Смотрю на мир глазами волка - Евгений Монах

Но на сей раз, проснувшись, я уже не удивлялся, откуда их так неправдоподобно много…

Чтобы растворить неприятный осадок от неприятного сновидения, влил в свой органон стакан коньяка. Помогло — с глаз словно пелена спала, предметы стали выпуклы и ярко-красочны. Особенно радовали взгляд, сверкая в солнечном свете глубоким фиолетовым и изумрудным огнем, аквариумные рыбки кардиналы. Их суетливая деятельность была оправдана — наступил полдень, время кормежки. Уважая условные рефлексы маленьких созданий, насыпал в пробковую кормушку их любимое лакомство — растертых в порошок засушенных дождевых червей. Однажды, после веселого вечера с изрядными возлияниями, я вдруг вспомнил, что рожден под созвездием Рыб и решил немного приобщиться к родственным созданиям, проглотив целую ложку сухого корма. По вкусу это смахивает на ржаные сухари, смешанные с дорожной пылью. Накрайняк есть можно, но, все-таки очень верно догадались древние мудрецы; «каждому — свое». Мне, как выяснилось, значительно больше по кайфу цыплята табака с белым вином.

Только успел принять душ, как нарисовался старший оперуполномоченный Инин. Впрочем, его приход не был неожиданным. Уже трое суток прошло со дня пикника, и от майора я вправе был ожидать известий.

— Добрый день, Монах! — Опер с удовольствием плюхнулся на свое обычное место у камин-бара и многозначительно поглядел на распечатанную коньячную бутылку.

Я его понял правильно и сразу налил до краев пузатую рюмку на короткой ножке. Заметив явное, ну прямо родственное сходство майора с рюмкой, я еле сдержал смех.

— Давай штрафную, майор! Между прочим, я тебя еще вчера поджидал.

— Дела заели! Сам ведь в курсе — преступность буквально захлестнула город, — опер, хохотнув, мелкими глоточками выцедил золотую жидкость и твердой рукой наполнил емкость снова.

— Имею право расслабиться, — пояснил он. — Просьбу твою выполнил в лучшем виде. События развиваются в нужном ракурсе.

— Поподробнее, пожалуйста!

— Заявлению твоей верной Ксюхи дан законный ход. Против компании Медведя возбуждено уголовное дело по факту группового изнасилования работницы бара «Вспомни былое». Как ты и предсказывал, все подозреваемые от органов следствия скрылись.

— Наверно, протрезвев, вкурили, что им срока светят, и взяли ноги в руки, — равнодушно обронил я, закуривая.

— Может быть, может быть, — с явным сомнением покивал майор. — Странно только, почему никто из них деньги и паспорт из дома не прихватил?

— Перепугались сверх меры? — предположил я.

— Мне почему-то кажется, что этого никто уже не узнает, — опер задумчиво смотрел на меня своими глазами-омутами. — Твои методы мне хорошо известны… А насчет родственников скрывшихся насильников можешь быть спокоен…

Я изобразил на лице удивление.

— Они теперь все уверены, что их милые чада просто прячутся от правосудия, — майор усмехнулся и поднял рюмку. — Хорошо! Темни дальше! Хотя со мною мог бы быть и пооткровенней. Предлагаю своевременный тост: пусть земля им будет пухом!..

Чуть помедлив, я тоже поднял рюмку.

— Пусть!

Выпив и с наслаждением пососав дольку лимона, опер сменил тему.

— Надоело, Монах, все до чертиков! Махну на недельку в деревню. Порыбачу, поплаваю, расслаблюсь на всю катушку! Ты ведь тоже в отпуске давненько не был. Хочешь составить компанию? Гульнем на славу!

— В принципе — нет возражений. А где это?

— На Балтыме. Вода там прелесть. Галечные пляжи. Поедем?

— Нет. Я в Сысерть подумываю махнуть. Балтым не в кайф, — сказал я и, как мне показалось, весьма туманно добавил. — Я суеверен, как монах!

Но выяснилось, что я сильно недооценивал умственные способности старшего оперуполномоченного. Инин понимающе улыбнулся и по новой плеснул в наши рюмки.

— Выходит, промашка вышла. Нужно срочно исправить. Предлагаю новый, подкорректированный тост: да будет бедолагам земля пухом! На дне Балтыма… Не сердись, Монах, но конспиратор из тебя никудышный!

— «Умножая знания, умножаете вашу скорбь»… — вслух подумал я, прикуривая «родопину» от настольной зажигалки-пистолета. С удовлетворением наблюдал, как лицо Инина вытянулось, с губ моментально стерлась нагловато-самодовольная улыбка.

— Монах, ты совершенно не так понял! Я ничего не знаю и знать, поверь, не желаю! А про Балтым я же просто пошутил. Конечно, глупо получилось… Прости.

— Не бери в голову, майор! — Я широко улыбнулся ему, оскалив зубы. — Просто мне случайно вспомнились вдруг слова мудрого Экклезиаста…

О ЖЕНЩИНЫ

Все же невыразимое наслаждение расслабленно растянуться на нежно-ласковой траве у озера и бездумно наблюдать за лениво скользящими в радужно-синей вышине кудрявыми барашками облаков.

Близкий лес, если закрыть глаза, создавал шум, похожий на далекий рокот прибоя. Правда, морскую иллюзию сводили на нет терпкие запахи сочившейся на солнце сосновой смолы и давно созревшей земляники.

Впрочем, именно за подобными ароматами и величаво-вековым спокойствием уральской природы я забурился в Верхнюю Сысерть. А соленым запахом черноморского побережья пусть дышат туберкулезники и индивиды, которым не обрыдло еще плавать в людской клоаке, именуемой общепитом и гостиницей. Ни к той, ни к другой категории я, к счастью, не принадлежал.

Снял вчера рубленый одноэтажный домик на окраине деревни в паре минут ходьбы от озера Сысерть и почувствовал себя настоящим Робинзоном. За полным отсутствием потерпевших крушение кораблей, служивших Крузо бесплатной базой снабжения, мне пришлось привезти с собой целый багажник разнообразных вещей, чтобы запастись всем необходимым для неголодного и сравнительно комфортного существования вдали от городской цивилизации с ее надоедливо-вечными проблемами.

Где я анахоретствую, знал только Цыпа, доставивший меня на место. Пообещав навещать каждую неделю, он еще вчера дисциплинированно отбыл обратно в Екатеринбург продолжать блюсти разветвленные интересы нашей многопрофильной фирмы.

Глядя на задумчиво-плавное движение небесных туманностей, я невольно задремал, убаюканный тихим покачиванием верхушек корабельных сосен и ненавязчивым говором воды, игриво плескавшейся о берег.

Почему-то приснилась ожившая картина Боттичелли «Рождение Венеры». Сначала, когда увидел забурлившую на середине озера воду, подумал, что сейчас высунется из глубин голова какого-нибудь препротивного чудища, но на поверхности появилась белокурая девушка, как в кресле сидящая на волне, быстро несущей ее к берегу.

Через мгновение живая копия Венеры уже выходила из воды. Впрочем, некоторое существенное отличие от оригинала бросалось в глаза. Нарисованной богине было чем прикрыть ослепительную наготу — водопадом роскошных волос, а у этой буквально все оказалось на виду, так как короткая прическа «под мальчика» ничем в этом смысле ей помочь не могла. Правда, данная милая пикантность нисколько не смущала деву, широко распахнутыми небесными глазами изумленно смотревшую на меня, как на неразрешимую загадку природы.

— Чем могу служить, мадам? — бодрячески-молодцевато тряхнул я головой, глуповато уставясь на ее восхитительные прелести.

— Ничем, к сожалению, — ответило странное создание. — Услуги от тебя, Женя, не облегчают, а умножают ношу.

— В каком смысле? — удивившись, я сразу потерял интерес к шелковистым колечкам рыжих волос на ее лоне.

— Сам поймешь. У тебя есть еще время, — грустно улыбнулась чуть припухшими губками богиня и растаяла в пространстве.

Очнулся я с сильнейшей головной болью — видно, воспользовавшись моей беспечностью, полуденное солнце огрело меня по башке своей лучистой дубинкой.

Пришлось срочно искать спасение в воде. Несколько раз глубоко нырнув до самого скользко-илистого дна, получил, наконец, искомое облегчение.

Надев свою летнюю робинзоновскую униформу — джинсовые шорты и легкую голубую безрукавку, бодро направился в личный форт — деревенскую избушку, на краю заросшего бурьяном оврага.

Кроме загара непосредственное общение с матушкой-природой дарит также зверский аппетит. Посему, придя домой, первым делом включил электроплитку. Водрузив на нее чугунную сковороду, занялся приготовлением нехитрого спартанского обеда, состоящего из говяжьей тушенки и картошки. Последней в подполе был приличный запас, которым хозяйка дома, прощаясь, щедро разрешила пользоваться. Правда, должен признаться, отстегнул ей за месяц столько, сколько берут за этот же срок в Минеральных Водах. Подозреваю, что она и уехала на юга, а не навестить дочку в соседнюю Тюменскую область, как говорила. Впрочем, вечная моя мнительность частенько с действительностью не имеет ничего общего.

Жареную картошку с мясом запил баночным мандариновым соком, стоически заставив себя демонстративно-равнодушно отвернуться от коробки с коньяком «Матр», призывно подмигивавшей мне из угла комнаты. Все-таки я забрался в эту тьмутаракань, чтобы укрепить на деревенском воздухе здоровье, а не рисковать им, постоянно прополаскивая в огненной водице. Пусть даже и высшего качества.