Игра с огнем - Анна Джейн

В автобусе, в котором я от усталости уснула, Ольга Князева явилась в гости к моему сознанию на крыльях сновидения. Она, одетая во все белое, молчала и медленно ходила вокруг небольшого озера, в котором отражались черное бархатное небо, звезды и пролетающие кометы-искры. Я долго смотрела на девушку, паря где-то в воздухе, а потом приблизилась к озеру и зависла над ним, едва касаясь босыми ногами холодной глади воды. В ней, спокойной и неподвижной, отражалось то же небо, те же звезды – только комет не было, но вот отражение Ольги, стоявшей в безмолвности на берегу, было другим. Ольга в озере была облачена в черную одежду, и лицо у нее было белое, и волосы короче… Она хотела что-то произнести, что-то сказать мне, но… В это же мгновение во сне, откуда ни возьмись, появилось довольное упитанное зеленое существо и, наклонившись к моему уху, доверительно сообщило:

– Следующая остановка – магазин «Восход».

Я тут же проснулась и, протерев глаза, поняла, что подъезжаю к собственному дому.

Кстати, эта суббота была, действительно днем сюрпризов. Первым было появление Смерча на остановке, о котором я уже рассказывала, а вторым – появление еще одного человека… Да и самое страшное зачетное испытание недели ожидало нас именно в этот день, когда я просила у Смерча моральной поддержки по эсэмэс, а он приехал ко мне, дабы побыть моим талисманом.

Зачет по эстетико-философским учениям Нового и Новейшего времени начинался в девять утра, и, судя по всему, должен был проходить едва ли не весь день – препод, по отзывам ребят из параллельной группы, которые уже успели с ним пообщаться ранее, принимал его довольно жестко. К тому же у него был нечеловеческий нюх на самые разные шпоры, а это значило, что списать у него было почти нереально. Нельзя сказать, что этот предмет был безумно трудным: он был даже интересным, но из-за строгости преподавателя даже самый легкий предмет может показаться адским для студента. Поэтому даже мне пришлось учить философию Нового и Новейшего времени очень серьезно: даже ночью я спала пару часов.

Как следует поутешав меня, Смерч вновь пошутил насчет того, что если я не сдам, у меня не будет возможности оценить нашего совместно первого нормального свидания, а затем легко поцеловал меня в губы, заставив скрежетать зубами – сделал это на виду у всего университетского двора, заполненного курящим и греющимся на солнышке, народом! Правда, одновременно с моими возмущениями, головастики дружненько подняли вверх листы со словами гимна господину Д.О. Смерчинскому – так они обрадовались этому мимолетному нежному прикосновению его губ.

– Бурундучок, – прошептал он мне после этого, не обращая никакого внимания на то, что на нас уставились первокурсницы-дизайнеры. Я вообще заметила удивительную вещь – до посторонних ему не было никакого дела, как и до их мнения, а вот этим самым посторонним… до него дело было. И много. – Тебе пора. Пошли в кабинет.

– Не хочу, – вздохнула я, но покорно пошла следом за ним.

– Все, иди и помни, – сказал мне Дэн, доведя до нужного кабинета, около которого уже толпились мои одногруппники. К Смерчу они, кстати, уже привыкли и всегда приветливо с ним здоровались, как с лучшим другом, а он же весело с ними общался и шутил. – Ты все сдашь.

– А ты куда сейчас, Дэнни? – тоскливо спросила я.

– К себе, – кивнул наверх он. – Раз уж я здесь, помогу кое-кому. Да и насчет курсовой надо с научным руководителем поговорить.

– Что, неужели хоть с чем-то в учебе у тебя проблемы? – спросила я, все больше и больше нервничая. Зачет надвигался неотвратимо, как смерть к любому живому существу.

– Не у меня. Разногласия с преподом, – покачал Дэн головой, здороваясь тут же с каким-то парнем. – Все, беги, девочка-радуга.

– Кто-кто?

– Бурундучок в пальто. – Он положил мне на щеки обе ладони, склонился и подул на нос. – Все сдашь.

На нас оглядывались проходящие мимо студенты и улыбались, явно умиляясь. Да, Дэну всегда улыбались, и от этого казалось, что мир вокруг прекрасен и позитивен.

– Все, Чип, я пошел. Удачи.

– Спасибо. Я напишу тебе потом. Или позвоню.

– Я буду ждать. Зачет уже твой, ты умная девочка. Кстати, девочка, что за последний смайл ты мне отослала? – спросил он напоследок.

– Ктулху, – мрачно отозвалась я.

Он рассмеялся, двумя пальцами послал воздушный поцелуй, одарил еще одним взглядом жадины, у которого отобрали половину запасов припрятанных вкусняшек (в роли оставшихся в его владениях вкусняшек выступала ваша покорная слуга), и удалился, оставив меня нервничать дальше.

– А-а-а, это всего лишь зачет, но он будет похуже некоторых экзаменов, – долбила я рукой об стену в ожидании своей очереди, держа в руке тетрадь с чужими конспектами и пытаясь их читать.

– Все будет в порядке, успокойся, сдашь, – твердила мне Лида, которая сама уже вышла из кабинета, получив заветное «зачтено» – она была в числе сдававших первой пятерки. Подруга уже поставила себе «кирпич» в деканате и была официально допущена до экзаменов. А ее двоюродная сестра сейчас как раз находилась в кабинете, на зачете.

– Ага, как я сдам? Блин, а что, если пересдача? – ныла я. – Ли-и-ида, я боюсь, Лида, что делать? Ли-и-ида, я…

– Лучше не бойся, – посоветовали вдруг сзади, – страх всегда притягивает негативные ситуации.

Мы с подругой синхронно обернулись и увидели стоящего перед нами Никиту. Он, облаченный, как и всегда, впрочем, в элегантную рубашку с закатанными по локоть рукавами, едва заметно улыбаясь, стоял перед нами, засунув руки в карманы светло-серых брюк. Уверенный, спокойный, собранный. Этакий идеал Маши месячной давности. Правда, слегка еще попорченный последствиями той знаменательной драки, произошедшей неделю назад. Впрочем, Кларского это не сильно расстраивало. А я, глядя на него, еще яснее осознавала (и делала это с радостью!), что все… Все! Все, что я чувствовала к нему раньше, исчезло, осталось в той самой новогодней ночи, растворившись с падающим снегом, и в том дождливом вечере в парке, превратившись в поднятую яростным ветром пыль.

Я больше не в клетке.

Орлу надоело летать низко в небе, чтобы быть ближе к огромной уютной равнине, и он все же постепенно поднялся далеко ввысь, туда, откуда вид на землю был невероятно захватывающим и волшебным. И не беда, что там, высоко, почти под облаками, орла коварно поджидают самые разные опасности. И пусть это будет даже появление смерча, прогнозирование которого до сих пор является почти невозможным делом, орлу все равно не страшно. Ведь у него уже есть собственный смерч, с которым ничего не страшно. При случае он может опуститься на равнину, казавшуюся до этого безопасной, и, оставляя на ней колоссальные разрушения, повеселиться.

Буквально за пару мгновений, пока Лида что-то говорила Нику, я четко осознала, что без моей полумифической безответной любви, повисшей на спине на манер рюкзака с камнями, жить гораздо легче и проще!

– Я уже и не боюсь, – кивнула я Кларскому, понимая, что и страх перед ним почти прошел, и смущение. – А ты веришь в силу мысли?

– Конечно, – серьезно сказал Ник, подходя чуть ближе ко мне.

– Занимаешься всякими визуализациями и медитациями? – поинтересовалась я.

Лида с одобрением глядела на меня: они с кузиной полностью поддерживали мои отношения со Смерчинским, а любовь к Нику всегда казалась им детской глупостью маленькой девочки Машеньки, которая сознательно или нет, но искала себе идеала по определенным своим критериям, дабы избавиться от детских страхов или от чего-то еще. Мне так сама Лида говорила, когда я заставила девчонок в прошлом году чуточку последить за Кларским после пар. Она всегда говорит прямо то, что думает.

– Это несколько личное, – мягко отозвался Никита. – Но тебе все же могу дать положительный ответ.

– Классно! И как, помогает? – тут же поинтересовалась я. – Получалось материализовать желаемое?

– Когда как. – Он пожал плечами. – Зависит от ментальных усилий. Ты этим увлекаешься?

– Скорее, интересуюсь, – ответила я. – Но верю.

А-а-а, как классно говорить с Кларским, как и с обычным парнем!

– А ты к Ольге, да? – спросила я через пару минут разговора о пустяках.

– К Ольге? – переспросил Никита. – А, нет, я к тебе.

– Чего? – удивленно спросила я.

Лида подозрительно взглянула на него: в ее карих глазах появился тандем «сомнение-удивление», как и у меня, впрочем, тоже. За спиной Ника подруга картинно развела руками.

– Ко мне?

– К тебе, – кивнул Ник, склонив голову набок и внимательно глядя на меня.

– А зачем? Что-то случилось?

– Нет. Но случится, – пообещал парень.

– Что? Эй, что случилось, не пугай меня!

Он засмеялся, увидев мое слегка испуганное лицо.

– Маша, все в порядке. Просто я и Ольга хотели бы прогуляться с тобой и Дэном, вчетвером, как в тот раз. Я хотел спросить у тебя: ты не против?

Лицо у Лиды, стоящей за его спиной, вытянулось. Она и Маринка, конечно, знали, что у нас было такое вот необычное свидание, но ей предложение Ника показалось странным, как и мне.