Трава, пробившая асфальт - Тамара Черемнова

 Эх, мне бы туда… И дом с большущими удобствами, и мой Новокузнецк, где я родилась и прожила свои первые шесть лет — самые счастливые и безоблачные годы. Покровительствовавшая мне Надежда Константиновна Трушина уже не работала в Облсобесе, ее перевели в другую организацию. И я рискнула письменно обратиться в Облсобес сама. Сочинила подробное письмо-просьбу, объективно обрисовала картину своего пребывания в Инском доме — ко мне прекрасно относятся, но имеются технические сложности. Изложила свои доводы, сообщила, что родом из Новокузнецка, и попросила для нас с Ольгой путевки в Новокузнецкий дом престарелых и инвалидов. Конечно же вдвоем. Если бы я оставила Ольгу, ее бы мигом перевели обратно в Бачатский ПНИ за профнепригодность. Как няня она неважно справлялась со своими обязанностями по состоянию здоровья, и ее держали исключительно как моего личного помощника.

 Как же мне хотелось вернуться в город своего детства! При одном слове «Новокузнецк» набегали сладостные воспоминания — наш домик, дед с бабой, любящие родители… Тогда меня любили…

 Еще меня обуревало недостойное желание досадить своим родственникам за то, что любили и разлюбили. За то, что сдали в Бачатский детдом. За то, что насильно заставили покинуть Новокузнецк. За то, что редко навещали. За то, что не приглашали в гости. Такой вот детский ход — ах, не зовете меня в Новокузнецк? А я сама туда приеду! Без вашей помощи!

 Ответ из Облсобеса все не приходил, но я упрямо твердила себе, что все равно вернусь в Новокузнецк. И в 1997 году случилось то, чего я так добивалась. Однажды, когда я по делу спустилась на первый этаж в бухгалтерию, мне вдруг объявили:

— Черемновой и Рачевой пришли путевки в Новокузнецк.

 Я растерялась, вроде уже и ждать перестала. На следующий день поехала на прием к директрисе — выяснить, уточнить, договориться о переезде. Дожидаясь своей очереди, увидела врача Сергея Александровича Червова. Он работал в Беловском доме недавно, но у нас быстро установились добрые отношения.

— Тамара, а ты что здесь сидишь? — спросил он.

— Да вот насчет машины хочу договориться, — ответила я.

— И куда едешь? — поинтересовался он.

— В Новокузнецкий дом перебираюсь.

— Тамара, зачем тебе туда переводиться? Здесь твои ровесники, а в Новокузнецком доме в основном престарелые.

— Сергей Александрович, так я тоже уже немолодая, пятый десяток разменяла.

— Там в Доме престарелых будут люди вдвое старше тебя.

— Ну, опыт общения с людьми намного старше у меня имеется: в Прокопьевском ПНИ меня поначалу подселили к пожилым женщинам, и я с ними отлично ладила. — И я улыбнулась, вспомнив своих трогательных трех Маш.

— Тамара! Здесь тебя знают, уважают. Весь город Белово тебя читает, и в газетах печатают. А в Новокузнецке каково тебе будет? Подумай, стоит ли уезжать? — не унимался Сергей Александрович.

 Но я только качала головой. Доводы Сергея Александровича были разумны, но если уж я рванула в своих мыслях вперед и убедила себя в крайней необходимости чего-либо — это уже бесповоротно… Оставалось только согласовать все с Ольгой и собрать вещички.

 И вот машина-газель вновь мчит меня по дороге, как и восемь лет назад, но теперь уже в мой родной город, в город детства, откуда меня увезли в неполных семь лет… И вот я возвращаюсь сейчас, когда мне уже в шесть раз больше, почти сорок два!

 Семь умножить на шесть равно сорока двум…

 Я прожила один временной отрезок в Новокузнецке и пять последующих таких же отрезков вне его и не побывав там ни разу…

 За восемь лет в Инском доме инвалидов было всякое. И хорошо, и радостно, и сложно, и тяжело. Но относились здесь ко мне с уважением, считались со мною, старались помочь. А главное, я продолжила свой литературный путь — сочиняла и отпечатывала сочиненное на машинке. Сказки и рассказы публиковали, и меня именовали писательницей уже без сарказма.

 Часть 4

 Новокузнецкий дом-интернат

 Прибытие и привыкание

 В октябре 1997 года нас с Ольгой повезли в Новокузнецкий дом-интернат для престарелых и инвалидов № 2. От Белово, где находится Инской дом, до Новокузнецка не так уж далеко — сто с лишним километров. Доехали быстро, но долго плутали по улицам Новокузнецка, шофер из Инского не знал, где находится новый дом-интернат.

 Я смотрела в окно «газели» и пыталась найти хоть что-то знакомое, что запомнила с детства. Наивно! Ведь меня увезли из Новокузнецка в 1962 году, а сейчас на дворе 1997-й. И это уже совершенно другой, незнакомый мне город, ведь столько лет пролетело!

 Часам к четырем вечера подъехали к дому-интернату. Медсестра, сопровождавшая нас с Ольгой, пошла оформлять документы. В газель заглянула директриса этого дома. Она не представилась, но кто-то из находящихся поблизости шепнул: директор.

— Ну и кто тут к нам приехал? — сухим тоном спросила она. Резко спросила, недружелюбно. Малообещающее приветствие, могла бы встретить подушевнее.

 От неожиданно сурового обращения я съежилась, и душу охватил знакомый холодок, часто посещавший меня в мои детские и юношеские годы. Директриса же, скользнув по мне небрежным взглядом, повернулась и зашла в корпус.

 Через некоторое время к нам вышла старшая сестра Эльвира Алексеевна, улыбнулась, поздоровалась, спросила, как зовут. Я вкратце рассказала про Ольгу и про себя. После необходимых согласований нас выгрузили из машины, медсестра и шофер из Инского дома попрощались и уехали.

 Мы с Ольгой сидели в холле со своими вещами. Было непривычно и неловко вот так сидеть на всеобщем обозрении, где каждый тебя разглядывает. От нечего делать я разглядывала холл — большой, светлый, мраморный пол смахивает на вестибюль гостиницы, каковым его показывают в фильмах. Подошла приветливая медсестра и пригласила:

— Пойдемте, я покажу вашу комнату.

 Мы с Ольгой поспешили за ней. Я в этот раз выпросила в Инском доме свою коляску, директриса Надежда Васильевна любезно разрешила мне взять ее с собой. Так что в Новокузнецком доме гордо ехала по коридору на своем личном транспорте.

 Нам открыли еще не заселенную комнату, в которой стояли две застланные кровати. А интерьер, ну, в точности гостиничный! И ощущение пребывания в гостинице не покидало меня в тот первый вечер.

 Прожив неделю, я почувствовала дискомфорт. Сначала не поняла, отчего здесь так здесь? Потом, будучи на улице, разобралась. В Инском доме много простора и открытая даль — ничто не закрывало перспективу. Новокузнецкий дом окружали жилые многоэтажки, и лишь в одном месте маячил далекий лес.