Смотрю на мир глазами волка - Евгений Монах

— Неужели, милая Гуля, ты жестоко покинешь меня ради банального сна?

— Что же делать? — кокетничала та. — Привычка — вторая натура.

— Но ведь можно, при желании, соединить полезное с приятным! — с придыханием поделился свежей идеей Никола, перемещая вожделенный взгляд на выдающийся двугорбый бюст татарочки.

— Это в каком смысле? — непонимающе захлопала Гульнара своими длинными, явно приклеенными, ресницами.

— В прямом! — бесстрашно заявил пылкий поклонник. — Сон — это полезное, а я — приятное…

— Ах ты, негодник! — Гульнара погрозила Николаю сосискообразным пальчиком и радостно добавила. — Ни стыда в тебе, ни совести! — По счастливо рдевшему лицу толстушки было очевидно, что данное обстоятельство ее весьма даже устраивает.

— Кажется, Женя, мы с вами здесь уже лишние! — с улыбкой заметила Вика и взяла меня под руку. — Гуля, будь умненькой и благоразумненькой! Николай, сразу видно, опаснейший сердцеед!

Звонко рассмеявшись, Вика увлекла меня на тропинку, ведущую к озеру.

При малейшей возможности, в узких местах я вежливо пропускал Вику вперед, чтобы лишний разок полюбоваться стройными загорелыми ножками и соблазнительными ягодицами, волнообразно перекатывающимися при ходьбе под тугой мини-юбкой.

Я, признаться, не большой мастак по части ухаживаний за девушками. Просто опыта маловато. С ранней юности начал кувыркаться по особой части уголовного кодекса, а в тюрьмах и лагерях с женским полом напряженка. Есть, правда, женщины контролеры, но попробуй-ка позволь с ними что-то лишнее — вмиг закоцают в наручники и сунут в карцер охолонуть.

Основной мой козырь в общении со слабым полом — голос, а точнее, его тональность. Давно заметил, слушая меня, женщина постепенно впадает в прострацию, даже в транс. Голос завораживает ее, как дудочка фокусника кобру. И совсем не важно, о чем именно говорить. Главное не молчать. Наверно, правильно кем-то подмечено: женщины любят ушами.

Однажды, помню, я решил разобраться с секретом своего баритона и записал себя на стереомагнитофон. Но сколько ни вслушивался потом в магнитную ленту, ничего волнующе-таинственного в голосе не обнаружил. Наверно, из-за того, что у мужчин совершенно иное, чем у женщин, восприятие, другая нервная конституция. К примеру, если хочешь заставить мужика заглохнуть и не рыпаться, надо просто врезать ему по физиономии. А попробуй ударь бабу — визгу не оберешься! Или вот еще любопытный научный факт. Доказано: мужчина больше боится при угрозе пистолетом, а женщина — ножом. Такая вот странно-разная психология. Сплошные шарады у проказницы-природы, куда ни плюнь.

— Женя, а почему вы обручальное кольцо не носите? Или, как все, на время отпуска просто снимаете?

— Вдовец, — я соврал без зазрения совести, так как не считаю ложь слабому полу за особенный грех. В конце концов, что такое женщина? Всего лишь ребро доисторического мужика Адама.

— Жена в автокатастрофе погибла. Два года назад, — продолжал я развивать мысль в нужном накатанном направлении. Ведь не секрет, что сочувствие — родная сестра нежности.

— Ой, простите, Женя, я не хотела сделать вам больно.

— Ничего. Вы же не знали, — мой глубокий тяжкий вздох должен был ввергнуть Вику в бездну раскаянья. — Да и зарубцевалась уже рана. Перестала кровоточить. С трудом, но жизнь берет свое… Тем более, что детей у нас не было. Не успели просто. Всего через месяц, как поженились, беда пришла.

Вика надолго замолчала, обычная ее лукавая насмешливость сменилась задумчивой печалью. Я даже забеспокоился, не ошибся ли в выборе метода сближения? Депрессивное настроение партнерши меньше всего способствует радостям беззаботного флирта.

— Предлагаю с этого момента перейти на «ты», — с чувством заявил я, стараясь сбить Вику с минорной ноты. — Принципиальных возражений нет?

— Как хочешь, Женя, если только это ни к чему меня не будет обязывать, — равнодушно согласилась моя спутница, продолжая думать о чем-то своем.

— Кстати, милая Вика, я где-то слышал, что, если поделиться заботой с ближним, она становится не так тяжела… К тому же, если проблема как-то связана с финансами, я с удовольствием выручу…

— Спасибо, Женя, ты очень добр. Но денежные вопросы меня сейчас волнуют наименьшим образом. Видишь ли, когда ты рассказывал о своей несчастной жене, я ей позавидовала…

Совершенно сбитый с толку, я даже остановился, вдруг заподозрив, что блондинка просто насмехается надо мной.

— Да! — с ударением продолжала Вика. — Я на самом деле завидую ей черной завистью!

— Но почему, боже ты мой? — не выдержал я.

— Потому, что она была очень счастливая женщина! Ее искренне и горячо любили! И пусть она трагически погибла, но все-таки успела испытать радость взаимной настоящей любви. Это дается судьбой так редко!

— Вас, похоже, сильно обижает муж, — догадался я. — И вы его не любите?

— Я ненавижу его! — на чудные глазки Вики навернулись слезы. — Кобель проклятый! Ведь за каждой юбкой готов увиваться! В нашем институте на меня без жалости уже не смотрят! Все же на виду… Это так унизительно! Подонок! Хватило бы сил — убила бы!

— Он недостоин ваших слез! — сказал я, пытаясь нежно-ласково, но настойчиво привлечь обворожительно-бесподобную в гневе блондинку к своей груди, чтобы успокоить и приободрить. Как положено истинному джентльмену в подобной ситуации.

— Ты не коммерсант, а настоящий бандит! — заявила Вика, как обухом огрев меня этими словами.

— Что такое?! — я даже выпустил ее восхитительную талию из рук.

— Только бандит может пытаться овладеть женщиной, пользуясь ее горем! — сквозь слезы улыбнулась Вика, одергивая на себе сбившуюся легкую кофточку.

Мне, по ходу, никогда не удастся разобраться в движениях женской души. Настроение блондинки менялось, на глазах. Она уже весело-заразительно смеялась! Знаю, что красивые девушки часто экзальтированы, но не до такой же степени!

Не выдержав, я тоже рассмеялся, ощущая себя полнейшим идиотом.

Мы еще долго бродили по берегу Сысерти, упражняясь в пикировке, словно две соперничающие в остроумии команды КВН. Волю рукам я больше не давал, был скромен, как монах, опасаясь возвратной реакции. Если в первый раз при моем прикосновении она от слез перешла к смеху, то при втором вполне может произойти наоборот. Наверно, психосостояние женщин чем-то похоже на кнопочный выключатель…

Когда стало темнеть, простились, условившись о полуденной завтрашней встрече.

Печально, но факт — очаровательная обитательница «Теремка» снова унесла от меня свои прелести невредимо-нетронутыми. Но не овладевать же ею силой? Может не понять.

Возвращался в свою избушку, мысленно разрабатывая тактику завтрашней атаки. Если она опять не принесет мне вожделенной победы, придется на самоуважении ставить жирный крест.

Спать почему-то не хотелось. Долго сидел за столом у открытого окошка, глядя на спокойный лунный свет, призрачно-холодной ладонью накрывший всю местность вокруг.

Читал где-то, что полнолуние действует на рожденных под знаком Рыб возбуждающе-тревожно. Ерунда. Я разглядывал лунное лицо, совершенно не ощущая никакого дискомфорта.

Так как свет в комнате я не зажигал, то сразу засек темную горбатую тень, выбравшуюся из оврага и, не таясь, зашагавшую к моей избушке.

Это был Карат. На спине он нес рюкзак, должно быть, с одеялом. Когда телохранитель уже готов был нырнуть в дверь сарая, я тихо свистнул, привлекая к себе внимание.

— Зайди, Никола, составь компанию. Не спится что-то.

Чтобы стол выглядел гостеприимно, выставил бутылку «Матра» и сковородку с остатками жареной картошки.

— Включи свет и волоки из кухни стаканы, — сказал я неловко топтавшемуся в дверях Карату, распечатывая алкогольную емкость.

Заглотив полстакана огненной янтарной жидкости, я немного оживился. Слабая сорокаваттка под небеленым потолком уже смотрелась почти праздничной люстрой, и даже каменно-застывшее лицо профессионального убийцы напротив показалось вдруг по-домашнему свойским и человечным.

— Давно собирался спросить, Карат, откуда у тебя такая кликуха? С драгоценными камешками как-то связано? — поинтересовался я, наливая в граненые стаканы по второй порции.

— Нет. Карат — сокращенное от каратист, — немного смущенно улыбнулся боевик.

— Вот в чем дело! — Мне стало весело. — Ясненько! Кто ж тебя этак окрестил?

— Жора Интеллигент.

Мое веселье как рукой сняло. Нет, все же, шарик маленький. И все в нем странно взаимосвязано и переплетено.

— Крякнул он в прошлом году от чьей-то пули, — продолжал Карат, не обратив внимания на смену моего настроения. — Выпьем, Монах, за упокой его души. Хоть ты, наверняка, его и не знал.

— Ладно! Давай помянем! — Я поднял свой стакан.