Дом непредсказуемого счастья - Лариса Соболева

— Чего ты пристал к нему? — бросила мужу Юля.

— Он обманывает тебя! И меня! И всех нас!

— Подумаешь, — равнодушно пожала плечами жена. — Ты вон всю жизнь меня обманывал, лгал, подличал, почему же тебе можно, а другим нельзя?

Она говорила и делала ему назло! Это уже выходило за рамки здравого смысла. Иван засопел, не зная, какой аргумент найти, чтобы привести в чувство строптивую жену, однако Алик дал убедительные объяснения:

— Запросы из прокуратуры делаются быстрей, мне нужно хоть что-то, что позволит сесть за руль собственной машины, которая стоит на приколе в автомастерской. Должны же в полиции убедиться, что права у меня есть? В прокуратуре сделают запрос в автоинспекцию моего города — вот и все. Вы как будто меня подозреваете… В чем?

Иван попал впросак, что тут же было замечено Юлей:

— Ну что, милый? Лавры детектива тебе мешают жить? Расслабься, дорогой.

— Извини, — отдавая липовую справку, сказал Иван. — Я видел, как ты выходил из прокуратуры, и подумал…

— …что я агент разведки, — снисходительно улыбнулся Алик, хотя это чистейшая правда. — Кстати, в юности мне хотелось стать разведчиком, но не все мечты сбываются.

— Давайте, в конце концов, поедим? — предложила Юля. — Говорят, после еды люди добреют.

Последний посыл был сделан Марье, намек она поняла (или сыграла, что не поняла) и стала спешно прощаться.

22

Он редко жалел людей, считая, что без «заслуг» не бывает наказания, к тому же объектов для жалости вполне хватает: дети, к примеру, еще инвалиды, старики. Но когда вошла Роза Бабутко, Константину стало ее жалко, видимо, некрасивые женщины (как правило, они же и несчастные) тоже трогают черствые сердца. Она пристроила свой зад на самый краешек стула, словно опасалась, что у него подломятся ножки, поставила сумочку на колени и с плохо скрываемым страхом уставилась на Басина. Юбка настолько туго облепила бедра Розы — казалось, вот-вот треснет по швам, он недоумевал: зачем носить слишком зауженную юбку, но рассуждения и жалость к делу не относятся.

— Что вам известно о семье Залесских? — приступил он к своим прямым обязанностям.

Роза слегка расслабилась, даже обрадовалась. Скорей всего, она, не зная, по какому вопросу ее вызывают, излишне переволновалась, это свойственно многим людям, которых вызывают повесткой, а конкретный вопрос заставил думать и снял напряжение.

— А что вас интересует? — в свою очередь спросила она.

— Да все. Вплоть до сплетен. Ведь в каждой сплетне — доля сплетни, вы не находите?

— О, сплетни… — хмыкнула Роза. — Их слишком много, у таких людей много недоброжелателей.

— А вы к какому стану относитесь: к друзьям или недругам?

— Я посередине.

— Позиция не твердая… Так каково ваше мнение об этих людях?

Роза задумалась, нелепо склонив голову набок и глядя в сторону. Но лицо… на нем появилось отталкивающее выражение плаксивости.

— Знаете, — заговорила она после длинной паузы, — я много видела людей, которые взлетели… ну, разбогатели, как Иван, или в них открылся талант писать необыкновенно красивые картины… или они продвинулись по административной лестнице… То есть стали успешными, а любимцами удачи становятся далеко не все, правда? Да, к успеху привели труд, ум, знания… везение, кстати, играет не последнюю роль, значит, сам Господь их обласкал. Но что интересно и необъяснимо… их всех объединило одно отвратительное качество: удачники стали презирать тех, кто остался на том же уровне, откуда им удалось выпрыгнуть. Ну, презирали бы молча, про себя… так нет же! Обязательно нужно куснуть, подколоть, а то и унизить тех, кого обошла удача.

— Неужели все-все удачники одинаковы?

— Нет, наверное. Просто мне встречались именно такие… необоснованно заносчивые после успешного шествия. Далеко не все достойны удачи. Признаюсь, свинство к тем, кто помогал восхождению, оскорбляет непередаваемо…

— То есть, ваш муж Борис помогал восхождению, а в ответ…

Неожиданно Роза вскинулась, выпрямила спину, в глазах сверкнула властность, да и заговорила совсем другим тоном, рубленым:

— Да. Мой муж экономист. Без него Ванька был бы нулем. Он возомнил себя чуть ли не богом, причем забывал Борю отблагодарить.

— Но Боря приворовывал, не так ли?

Зря он это сказал, моментально между ними выросла невидимая стена, Басин ощутил ее физически. Метнув в него молнии, Роза усмехнулась:

— Вы это можете доказать?

— В принципе могу. Михаил, когда работал у Залесского…

— Вы верите этому убожеству?! — окрысилась Роза. — Он ничего не умеет, под влиянием Юльки пакостил Борьке.

— Юля Залесская хотела рассорить Бориса с Иваном?

— Не знаю, что она хотела. По-моему, от скуки у нее ум за разум зашел, богатство плохо повлияло.

Вообще-то ее преданность мужу восхищала Басина, если бы не одно обстоятельство, которое он приберег напоследок.

— А как вы думаете, кто мог взорвать Ивана Николаевича? — задал Константин следующий вопрос.

— Шутите? Это я должна у вас спросить, но не вы у меня.

— И все же?

— Понятия не имею. Да мало ли кого он достал. Ванька с Юлькой думают, весь мир должен лежать у их ног, соответственно и ведут себя. Все?

— М… да.

Она поднялась, отряхнула юбку, будто запачкалась в кабинете, где идеально чисто хотя бы потому, что сорить некому, и сделала пару шагов к выходу…

— Минутку! — сказал Басин.

Роза повернулась к нему, он что-то быстро писал, не отвлекаясь, бросил вопрос небрежным тоном и негромко:

— Чем вы ударили мужа? Надо ли вам напоминать, что ваши действия квалифицируются как покушение на убийство?

Вот теперь он оторвался от писанины и поднял на нее глаза. Когда-то Константин понял свою особенность — смотреть, пронизывая человека, и пользовался этим даром довольно успешно. Создавалось четкое убеждение у людей, будто он знает больше, чем они сами про себя знают. Вот у Розы перехватило дыхание, губы задрожали, все же она еще держалась, у нее хватило сил произнести:

— Как… Почему вы так говорите?

— Ну, во-первых, эксперты установили, что удар нанесен человеком маленького роста, но очень сильным. Мы решили, что это был мужчина, однако… у вас есть мотив — Борис неудачник, которых вы тоже не любите, он обманул ваши надежды, к тому же он завел любовницу, а это бьет по женскому самолюбию. Во-вторых, на улице всегда найдется хоть один свидетель, который случайно…

Он не закончил, потому что Роза заплакала. Заплакала беззвучно, скорчив жалостную гримасу, от которой его перекосило, и уже не было жалко некрасивую, несчастную женщину, преступившую порог дозволенного всего один раз, но так неудачно. Главное, Константин пошел ва-банк, не имея достаточно веских улик, а сложив известные факты и сделав вывод, но не был уверен в успехе. Решил попробовать, и Роза сама себя сдала, как говорится, раскололась.

— Я не стану вас задерживать, хотя должен, — сухо сказал Константин. — Подпишите подписку о невыезде.

Наступило время ожидания, только не было понятно, чего именно. Впрочем, Алик ждал справку, а остальные? Когда найдут подрывников? Это хлопотное дело, времени может уйти много, убийц-то ищут годами. Так что же, им до гробовой доски жить вместе на одних квадратных метрах? А атмосфера в доме зависла на каком-то неотчетливом уровне разбалансированности, когда неясно, что нужно предпринять, чтобы вернуться в привычный режим. Все блуждали по особняку, как сомнамбулы, в поисках занятия, дабы скоротать время. Кроме Влады. Она пропадала на кухне или валялась у телика в своей комнате, смотрела юмористические программы, от которых у Юли портилось настроение. Если ей шутки казались тупыми, то Владу они вполне устраивали, Юля махнула рукой, мол, ну и развлекайся.

В этот тягучий вечер Юля читала в гостиной, лежа на диване, Иван здесь же просматривал газеты — читать он не любил, а когда-то… но что об этом вспоминать? Последнее время она терпеть не могла воспоминания, стоило мужу завести речь о том, как было раньше, Юлия сатанела и напоминала Ивану фурию, которой дай только повод — разнесет весь мир по камешкам. Алик пил кофе на кухне, для Влады его общество — тоже своего рода развлечение, причем никакого романа между ними не намечалось. Иван нашел время подходящим для решения некоторых задач, пересел в кресло поближе к Юле и начал издалека:

— Детей не пора вернуть домой, а?

— Не стоит, — ответила Юля, переворачивая страницу в книге. — Пусть поживут в санатории, им полезен сосновый воздух.

— А школа? — напомнил Иван.

— Ты разве не пропускал школьные уроки?

Он присмотрелся, что она читает… О боже! «Отверженные» Гюго. Старо и неактуально. Его уже не интересовала классика, он погряз в современных темпах, отношениях, приоритетах. Посему ему удобней посмотреть за пару часов экранизацию (если приспичит блеснуть интеллектом), нежели читать несколько дней бесконечно длинные предложения, когда в конце уже не помнишь, с чего оно начиналось. Но пора к главной теме приступить, пока не помешали: