Марсианские истории - Эдгар Берроуз

Быстро войдя в комнату, он подполз к столу, взобрался на плечи рикора и принялся ждать. Можно было подумать, что у Чека, не умевшего даже улыбаться, появилось чувство юмора. Около получаса просидел он так, затем до него донесся звук шагов, приближавшихся по каменному полу коридора. Он услышал звон оружия, задевавшего за стены, и понял, что эти люди торопятся. Но перед входом в его камеру они остановились и пошли медленнее. Впереди был офицер, а за ним, по-прежнему с широко раскрытыми глазами, шел немного ошеломленный воин, который убежал в такой панике. Войдя в комнату, они остановились и офицер взглянул на воина. Пальцем он указал на Чека.

— Вот он сидит! Неужели ты солгал своему двару?

— Клянусь, — воскликнул воин, — что я сказал правду. Это существо сидело без головы, наклонясь над столом. Пусть первый предок убьет меня на месте, если я говорю неправду!!

Офицер был в недоумении. Марсиане очень редко лгут. Он почесал затылок. Затем обратился к Чеку.

— Долго ли ты находишься здесь?

— Кто может знать лучше тех, кто поместил меня сюда и приковал к стене? — вопросом на вопрос ответил Чек.

— Видел ли ты этого воина несколько минут тому назад?

— Да, я видел его, — ответил Чек.

— И ты сидел там же, где сидишь теперь?

— Посмотри на эту цепь и скажи, где я еще мог сидеть? — воскликнул Чек. Разве люди твоего города так глупы?

Три остальных воина подошли поближе с целью получше рассмотреть пленника. Они улыбались неудаче, постигшей их товарища. Офицер же пригрозил Чеку:

— Твой язык так же ядовит, как и язык львицы, которую по приказу О-Тара отвели в крепость Джетан.

— Ты говоришь о молодой женщине, взятой в плен вместе со мной? — спросил Чек. Его монотонный голос и лишенное выражения лицо не выдавало его заинтересованности в этом вопросе.

— Я говорю о ней, — ответил двар и повернулся к воину, вызвавшему его. — Возвращайся в казарму и оставайся там до следующих игр. Может за это время твои глаза перестанут обманывать тебя.

Воин бросил яростный взгляд на Чека и отвернулся. Офицер покачал головой.

— Не понимаю, — пробормотал он, — У-Ван всегда был правдивым и надежным воином.

— Может ли быть?.. — он проницательно взглянул на Чека. — Твоя голова не соответствует твоему телу парень! — воскликнул он. — В наших легендах рассказывается о древних существах, которые могли вызывать галлюцинации у людей. Если ты из их числа, может У-Ван пострадал от твоей силы? Если это так, то О-Tap знал бы что делать с тобой. — Он повернулся и приказал своим воинам следовать за собой.

— Подождите! — крикнул Чек. — Я голоден… Принесите мне еды.

— У тебя была пища, — ответил воин.

— Я не могу есть один раз в день, — сказал Чек. — Мне нужна еда чаще. Пришлите мне пищи.

— Тебе принесут еду, — ответил офицер, — никто не смеет сказать, что пленники Манатора голодают. Законы Манатора справедливы, — и он удалился.

Как только смолк звук их шагов, Чек сполз с плеч рикора и пробрался в нору, где он спрятал ключ. Открыв им замок, он снял кандалы с ноги рикора и вновь спрятал ключ в нору. Затем вернулся на свое место на плечи безмозглого существа. Вскоре послышались шаги, и он встал и вышел в соседний коридор. Здесь Чек спрятался и стал прислушиваться. Он слышал как человек вошел и остановился. Он услышал приглушенное восклицание и металлический звук с которым ударился о стол подкос. Затем вновь раздались быстрые шаги, которые замерли в глубине коридора Чек, не теряя времени, вернулся в камеру, достал ключ и вновь приковал рикора Затем вновь положил ключ в нору, взобрался на стол и направил руки рикора на еду. Пока рикор ел, Чек прислушивался к звукам в коридоре. Расслышав вскоре топот ног и звон оружия, он взобрался на рикора Вновь вошел офицер с тремя воинами. Один из них был, очевидно, тот, что принес ему пищу, так как его глаза широко раскрылись при виде Чека, сидящего за столом, воин выглядел очень глупо, когда двар строго взглянул на него.

— Было так, как я сказал, — воскликнул воин. — Его не было здесь когда я принес пищу.

— Но ведь сейчас он здесь, — строго сказал офицер, — и кандалы у него на ноге. Посмотри! Они закрыты, но… где же ключ? Он должен быть на противоположном конце стола Где ключ? — крикнул он на Чека.

— Как я могу, пленник, знать, где ключ от моих кандалов! — возразил Чек.

— Но он лежал здесь! — воскликнул офицер, показывая на противоположный конец стола.

— Ты видел его? — спросил Чек.

Офицер колебался.

— Нет, но он должен быть здесь, — ответил он.

— Ты видел здесь ключ? — спросил Чек у другого воина.

Тот отрицательно покачал головой.

— А ты? — продолжал спрашивать у воинов калдан, обращаясь к ним поочередно.

Все сознались, что не видели ключа.

— Разве мог бы я взять его, даже если бы он был здесь? — продолжал он.

— Нет, он не мог бы дотянуться, — сообразил офицер, — но больше ничего подобного не будет. И-Зав, ты останешься здесь и будешь охранять пленника, пока тебя не сменят.

И-Зав ничего не ответил, но подозрительно посмотрел на Чека в то время, как офицер и остальные повернулись и оставили пленника.

XIII. Отчаянный поступок

Э-Мед пересек комнату и приблизился к Таре Гелиум и девушке-рабыне, Лан-О. Он грубо схватил Тару за плечо.

— Вставай! — приказал он.

Тара, отбросив руку, встала и отвернулась.

— Не трогай своей грязной рукой принцессу Гелиума, животное! — сказала она.

Э-Мед засмеялся.

— Ты думаешь, я буду играть за тебя, когда будут играть? Иди сюда!

Девушка выпрямилась во весь рост, прижала руки к груди, и Э-Мед не заметил, что тонкие пальцы ее правой руки скрылись за широким кожаным ремнем, опоясывающим ее фигуру, начиная с левого плеча.

— Если О-Tap узнает об этом, ты пожалеешь, Э-Мед, — воскликнула рабыня. — В Манаторе нет закона, отдающего девушку до того, как за нее сражались.

— Что за дело О-Тару до ее судьбы? — ответил Э-Мед. — Разве я не слышал? Разве не насмехалась она над великим джеддаком, нанеся ему оскорбление? Клянусь моим первым предком, О-Тар сделает джедом того, кто сумеет покорить ее, — и он снова шагнул к Таре.

— Подожди! — сказала девушка ровным низким голосом. — Возможно, ты не понимаешь, что делаешь. Личность женщины Гелиума священна для людей Гелиума. За честь беднейшей из них сам великий джеддак обнажает свой меч. Великие народы Барсума трепетали от звуков войны, которая велась в защиту Деи Торис, моей матери. Мы можем умереть, но нас нельзя унизить. Ты можешь играть в джетан на принцессу Гелиума, но даже если выиграешь матч, награду не получишь, ты выиграешь лишь мертвое тело. Знай, житель Манатора, что кровь Главнокомандующего течет в жилах Тары Гелиум не зря. Я сказала!

— Я ничего не знаю о Гелиуме, О-Tap наш командующий, — ответил Э-Мед. — Но я знаю, что сначала я испытаю, чего стоит приз, за который буду играть. Я попробую вкус губ той, что станет моей рабыней после ближайших игр: не серди меня, женщина. — Глаза его сузились и лицо приобрело выражение рычащего зверя. — Если ты сомневаешься в истине моих слов, то спроси рабыню Лан-О.

— Он говорит правду, о женщина из Гелиума, — подтвердила Лан-О. — Не серди Э-Меда, если дорожишь своей жизнью.

Но Тара Гелиум не ответила. Она уже все сказала. Она стояла молча, глядя в лицо приближавшемуся дородному мужчине. Он подошел ближе, внезапно схватил ее в объятия, пригнул и постарался прижать свои губы к ее губам.

Лан-О видела, как женщина из Гелиума быстрым движением выхватила руку из-под ремня на своей груди. Рабыня видела в этой руке длинный тонкий кинжал. Губы воина совсем приблизились к губам девушки, но они никогда уже не могли коснуться их! Внезапно мужчина выпрямился, вскрикнул, съежился; подобно пустой шкуре, и упал на пол. Тара Гелиум нагнулась и вытерла лезвие о его одежду.

Лан-О, широко раскрыв глаза, с ужасом смотрела на тело.

— Мы умрем за это обе, — сказала она.

— Разве лучше быть рабыней в Манаторе? — спросила Тара Гелиум.

— Я не так храбра, как ты, — ответила ей рабыня, — а жизнь хороша, и всегда остается надежда…

— Жизнь хороша, — согласилась Тара Гелиум, — но честь священна. Но не бойся, когда они придут, я скажу им правду — что ты не виновата в этом и не имела возможности защитить его.

Некоторое время рабыня, казалось, прислушивалась к своим мыслям. Вдруг лицо ее просветлело.

— Возможно, я нашла способ, — сказала она, — снять с вас подозрение. У него с собой ключ от нашей камеры. Давай откроем дверь и вытащим его — может, мы сумеем его спрятать.

— Хорошо! — согласилась Тара Гелиум, и девушки немедленно принялись осуществлять предложение Лан-О. Они быстро отыскали ключ, открыли дверь и полунеся, полутаща, выволокли тело Э-Меда и потащили его вниз по лестнице на следующий этаж, где, как сказала Лан-О, должны быть свободные комнаты. Первая же дверь, которую они попытались открыть, поддалась, и они, неся свой тяжелый и неприятный груз, вошли в маленькую комнату, освещавшуюся через единственное окно. Помещение, очевидно, использовалось как жилая комната, а не как тюремная камера: она была комфортабельная и даже роскошно обставлена. Стены были покрыты деревянными панелями на высоту около семи футов, штукатурка выше на стенах и потолке была покрыта яркими, но слегка выцветшими фресками. Глаза Тары быстро обежали комнату. Ее внимание привлекла часть панели, которая чуть отошла от соседней секции. Быстро подойдя, она заметила, что эта панель отделяется от другой промежутком в полдюйма. Единственное возможное объяснение заключалось в том, что здесь был какой-то тайник. Девушка ухватилась за край панели и потянула к себе. Панель медленно отошла в сторону, открыв темное отверстие в стене.