Звездная дорога - Олег Авраменко

Ещё бы, подумал я. Камень, брошенный в Артура, ведёт себя подобно бумерангу. Даже если ты не согласен с ним, лучше не рисковать.

— Александр был бы не против, — отозвался Амадис и тут же нахмурился. — Знать бы, где этот сукин сын пропадает...

— Наверное, собирает камни, — предположил я. — Чтобы потом бросать их в дядю Артура.

— Собирает камни, — задумчиво повторил Амадис. — Небось, уже много насобирал...

13. КЕВИН

Я проснулся от сильного толчка в бок.

Никому не советую будить меня столь бесцеремонным образом, это чревато непредсказуемыми последствиями. Человек я очень импульсивный и спросонья могу дать сдачи — чисто рефлекторно, в порядке самообороны. А рука у меня тяжёлая. И нога, кстати, тоже.

Благо на этот раз всё обошлось без членовредительства. Проснувшись, я не стал сразу устраивать потасовку, а всего лишь совершил головокружительный акробатический прыжок, мягко приземлился на ноги спиной к стене и принял боевую стойку, готовый отразить следующую атаку.

Однако злоумышленник в парадной форме вице-адмирала не проявлял ни малейших признаков агрессивности. В расслабленной позе он стоял возле кровати, на которой ещё минуту назад я почивал мирным сном, и приветливо улыбался. Вопреки утверждению Анхелы, за прошедшие четырнадцать лет Рик почти не изменился, разве что немного похудел, а черты его смуглого лица стали более резкими.

— Ну ты даёшь, старина! — с лёгкой иронией произнёс он. — Сущий кладезь талантов! Не будь ты выдающимся учёным, искусным пилотом и удачливым бизнесменом, из тебя получился бы отличный циркач. Теперь-то я верю, что ты перепрыгнул через забор.

Я понял его намёк и покраснел.

— Так что, будем биться?

Рик ухмыльнулся:

— По идее, тебе стоило бы надрать уши, — сказал он. — Но где мне тягаться с таким попрыгунчиком. — Он сделал два шага вперёд и крепко сжал мою руку. — Чёрт возьми, Кевин! Я так рад тебя видеть!

— Я тоже чертовски рад, — искренне ответил я.

Рик был на полголовы ниже меня и на шесть лет старше. Когда я поступил в Академию, он учился на последнем курсе, и меня определили ему в подшефные. Если бы не это обстоятельство, мы бы вряд ли познакомились, но его величеству случаю было угодно, чтобы мы оказались на одном корабле, мчащемся вглубь чёрной дыры, и проведённые внутри сферы Шварцшильда полтора часа сблизили нас больше, чем долгие годы дружбы. Если в этом мире и был человек, которого я мог назвать своим другом, так это Рик.

Мы были мгновенно поглощены потоком воспоминаний — таких чётких, предельно ясных, как будто всё произошло лишь вчера, как будто между теми событиями и днём нынешним не лежал отрезок времени длиною в четырнадцать лет. Я уже скурил четыре сигареты, Рик — две трети своей сигары, а мы всё продолжали обсуждать наши тогдашние действия, анализировали их с позиций приобретённого опыта, спорили о том, что следовало бы ещё предпринять, а чего делать не стоило... Не знаю, сколько могло так продолжаться, если бы в спальню не вошла Дженнифер. Она была одета в великолепное вечернее платье с длинным, почти до самой талии, боковым разрезом, а на её шее красовалось жемчужное ожерелье.

При её появлении, Рик что было силы стукнул себя кулаком по лбу. У него был вид программиста-склеротика, внезапно вспомнившего, что в десятичной нотации 8+8=16, но никак не 10.

Дженнифер удивлённо посмотрела на меня:

— Ты ещё не готов?!

— К чему? — спросил я.

— Ну, к приёму.

— К какому приёму?

Дженнифер перевела взгляд на Рика. Тот виновато развёл руками:

— Прошу прощения, сударыня. Я так увлёкся воспоминаниями, что забыл предупредить Кевина. — И уже обращаясь ко мне, продолжал: — Моя сестра решила устроить торжественный приём по случаю прибытия дорогих гостей. То есть вас.

— Так что поторапливайся, — подхватила Дженнифер. — Времени у нас в обрез.

Я посмотрел на часы, а затем в окно. Небо было по-дневному светлое, но на нём уже начали появляться яркие звёзды — свидетельство того, что наступил вечер.

— Проклятье! Почти весь день я только тем и занимался, что дрыхнул. Почему не разбудила меня раньше?

— Решила дать тебе отоспаться, — ответила она. (А самой тем временем над всем поразмыслить, понял я.) — Рикардо, вам лучше оставить Кевина минут на десять, иначе он до утра не соберётся.

— Думаю, вы правы, — согласился Рик.

— Вот и хорошо.

Дженнифер вышла из спальни, оставив дверь открытой. Рик направился вслед за ней.

— Погоди, — остановил я его.

— Да?

— Ты давно вернулся?

— Три часа назад. Хотел было сразу заявиться к тебе, но твоя кузина убедительно просила не беспокоить тебя. Видимо, боялась, что мы подерёмся.

— Ага... — Я снова покраснел.

— И между прочим, правильно сделала. Поначалу я был зол, как чёрт.

— А теперь?

— Уже остыл. В конце концов, мы оба мужчины, и я прекрасно понимаю тебя. Если бы Анхела не была моей сестрой... — Так и не закончив свою мысль, Рик вышел и плотно прикрыл за собой дверь.

*

В нашу демократическую эпоху любой барон, граф или герцог должен лично встречать каждого из своих гостей, какое бы незначительное положение тот не занимал, и знакомить его с ранее прибывшими гостями. Только коронованным особам дана привилегия (и вменяется в обязанность этикетом) являться на свой собственный приём в последнюю очередь. Они не встречают гостей и не знакомятся с ними — их им представляют.

Когда мы с Риком и Дженнифер вошли в просторный зал с высоким сферическим потолком, все приглашённые уже были на месте, ожидая только нас и королеву. Несмотря на торжественность обстановки, присутствующие вели себя непринуждённо, без лишних церемоний. Женщины весело болтали друг с дружкой или кокетничали с мужчинами; те же мужчины, которые оставались равнодушными к женским чарам, и те, которых женщины обошли вниманием, сбились в небольшие группы и что-то живо обсуждали; я мог бы поклясться, что некоторые из таких групп смакуют пикантные анекдоты или попросту сплетничают. Всё это до боли напоминало мне неформальные приёмы в Камелоте — отец страшно не любил помпезности и всячески избегал её.

Мне пришлось перезнакомиться с кучей народу, в том числе с матерью Рика и Анхелы, герцогиней Эстелой, моложавой на вид женщиной лет семидесяти, с их отчимом, герцогом, с двумя их сводными сёстрами, с названным братом, сыном их отчима от первого брака, с целой толпой их кузин и кузенов разной степени родства, с дядьями и тётками, а также с их дедом и бабушкой по материнской линии — почтенной супружеской четой, уверенно идущей навстречу своему стодвадцатилетнему юбилею. Кто-то из них (уж не помню кто) поинтересовался, как долго я служил во флоте. Поначалу я несколько озадачил своих собеседников, ответив, что, если не считать учёбы в Звёздной Академии, то ни единого дня, но затем всё же объяснил, что моё звание командора (так же, как до этого лейтенанта и лейтенанта-командора) является почётным. Я получил право носить форму офицера Военно-Космических Сил Земли, будучи главой организованного мной самим и на мои собственные средства отряда независимых испытателей, которые за последние девять лет на свой страх и риск обкатали свыше сорока новых моделей сверхсветовых приводов. Из присущей мне скромности я умолчал о том, что наш сертификат качества котируется очень высоко и считается гарантом высокой надёжности.