Игра с огнем - Анна Джейн

– У вас, Мария, выражение лица такое, словно я вас съесть хочу, – говорил он мне, ставя в зачетку свою размашистую подпись – мои глаза внимательно следили за движением руки препода над самой дорогой для студента вещью.

– Мало ли…

– Вот, возьмите, – потянул он мне зачетку, – ваш ответ был хорошим. Вы, наверное, несколько дней готовились, Мария?

– Несколько часов, – вырвалось у меня.

– М-м? – не понял аспирант.

– Да-да, почти всю неделю, – громко ответила я, окидывая взглядом двух оставшихся одногруппников-мучеников, пожелав им удачи и выходя в пустой коридор – время подходило почти к семи часам вечера.

Там на свободной лавочке сидел в наушниках сэр Дмитрий, погруженный в какие-то свои глубокие мысли. Меня он не видел, закрыв глаза и откинувшись спиной к стене. Зачет он сдал часа два назад и, наверное, ждал своих дружков, все еще мучающихся в кабинете.

Как вести себя с ним, я не совсем понимала. Вроде бы он – мой друг и король моих персональных подколов, а с другой стороны, вдруг Смерчинский прав и я нравлюсь Чащину? Это, конечно, бредовая идея, у него есть девушка, и меня, скорее всего, он воспринимает как однокурсницу и своего в доску парня, но чего только не бывает в нашем дурном мире?

К тому же в начале недели Димка вновь вел себя несколько странно – отстраненно и замкнуто, и лишь через пару дней, когда я сама стала активно пытаться общаться с ним, не обращая внимания на его сумрачность, он ожил, превращаясь из спокойно-серьезного и какого-то чужого мне парня в привычного удобного идиота Чащина. Он даже умудрился сделать мне очередную гадость – прозвал инфернальным злом, когда я с парнями-одногруппниками стала от скуки делать ставки, как кто сдаст или не сдаст сессию.

– Привет, чувак! – взъерошила я ему волосы, радостная, что сдала зачет. Из-за музыки он не услышал моего голоса – просто повернулся со словами:

– Слушай, хватит, давай не здесь? Я же сказал…

– Чего не здесь? – удивилась я. – Что ты сказал?

Димка резко снял наушники и, повернувшись, удивленно уставился на меня.

– А, это ты? – выдохнул парень.

– А ты кого ожидал увидеть? – я опустилась на лавку рядом с парнем. – Мамонта в юбке?

– Никого. Сдала? – тут же спросил меня Димка.

– Сдала.

– Ну, молодец. Марина сказала, ты в библиотеке весь день сидела и учила.

– Ага… Мои мозги выкипели. Теперь я совсем безмозглая. Бли-и-ин, почему я в течение семестра не училась, а? – болтала я с легким сердцем. – Нет, я завязываю так учиться. В следующем семестре я все-все выучу уже осенью… И получу кучу автоматов, и прогуливать не буду. И все сдам на «пять». А, я слышала от ребят, ты тоже сдал, да?

– Да.

– Ухты, ботаник. Классно! Нам осталось только субботу отмучиться, и сдать три экзамена. Я очень жду каникулы. А ты?

Между делом я полезла в рюкзак и достала бутылку с водой – после моего пространного ответа в горле пересохло. Крышка, правда, никак не желала расстаться с горлышком пластиковой бутылки, как бы я ни пыталась ее открутить.

– Жду, конечно. Тоже устал уже. Дай мне, – протянул руку Дима, увидев мои бесплодные попытки открыть бутылку, и, выхватив ее, с легкостью тут же открыл и вложил мне в ладонь крышку. Все это проделал молча, без слов о том, как выгодно быть мужчиной. А ведь это его наилюбимейшая тема для рассуждений – особенно рядом со мной, мне-то всегда казалось, что быть женщиной куда лучше, и из-за его слов мы всегда начинали спорить.

– Ты сегодня опять странный, – внимательно поглядела я на парня, отпивая подслащенную воду. – В свои лучшие дни ты бы без зазрения выдул половину, не спрашивая разрешения, а тут… такой галантный. Слушай, ты совершил открытие?

– В смысле? – не понял Чащин.

– Ну, умудрился незаметно пройти этап развития из питекантропа в человека?

– Отстань.

– Да ладно, не злись. Что слушаешь? – дружелюбно спросила я, беря свесившийся на его грудь наушник, которые в народе называют капельками или затычками. Оказалось, сейчас он слушает ту же песню, что стояла у него на звонке мобильника. Минут пятнадцать мы сидели и слушали музыку, по-братски поделив наушники. Дима сегодня вновь был спокойным и неразговорчивым, и меня, честно говоря, это напрягало: он менялся, а я не знала почему. И постоянно думала: а вдруг… Вдруг я ему правда нравлюсь?

«Брехня», – устало отвечали головастики огромным плакатом, который занял почти все пространство черепной коробки Бурундуковой М.Е.

– Как твоя девушка? – нарушила я молчание, убирая наушник.

– Что? Девушка? – переспросил он, с трудом вырываясь из оков ритмичной, но грустной музыки, играющей сейчас в его плеере.

– Неужели у тебя парень, Чащин? На мальчиков тянет? То на стены, то на парней… У тебя воистину разнообразные вкусы!

– Бурундукова, – покачал он головой, – я говорил, что иногда мне кажется, что ты – инфернальное маленькое зло?

– Это ты у нас инфернальный барабашка! – отбила его выпад я. – Так что там с твоей девочкой-припевочкой?

– А что с ней должно быть? – невозмутимо спросил парень.

– Что-что, успокоил ты ее тогда?

– Успокоил, успокоил.

– Эй, Чащин, расскажи мне про ваши отношения?

– Тебе-то зачем? – с великим, явно наигранным подозрением спросил он.

– Интересно! Ты ж типа мой друг, – я в шутку стукнула его кулаком по плечу. Это Чащину не понравилось.

– Бурундук, поспокойней будь, – задумчиво произнес он.

– Не называй меня так! – мигом рассердилась я. – Ты друг или идиот? Сколько раз я просила!

– И ты меня не называй так! – вспылил и он тоже, совершенно неожиданно для меня. – Хватит! Какой я тебе… черт возьми! – Он с досадой провел рукой по волосам резким нервным жестом.

– Что? – только и спросила я, исподлобья взглянув на Чащина. – Не называть? То есть? Поясни-ка свои слова, парень. Хоть ты та еще задница, я с первого курса считала себя твоим другом, а ты теперь говоришь: «Не называй меня так»? Как? Другом? А ты вообще по…

Димка ловко закрыл мне рот ладонью, и я увидела, какими серьезными и растерянными стали его темные, почти черные глаза, но потом это выражение вновь пропало, уступив место знакомым смешинкам.

– Да тише ты, инфернальное и громкое зло! Что ты так вопишь, Машка? Я ж идиота имел в виду, – сказал он мне. – Прости, если это прозвучало резко. В последнее время у меня плохое настроение. И, естественно, ты мой друг. Девочкодруг, как в песне у «Мумий Тролля».

– Правда? Ну, смотри, Чащин…

– Ты не злишься? Я нервный в последнее время, – признался он мне. – Прости, не злись, хорошо?

– Хорошо-хорошо. И ты прости, я и сама нервная. Дим, у тебя что-то случилось? Ты странный в последнее время, после того случая в кафе.

– Ничего не случилось, – поморщился он, – все в порядке, Мария.

– Уверен?

– Да.

– А глаза-то грустные.

– Грустные?

Количество озорных чертинок в темных радужках тут же значительно повысилось. Понабежало их тут…

– Ну, так, слегка. Серьезно, у тебя все нормально? – не отставала я.

– Все нормально, мой друг, – отозвался парень.

Меня так и подмывало спросить: просто друг и ничего больше? Я хотела слышать подтверждение того, что Дима относится ко мне просто как к другу и не более. Но в лоб серьезно спросить не решалась. Только если в шутку. Я помнила слова Дениса.

– Вдруг ты меня любишь или ненавидишь, а признаться боишься? – пожала я плечами, сердясь теперь не на него, а на себя.

– О да, безумно люблю и прошу выйти за меня замуж, Бурундукова. Кольца из пластиковой пробки уже готовы. – Он подмигнул мне. – Букет из бумажных цветов – тоже.

– Я медовый месяц еще хочу.

– Куда?

– За границу.

– Монголия подойдет?

– Туркменистан…

И хотя он повеселел, чему я обрадовалась, я все равно перевела разговор.

– Английский-то как будем сдавать?

Смерч, который, кстати говоря, по поводу зачетов не парился, часто мне звонил, писал и пару раз встречал после универа, сказал, что с английским будет все о’кей – билеты он достал, и за это обещанного желания он мне больше не должен. Кстати говоря, увидев его в понедельник, я думала, что сгорю со стыда и смущения за то, что было в воскресенье, но он так искренне улыбнулся мне, что я мигом растеряла свои негативные мысли и эмоции и тут же вспомнила, как классно он целуется. И даже сниться он умеет так – классно. Как сказала Лида: «мальчик умеет доставить удовольствие даже сном».

– Думаю, нормально. – Димка улыбнулся мне и достал из кармана джинсов три прямоугольных длинных и ярких билета на тот самый мюзикл.

– О, откуда они у тебя? – выхватила я билеты и принялась с любопытством вертеть их в руках. Они оказались очень и очень хорошими.

– Смерчинский дал, – пояснил Дима.

– А почему тебе, а не мне? – жутко удивилась я. – И вообще, ты что, с ним общаешься, что ли?

– Да нет, очень редко. Просто так вышло, сказал, что раз я в нашей команде по несчастью мужик, то и буду отвечать за билеты, – пожал он плечами. И с некоторым трудом, но вполне искренне добавил: – Дэн – хороший парень.