические черты, присущие людям этого круга. Эфенди раболепен перед вышестоящими и сильными и высокомерно заносчив с простыми крестьянами — «при случае он так пыжился, что не мог пройти в ворота, а иногда так сжимался, что влезал в игольное ушко». Свою жертву он преследовал не прямо, а окольными путями. Следуя примеру турецкой знати, он вел безнравственную жизнь, зачастую проводил ночи в распутных кутежах, обманывал и совращал крестьянских девушек. Автор наделяет Томаса-эфенди своеобразным языком: речь его пересыпана пословицами и поговорками об ослах.

Все это ярко обрисовывает Томаса-эфенди, но значение этого образа заключается прежде всего в том, что эфенди — носитель определенных политических взглядов и настроений.

Как уже отмечалось выше, в романе отражена идейная борьба, развернувшаяся между различными общественными течениями в период русско-турецкой войны 1877–1878 гг.

Рисуя образ Томаса-эфенди, Раффи стремился показать, что в действительности представляла крайне консервативная идеология, поборники которой боялись даже самого слова «восстание». Споря с Варданом в доме старика Хачо, Томас-эфенди говорит о «безумстве» славян, которые осмелились восстать против такой «благодетельной» нации, как турки; он обрушивается на армян: среди них тоже находятся такие «безумцы» и «сумасброды», которые считают турецкое ярмо тяжелым и думают о политической независимости и самоуправлении. По млению Томаса-эфенди, армяне должны быть верны туркам, так как сами армяне — народ потерянный и не могут управлять своей страной.

Одно из достоинств романа в том, что здесь до конца разоблачается реакционная сущность политических взглядов томасов-эфенди, показан вред, наносимый ими народу, обнажены их социальные корни.

Сокрушительный удар точке зрения Томаса-эфенди наносит любимый герой автора — Вардан.

— «Вам, питающимся кровью армян благодаря безобразному правлению турок, подобным вам сборщикам и подрядчикам, конечно, сподручен турок и его беззаконное, несправедливое управление. Вы ловите рыбу в мутной воде, и вам противна правда, вы любите мрак, потому что воры не любят света.»

Подобные эфенди — поработители народа — были довольны порядками феодальной Турции, они лицемерно служили ей, являясь ярыми противниками освободительного движения.

— «Рукоятка орудия, которое эксплуатирует нас, грабит, мучит, делает нас рабами, которое уничтожает нас и разрушает наши дома, — рукоятка этого орудия сделана из нас, армян», — говорит Вардан.

Все это высказано писателем-патриотом с глубокой скорбью и возмущением. Вот почему наиболее волнуют те страницы романа, где описываются несчастия, причиненные Томасом-эфенди семье Хачо.

Чтобы завоевать доверие турецкого правительства, он выдает властям Вардана и Левона Салмана, представив как их сообщников также Хачо и его сыновей, а дом старшины отдает на разграбление турецким солдатам. Окончательный разгром этого мирного очага довершает Фаттах-бек.

Образ Томаса-эфенди художественно настолько правдив и реалистичен, что психологически неоправданная перемена, происшедшая с героем в конце романа, почти не отразилась на его цельности. Развратник и многоженец, эфенди добивается женитьбы на дочери Хачо — Лала. Отказ отца девушки приводит его в неистовство: «…точно небо обрушилось на голову эфенди и раздавило его. В глазах его потемнело, он задрожал и свалился на пол. Хватая себя за голову, он бил себя руками и рвал волосы, крича: „Что мне делать теперь? Ах, что мне делать!..“»

Теперь Томас-эфенди любит Лала горячей, чистой любовью. «Демон, полюбив, становится ангелом», — говорит Раффи; эфенди, полюбив, сожалеет о своих злодеяниях, сходит с ума и кончает самоубийством.

Романтическая и неубедительная перемена, происшедшая с эфенди, не может, однако, умалить той огромной социально-политической правды, которая заключена в этом образе.

IV

«Хент» — произведение своего рода программное. Этим романом, как и другими своими творениями, писатель стремится идейно воздействовать на общество, указать пути его развития. Задачей художественной литературы он считал воспитание людей на положительных идеалах и привлечение их к общественно-полезной деятельности. Раффи во всех своих произведениях, и в особенности в «Хенте», пытался по-своему ответить на вопрос «что делать?», исходя из конкретной политической обстановки. После печальной памяти Берлинского конгресса перед армянской общественностью вопрос — «что же делать?» — встал во всей остроте. На страницах армянской печати выступали представители различных идейных направлений. Со своей точкой зрения в романах «Хент», «Искры» и в некоторых публицистических работах выступает и Раффи.

Понятно, что в романе ответ дан в художественной форме, — показом деятельности положительных героев. Рядом с Фаттах-беком и Томасом-эфенди Раффи выводит Вардана и Левона Салмана, образы которых говорят о других существенных сторонах содержания произведения.

Раффи озаглавил свой роман «Хент» («Безумец»), имея в виду, прежде всего прозвище главного героя Вардана. В каком смысле употребляет его автор? Раффи с болью говорит о том, что люди, не мирящиеся со злом (в данном случае с турецким игом), люди с героическим характером, способные жертвовать ради народного счастья жизнью, считаются сумасбродами. Так называют их те, кто считает бессмысленной всякую борьбу с существующей действительностью. Именно из-за «неуживчивого», правдолюбивого характера Вардана Томас-эфенди зовет его сумасбродом.

Прошлое Вардана, этого отважного и находчивого парня, неизвестно. Ходят слухи, что некогда он был монахом, учителем, но причины, заставившие его покинуть монастырь и школу, остаются невыясненными. В окрестностях Алашкерта он известен как смелый контрабандист. Автор вводит в действие своего героя в самом начале книги, и сразу же тот завоевывает горячую симпатию читателя. Мы видим его в рядах героических защитников осажденной Баязетской крепости. Прикинувшись юродивым, Вардан проходит через линию вражеской армии и доставляет генералу Тер-Гукасову весть о тяжелом положении осажденных.

Для Раффи прекрасное в человеке — это способность жертвовать собой ради родины и народа. Именно это качество является основным в характере его положительных героев.

Воплощением таких патриотических чувств и является Вардан. Когда обстоятельства жизни поставили его перед дилеммой: освободить горячо любимую девушку, которую собирается похитить Фаттах-бек, или друга, попавшего в руки султанских палачей, то «любовь к другу победила любовь к женщине». Сердце Вардана, пишет Раффи, удручили две любви, которые по существу немногим отличались одна от другой; это — любовь к обездоленному крестьянину и — к девушке, которую должны были подвергнуть нравственному угнетению. С потерей друга гибла идея освобождения угнетаемого обездоленного крестьянина, включавшая в себя освобождение тысяч женщин, подобных Лала. «Зачем же заботиться только о Лала? Зачем оставлять общее дело и идти за личным?..».