Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья - Генри Саггс

Провинция в Ассирии подразделялась на несколько мелких районов, называемых канну (возможно, это слово означает «кольцо»). Центром каждого был один из крупных городов провинции, а во главе стоял чиновник – раб алани (глава города), который, как и губернатор в столице провинции, имел в своем распоряжении вооруженные силы. Как будет показано позже, в некоторых случаях, главным образом внутри самой Ассирии и в Вавилонии, муниципальные администрации больших городов сохраняли некоторую автономию, в определенных случаях дарованную царем в ответ на поддержку во время внутренних кризисов, особенно народных волнений и спорного престолонаследования. В таких случаях власть местного раб алани не простиралась до города в центре его канну. Тем не менее присутствие представителя центрального правительства, поддерживаемого вооруженными силами, в районе вокруг города, несомненно, иногда служило напоминанием агрессивной городской администрации о пользе умеренности в своих требованиях царю.

Важнейшей функцией раб алани был сбор налогов и препровождение их в казну центрального правительства. В случае недостачи немедленно следовал царский запрос. В одном из случаев в Вавилон был направлен специальный инспектор, Ашипа, чтобы проанализировать подозрительные обстоятельства и доложить. Очевидно, он был удовлетворен, посчитал раб алани невиновным и написал царю, в чем дело. Недостающее зерно, сообщил он, не могло быть перевезено в Сиппар (где, вероятно, было царское хранилище) до открытия местного канала: автор письма заверил своего господина, что работы по завершению постройки канала ведутся со всей возможной скоростью.

Раб алани также отвечал за охрану порядка в районе под его юрисдикцией. Иногда в пограничных районах могло получиться так, что безопасность всей империи зависела от принятия неотложных военных мер перед лицом противника. В царских архивах есть несколько упоминаний о таких случаях. Пример – столкновение на границе Урарту, к северо-востоку от Ассирии, о котором местный губернатор доложил:

«Я послал войска с раб алани, которые построились в боевую линию.

Лейтенант раб алани и девять человек с ним были ранены из луков. Двое врагов мертвы, трое ранены».

Эффективная система связи была жизненно необходима для безопасности и самого существования империи. Письма, которые были приведены ранее, показывают, что губернаторы провинций находились в постоянном контакте с центральным правительством. А офицеры раб алани также поддерживали связь с губернатором своих провинций и, если необходимо, с центральным правительством тоже. Связь осуществлялась с помощью профессиональных гонцов, которых существовало четыре или пять классов, хотя не вполне понятно, чем они различались. Обычно связь с центральным правительством поддерживал чиновник мар шипри (сын вести), который передвигался по «царским дорогам». Эти царские дороги были основными транспортными артериями империи. Они, вероятно, были всего лишь очищенными проселками, а не настоящими дорогами в современном или даже в римском понимании, но все же достаточно хорошо выраженными, чтобы служить границами между провинциями, и ровными, чтобы по ним могли быстро проходить крупные армии с колесницами. Отлично построенные и совершенно ровные дороги из каменных плит тоже были найдены, но они являлись столичными улицами или непосредственными подходами к ним. Вдоль дорог, ведущих через империю, на расстоянии дня пути друг от друга (30 – 50 километров), располагались посты правительственных войск, которые имели смену лошадей или мулов для использования гонцами на следующем переходе. Таким образом, мар шипри путешествовал верхом с небольшой свитой военных. При себе он имел таблички с письмами губернатора и ответами царя. Лошади, взятые на очередном посту, могли использоваться только на строго ограниченных дорогах, чтобы при необходимости всегда на каждом из них нашлись свежие, отдохнувшие животные. Последнее неоднократно приводило к трениям. Найдено немало писем с жалобами царю от персонала поста на высокопоставленного чиновника, потребовавшего последних лошадей для использования на неофициальном маршруте. Это могло вызвать сбои в системе связи. Один из «постовых» людей объяснил царю: «Царь, мой повелитель, знает, что на пути в Шабиришу нет наших постов и животные, которые направятся туда, не вернутся».

Можно с уверенностью заявить, что известная персидская система дорожных постов, действующая на всем протяжении Персидской империи, не является изобретением персов, а лишь развитием уже существующей ассирийской системы.

Описанная выше система связи далеко не всегда соответствовала возникающим обстоятельствам. Так, временами в отдаленных горных провинциях сильные снегопады прерывали сообщение, но депеши все равно должны были попадать ко двору. Мы знаем, как поступали в таких случаях, из письма чиновника по имени Дур-Ашшур, возможно губернатора провинции Тушхан, расположенной в горах сегодняшней Юго-Восточной Турции. В своем письме царю Дур-Ашшур замечает: «Возможно, царь скажет: «Почему ты не послал... мар шипри?» Снег слишком глубок, поэтому я послал дайалу («бегуна») с депешей». Можно сделать вывод, что «бегуном» был опытный горец, который мог найти путь по местности, непроходимой для лошадей. Использование обычного мар шипри было неразумным также, если новости предназначались для передачи только лично царю или другому губернатору. В таких случаях отправлялся специальный посланник, который имел рекомендательное письмо, запечатанное печатью своего господина. Только предъявив «верительные грамоты», такой посланник излагал свою информацию с соблюдением всех требований секретности. У царя было несколько таких агентов, которых называли курбути (доверенное лицо). Когда поступала жалоба на поведение высокопоставленного чиновника, как правило, один из них отправлялся, чтобы провести расследование и доложить царю результат. Даже губернатор не мог отказаться принять личного посланца царя, поскольку не имел полной свободы действий на своей территории. Не только его инициативы были ограничены. Во многих случаях губернатор получал и запрашивал инструкции из столицы как по вопросам общей политики, так и по довольно тривиальным мелким проблемам. Бывали случаи, когда один губернатор подчинялся другому, правившему в соседней провинции. А уж жалобы на губернаторов поступали к царю отнюдь не редко и тщательно расследовались. Но кто же осмеливался критиковать губернатора? Судя по всему, жалобы шли либо от другого чиновника, считавшего, что губернатор покушается на его привилегии, или от горожан, даже, возможно, не ассирийцев, которые подвергались угнетению и обращались к царю за справедливостью. Мы имеем письмо некоего Мардук-шум-узура, который обратился к царю, чтобы ему вернули собственность, поскольку небольшое поместье, выделенное ему предшественником царя в качестве фьефа, было захвачено губернатором Бархальци, хотя, по утверждению Мардук-шум-узура, он всегда исправно выполнял свои феодальные обязанности.

«Царю, моему господину, твой слуга Мардук-шум-узур. Да пребудет всегда благополучие с царем, моим господином. Да благословят царя, моего господина, боги Набу и Мардук.

Отец царя, моего господина, пожаловал мне 10 имеров пашни в стране Халах. В течение 14 лет я пользовался этим участком, и никто не оспаривал у меня этого права. Теперь же пришел правитель области Бархальци, употребил силу по отношению к земледельцу, разграбил мой дом и отнял у меня мое поле. Мой владыка-царь знает, что я лишь бедный человек, который несет службу охраны для моего господина и который предан дворцу. Так как у меня теперь забрали мое поле, я прошу у царя справедливости. Пусть мой царь воздаст мне по праву, дабы я не умер от голода».

Мы не знаем, добился ли справедливости Мардук-шум-узур. Не знаем мы и того, при каких условиях обращение от простого горожанина могло дойти до царя. Несомненно, чиновники во многих случаях могли не допустить рассмотрение такой жалобы царем. Тем не менее присутствие таких писем в царских архивах говорит о том, что, по крайней мере, в некоторых случаях подобные обращения достигали цели.

Отдельные древние города, даже в период расцвета Ассирийской империи, пользовались значительной автономией, которую царь, обычно желая обуздать, все же был вынужден признавать. Как возникали или расширялись такие права (за пределами собственно Ассирии), изложено в нескольких письмах, написанных в 731 г. до н. э. Тиглатпаласару III. Два автора, чиновники в Вавилонии, оказались в очень сложной ситуации. Они столкнулись с бунтом, столицу – Вавилон – захватили бунтовщики, а в пределах досягаемости не было существенных ассирийских сил. В одном письме они доложили царю о принятых мерах. По их словам, они заняли место у городских ворот, чтобы начать переговоры с вавилонянами, засевшими внутри. Очевидно, они попытались вызвать раскол между мятежными халдейскими лидерами и коренными вавилонянами. В этом отношении, как, впрочем, и в других, вся сцена удивительно напоминает попытку переговоров между Рабсаком и обитателями Иерусалима (4 Цар., 18: 26 и далее). «Почему вы ведете себя враждебно к нам? – вскричал ассирийский чиновник. – Привилегии вашего города уже определены в грамоте». Надо полагать, он имел в виду, что в обмен на сотрудничество готов признать все их традиционные местные права. Другое письмо описывает подобные переговоры во время того же кризиса в другом месте. В нем автор конкретно обещал людям, занявшим город лидеров повстанцев: «Я освобожу от принудительного труда и дани всех арамейцев, которые дезертируют».