Торпедоносцы - Павел Цупко

— Это ж какая у нас по счету благодарность Верховного, Ваня? — спросил штурмана Борисов.

Такие благодарности, отпечатанные, как грамоты, на специальных бланках, вручали каждому воину. Ими очень гордились.

— Одиннадцатая!.. Наверное, еще будут.

— Обязательно будут, друг! — стиснул Михаил плечо Рачкову.

На них зашикали со всех сторон. Голос в приемнике изменил тембр, стал глуше:

— …Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость Родины!.. Смерть немецким захватчикам!..

Летчики зашумели, поздравляя друг друга.

— Внимание! — призывая к тишине, сказал комдив. — Пользуясь случаем, хочу сообщить, что сегодня получил еще одну радостную весть. Пятьдесят первый минно-торпедный авиационный Таллинский Краснознаменный, ордена Ушакова второй степени полк за выдающиеся успехи в боях с фашистами награжден орденом Нахимова и стал первым на Балтике трижды орденоносным! Поздравляю вас, торпедоносцы!

Под высокий потолок бывшей немецкой казармы взметнулось могучее:

— Служим Советскому Союзу!.. На улице, распрощавшись с майором Кудымовым. Борисов с Рачковым повернули к своему КП.

— Миха! Ты оперативную сводку Совинформбюро сегодня слушал?

— Нет. Не успел. А что передали?

— О!.. За пятое мая войска Рокоссовского взяли в плен четыре тысячи шестьсот шестьдесят солдат и офицеров, захватили двадцать четыре самолета и двести пятнадцать орудий.

— За остров Рюген будет не меньше! Ты ж сам видел, какие там доты, батареи, казармы. На века укреплялись, да не помогло. Сейчас наш Иван вошел в такую силу, что его теперь ничто не удержит, никакие крепости не спасут фашистов от возмездия!.. Ты видел, как они здесь обустроены, в каких хоромах жили? Чего им тут не хватало? Зачем полезли к нам?.. — Михаил сердито сплюнул и зашагал быстрее.

Перед его глазами в памяти выплывали разрушенные оккупантами города и села родной страны и почти не тронутые здесь. С малой высоты полетов он рассмотрел все морское побережье Германии, его чистые уютные города с мощеными улицами и тротуарами, хорошо оборудованные курортные места, пляжи, великолепные загородные виллы, прекрасные парки. Последние дни торпедоносцы летали над красивым, ухоженным островом Рюген, перехватывали у его берегов многочисленные быстроходные десантные баржи, сторожевые и торпедные катера, С воздуха он выглядел, как гигантская подкова, тыльной стороной обращенная к материку. Остров во многих местах был покрыт лесом, живописными возделанными полями, аккуратными деревнями с красными черепичными крышами. На побережье острова и его длинных мысах стояли дальнобойные морские батареи и высокие, похожие на древние башни, артиллерийские доты. Гитлеровцы облюбовали остров под крупнейшую в Германии школу морских летчиков. На берегах широкой островной бухты они соорудили авиагородок из таких же, как в Кольберге, массивных трехэтажных казарм, гидроаэродром и ангары. Южнее авиагородка Михаил видел ограниченных размеров сухопутный аэродром со сплошным асфальтобетонным покрытием, что позволяло самолетам взлетать в любом направлении, Борисов так детально рассматривал остров потому, что, как специалист, интересовался, в каких условиях гитлеровцы готовили себе морских летчиков.

На острове и в его многочисленных укреплениях оборонялась крупная группировка врага. Чтобы избежать бессмысленного кровопролития, командование фронтом предложило гитлеровцам сдаться. Те даже не ответили. Тогда после истечения срока ультиматума по укреплениям острова были нанесены мощные комбинированные удары авиации и артиллерии. Одновременно балтийские штурмовики и топмачтовики обрушились на вражеские плавсредства, и на остров через пролив Штральзундер-фарвассер устремились войска генералов Федюнинского, Батова и других совместно с моряками-балтийцами. Враг сопротивлялся яростно, но был разгромлен, остров освобожден.

Для торпедоносцев бои за остров Рюген обошлись без жертв. А штурмовики потеряли два экипажа: ничего нет обиднее, чем гибель боевых друзей в последние дни войны… Завтра опять нужно было лететь, сражаться. Неужели все повторится на острове Борнхольм?..

Рачков уловил ход мыслей командира, заметил:

— Раз на Борнхольме не сдаются, то и там укрылись отборные фашистские головорезы из тех, кто залил нашу землю кровью и боится расплаты…

Если не одумаются, получат свое! — твердо ответил Борисов.

Разгромленный фашизм агонизировал. Немецкие солдаты сдавались в плен тысячами. Но не все. Отдельные полки и дивизии, уже ни на что не надеясь, продолжали губить людей, драться с злобной тупостью маньяков. Бои с ними не прекращались круглосуточно. В этих боях по-прежнему активную поддержку армиям фронта оказывала военно-морская авиация. Ее штурмовые, пикировочные и минно-торпедные авиаполки в прикрытии истребителей наносили сокрушительные удары по береговым укреплениям врага, его штабам, узлам сопротивления, коммуникациям и пунктам эвакуации. Многие гитлеровцы старались удрать на запад к подходившим англо-американским войскам или в нейтральную Швецию, надеясь найти там убежище и уйти от ответственности и наказания за злодеяния на оккупированных землях. Морские летчики пресекали такие попытки. Они вылетали в море, настигали вражеские суда и, если те не выбрасывали белых флагов и не поворачивали к нашему берегу, топили.

Герой Советского Союза Михаил Борисов продолжал водить группы на врага. Дни в мае удлинились настолько, что каждый экипаж успевал совершить по нескольку вылетов.

Противник на всем побережье Балтийского моря был в основном разгромлен. Но в восьмидесяти километрах от Кольберга в море находился датский остров Борнхольм, оккупированный немцами еще в 1940 году. Остров был большим: длина достигала сорока километров, ширина — двадцати пяти. На острове было три города, железная и шоссейная дороги, порты. После поражения в Данцигской бухте и под Свинемюнде остров Борнхольм, его восточный порт Нексе и западный Ренне стали последними пристанищами недобитых гитлеровцев. Их там скопилось несколько десятков тысяч. В портах находились десятки транспортов и боевых кораблей.

Наши морские силы блокировали остров и предложили немцам сложить оружие. Те отказались. Тогда самолеты разбросали по острову листовки, в которых местному датскому населению предлагалось укрыться, так как по гитлеровским объектам будут нанесены бомбовые удары. Тем временем в состояние боевой готовности были приведены ударные силы авиации, надводные корабли и десантники.

Михаил Борисов тоже повел своих торпедоносцев во взаимодействии со штурмовиками на врага. Противодействие гитлеровцев было сильным — снарядов они не жалели, но балтийцы сломили его; меткими ударами на дно моря было отправлено несколько плавединиц.

После удара на КП авиадивизии поступила радиограмма: «Гитлеровцы в порту Нексе капитулировали. Нанести комбинированный удар по порту Ренне. Самохим».

И снова торпедоносцы и штурмовики в воздухе. Состав группы тот же, В Ренне все повторяется, как в Нексе: на дно гавани отправляется еще несколько судов.

После возвращения на аэродром Герой Советского Союза старший лейтенант Рачков обобщил боевые донесения; за два вылета группой Борисова было потоплено четыре транспорта общим водоизмещением 21 000 тонн, два больших тральщика, сторожевой корабль и три быстроходных десантных баржи.

Противник на острове Борнхольм сложил оружие.

Служебных дел у заместителя командира эскадрильи всегда непочатый край. Пока Борисов проводил разбор последнего боя, получал и ставил боевые задачи на следующий день, проверял подготовку подчиненных к вылетам, а потом готовность самолетов, наступил ужин, вечер и ночь.

Приняв доклады от дежурной службы, Михаил добрался наконец до КП эскадрильи и поднялся на второй этаж в комнату, которую занимал вместе с Рачковым.

Иван Ильич еще не спал. Разложив на столе полетные карты, он по ним что-то замерял, высчитывал, записывал.

— Закругляйся, Иван! — сказал Борисов. — Поздно. Давай спать. До подъема осталось всего три часа. Гаси свет.

— Какое там спать! Война кончилась! Михаил намеревался повесить китель на спинку стула, но при словах штурмана задержался, спросил:

— Как кончилась? Ведь на завтра дали боевые задания!

— Ловить в море драпающих? Разве это задание? Прогулка! Воевать, Миша, больше не с кем! Сегодня капитулировала курляндская группировка. В плен сдалось более ста тысяч. И на косе Фрише-Нерунг тоже сдались. Все, брат, войне конец! Мы свою миссию выполнили. Пора возвращаться домой. Видишь карты? Я уже рассчитываю маршрут полета назад, в матушку-Россию!

Взбудораженные новостями, летчики долго не могли уснуть. Вспоминали родные края, друзей, погибших, строили несмелые планы на будущее. Так в разговорах и мечтах незаметно и уснули.