Поводыри украинского сепаратизма. Конспирология «самостийничества» - Сергей Родин

Размах кампании и используемые методы обоснования заведомо неправдоподобной лжи указывают на конечную цель ее организаторов — скрыть истинных виновников произошедшей трагедии, назначив на роль «козла отпущения» тех, кто стал ее непосредственными жертвами. И поэтому далеко неслучайно, что самую активную роль в данном процессе играет украинское государство, превратившее миф о «голодоморе-геноциде» в один из краеугольных камней своей идеологии. Его фабрикация приобрела на «Украине» поистине вселенский размах, сопровождаясь активным вовлечением широких масс. Лихорадочный поиск «жертв российской оккупации» захватил города и веси. В каждом регионе по инициативе «самостийной власти» была учреждена своя «Книга памяти жертв Голодомора 1932–1933 гг.». Цель развернутой кампании — обеспечить запредельно высокую цифру умерших, чтобы она леденила душу и сердце. О методах ее выведения очевидцы сообщают: «В архив областного центра пришла команда из Киева вогнать в единый электронный реестр людей, умерших с середины 1932-го до середины 1933 г. от голода и истощения. Поскольку таких людей оказалось на несколько порядков меньше, чем хотели в Киеве, распорядились вносить в архив всех, кто умер с начала 1932-го до конца 1933 г., причем вне зависимости от причин смерти»… И подобная методика не исключение, а правило: «В принципе у нас в области было тоже самое — каждую неделю облархив отчитывался в Институт национальной памяти и те давали все новые и новые вказивки: сначала учитывать период с октября 1932 по сентябрь 1933, потом — 32 и 33 годы целиком… Всё как при Союзе — выходили на нужную цифру любыми методами». Жертвы электротравм, перелома хребта, черепно-мозговой травмы, молнии, самоубийцы и утопленники — все включались в «жертвы голодомора». Чичиков с его «мертвыми душами» на фоне этой широкомасштабной деятельности — дилетант. Вот выписка из «Книги памяти жертв Голодомора» Запорожской области: «Милешко Александр, 20 лет, рабочий, дата смерти — 18.12.1932, причина смерти — отравление алкоголем… Воробьева Марина, 7 лет, из семьи рабочих, дата смерти — 09.10.1933, задавлена автомобилем… Коноваленко Лука Павлович, 34 года, колхозник, дата смерти — 16.06.1933, убит молнией». То же в «Книге памяти» Одесской области: «Колхозник из Балты Федор Астратов 26 июня 1932 г. убит быком. Винодел Мойше Розенберг из того же города в августе 1932 г. убит бандитами. 24-летний житель Большого Фонтана Виктор Забава погиб под трамваем, а 40-летний житель села Нерубайское Сазон Белоусов — под поездом»… Абсолютно все смерти от травм, полученных на производстве или в шахте, также отнесены к результатам голода. В «Книге памяти» Луганской области в «жертвах голодомора» числятся горняки Мирон Волих, Костя Колин, Василий Лысенко, Федор Мирошник, В. Мороз, Иван Палиянко, причиной смерти каждого из которых указано: “погиб в шахте”»[261]… Но всех переплюнули активисты Сумской области, где в книгу «жертв голодомора» попали ныне живущие жители села Андрияшевка Роменского района! В целях «выполнения плана» при составлении перечня погибших от голода был использован список избирателей, зарегистрированных в населенном пункте. По этому списку в День памяти жертв голодомора была даже отслужена панихида. Живых людей отпели как мертвых! Подлог обнаружили только в изданной тиражом 2000 экземпляров «Книге памяти» Сумской области. Срочно кинулись собирать все экземпляры и выдирать крамольные листы. А жители Андрияшевки обратились к Церкви с просьбой «отменить» состоявшееся отпевание[262]… Сходным способом увековечили память «жертв голодомора» в Шосткинском районе Сумской обл., с. Ивот: «на памятнике жертвам Ивотской трагедии (поставленном в советское время), где в 1943 г. немцы расстреляли мирных жителей, местные власти повесили табличку “памяти жертв голодомора 1932–1933 гг. ”»[263]…

Примечательно, что даже таким образом фабрикуемый список «жертв» не дотянул до нужной цифры. По данным всех «Книг памяти», обобщенных киевским Институтом национальной памяти, общее число «жертв голодомора» в Малороссии составило 882 тысячи 510 человек. Притом, что во многих случаях были учтены все умершие или погибшие в период с 1 января 1932-го по 31 декабря 1933-го (т. е. и в те периоды, когда голода еще или уже не было). А в ряде случаев, как мы видели, в число «жертв» включены и ныне живущие люди. И все равно меньше миллиона. Между тем, в украинских СМИ, выступлениях политиков, заявлениях официальных лиц, статьях и книгах, посвященных «голодомору», по-прежнему звучат цифры в десятки миллионов «жертв»!..

Еще одна интересная деталь: в ряде регионов национальность жертв была засекречена. Так как устроителям «пляски на костях» следовало убедить весь мир (да и самих себя) в том, что жертвами голода в Малороссии становились исключительно «украинцы», им пришлось утаить те данные, которые начисто опровергали подобную «избирательность». Так, «Книгу памяти» Запорожской области открывал список «жертв» г. Бердянска. Составители включили в него 1467 человек. В карточках 1184 указана национальность: 71 % из них — русские, 13 % — «украинцы», 16 % — представители других этносов… Нововасильевский сельсовет той же области: из 41 «жертвы голодомора» 39 были русскими, 1 — «украинка» (двух дней отроду Анна Чернова умерла с диагнозом «рожа»), 1 — болгарин (причина смерти — «сгорел»), А вот национальный состав «жертв голодомора» по Граденицкому сельсовету одесского Приморского района: из 75 человек, чья национальность указана в «Книге памяти», 71 — русские, 2 «украинца», 2 молдаванина[264]. И подобное соотношение присуще большинству списков, ведь голод поразил прежде всего регионы Новороссии, где, несмотря на повальную кампанию по «украинизации» местного населения, когда русских массово записывали в «украинцы», они, тем не менее, даже официально продолжали составлять большинство. Естественно, поэтому и в мартирологе «жертв голодомора» — большинство русских. Здесь, кстати, и прямое указание, какая именно национальность стала главной жертвой голода 1932–1933 гг.

Тем не менее, несмотря на всю кощунственную ложь и беспрецедентную фабрикацию фальшивых «данных», кампания по «голодомору украинцев» вовсю развернулась не только в пределах «самостийной», но и далеко за ее пределами, где у нее появились даже свои герои и, так сказать, «маяки». 22 января 2011 г. в канадском городе Торонто посол «Украины» Игорь Осташ вручил орден «За заслуги» местному законодателю Дэйву Леваку. Еще в 2008-м Левак подал на рассмотрение парламента провинции Онтарио законопроект об учреждении официального дня памяти «жертв голодомора» и о признании «голода на Украине геноцидом». Тогда проект не поддержали, но в 2010-м после повторной подачи он стал законом. С тех пор провинция официально признает голод 1932–1933 гг. «геноцидомукраинцев», а каждую четвертую субботу ноября в Онтарио проводится День памяти «жертв голодомора». Тем временем Левак начал переговоры с министром образования провинции, настаивая на включении событий «голодомора» как признанного акта «геноцида» в школьную программу по истории. «Мы благодарны правительству Канады за признание голодомора геноцидом» — заявил на церемонии вручения награды посол «Украины». А награжденный отметил: «Меня вдохновляет, что сегодня о тех событиях узнает все больше людей. Эту награду я посвящаю 10 миллионам погибших, а также всем украинцам, терпевшим на протяжении 600лет чужой сапог на своем горле»[265].

Деятельность Дэйва Левака в Канаде — лишь один из эпизодов массированных усилий по распространению мифа о «голодоморе-геноциде» в мировом масштабе. Уже ряд стран на уровне парламентов признал украинскую версию голода 1932–1933 годов, среди них США, Канада, Италия, Венгрия, Польша, Австралия, Аргентина. Сюда же подвязались наши лимитрофы — Эстония, Литва, Грузия. И список этот явно не окончательный. Подобный уровень международного признания чудовищного по своей лживости мифа стал возможен только благодаря еврейской поддержке. На непомерно рьяное «участие евреев в раскручивании темы Голодомора» совершенно недвусмысленно указывает Эдуард Ходос. Обозначает и цель, при этом преследуемую: «роль последнего, самого крепкого гвоздя, вколачиваемого в крышку русско-украинского “братского” гроба, по еврейскому сценарию должна сыграть Украинская Трагедия, ловко и бесстыдно взваленная на плечи России. Ради этого мировое еврейство даже любезно согласилось потесниться на своем “жертвенном ” пьедестале и рядом с жертвами Холокоста освободить место для жертв Голодомора»[266]. Указывает Э. Ходос и на коньюктурный характер еврейской «солидарности» в данном вопросе: «не нужно питать иллюзий по поводу искренности еврейских сопереживаний, расточаемых в адрес украинского народа. Как не стоит их питать в отношении позиции США, в числе первых признавших акт геноцида украинцев и правомочность украинских претензий к России. Достаточно указать пальцем на истинных виновников Украинской Трагедии и потребовать справедливых компенсаций от истинных преемников палачей украинского народа, как от трогательного американского сочувствия и их государственной поддержки не останется и следа»[267].