Семья Корлеоне - Эд Фалько

Корк шутливо ткнул его в плечо. Девочки, увидев, что Нино пошутил, облегченно рассмеялись.

— Привет, Сандра, — сказал Джонни. — Ты слишком красивая, чтобы уделять время такому недоноску, как Сонни.

— Та-та-та, — усмехнулся тот.

— Не обращайте внимания на Джонни, — вмешался Нино. — Он мнит себя новым Руди Валентино.[41] А я не перестаю повторять ему, что он чересчур тощий. — Он ткнул Джонни в ребра, и тот оттолкнул его руку.

— Сонни, — сказал Джонни, — ты должен сводить Сандру к нам в «Бреслин». Это шикарный маленький клуб. Вам там понравится.

— На самом деле это просто крохотная забегаловка, — поправил Нино, — но, черт возьми, нам там будут платить настоящие деньги.

— Не слушайте его, — сказал Джонни. — Он болван, правда, на мандолине играет весьма неплохо.

— Когда вот этот тип не портит всю малину, пытаясь петь, — добавил Нино, обнимая Джонни за плечо.

— Я знаю «Бреслин», — сказал Корк. — Это гостиница на углу Бродвея и Двадцать девятой улицы.

— Она самая, — подтвердил Нино. — Мы играем в баре.

— Это клуб, — поправил Джонни, изображая искреннее отчаяние. — Не слушайте ни слова из того, что говорит этот тип.

Под столом Сандра пожала Сонни руку.

— Нам действительно пора идти, — сказала она. — Я не хочу злить бабушку.

— Ну хорошо, cafon’… — Сонни встал из-за столика. Поднявшись на ноги, он набросился на Джонни и шутливо заломил ему локтем шею. — Послушай, если мой отец твой крестный отец, кто в таком случае я? Твой крестный брат?

— В таком случае ты придурок, — ответил Джонни, высвобождаясь из его объятий.

Нино, отошедший к автомату с содовой, окликнул Сонни:

— Передай своему отцу, если он захочет, то может зайти в «Бреслин» посмотреть на нас. Весенний салат там замечательный.

— Мой отец ходит в ресторан исключительно по делу, — ответил Сонни. — А во всех остальных случаях, — добавил он, оглядываясь на Сандру, — он предпочитает есть дома.

Подойдя к двери, Корк положил руку на ручку.

— Пошли, Сонни, — сказал он. — Мне тоже пора уходить.

Они вышли на улицу. Корк принялся заигрывать с Люсиль, к ее бесконечной радости, а Сонни и Сандра молча шли рядом. Вокруг торопливо проходили люди, спеша укрыться от пронизывающего холода. Смертельно опасные сосульки свисали с крыш и пожарных лестниц жилых домов, и тротуар тут и там был усеян осколками разбившихся сосулек, которые сорвались сверху. Сонни засунул голые руки глубоко в карманы пальто. Идя рядом с Сандрой, он наклонился к ней, прикасаясь плечом к ее плечу.

— Как ты думаешь, что мне сделать, — спросил Сонни, когда они подошли к дому Сандры, — чтобы твоя бабушка отпустила тебя поужинать со мной?

— Она этого ни за что не разрешит, Сонни, — сказала Сандра. — Извини.

Она шагнула к нему, словно собираясь поднять лицо для поцелуя, — но затем поспешно схватила Люсиль за руку и увлекла ее на крыльцо. Помахав руками, девочки скрылись, проглоченные красными кирпичными стенами.

— Она красивая, — заметил Корк, возвращаясь к своей машине вместе с Сонни. — Значит, — добавил он, — ты собираешься на ней жениться?

— Мои родители были бы бесконечно счастливы, — пробормотал Сонни. — Господи! — воскликнул он, поднимая воротник и глубже натягивая шапку. — Мороз просто зверский, ты не находишь?

— Холод такой, словно тискаешь ведьмины сиськи в бронзовом лифчике, — согласился Корк.

— Хочешь заглянуть ко мне домой? Мама будет рада тебя видеть.

— Нет, — ответил Корк. — Мне пора домой. Кстати, ты как-нибудь загляни к Эйлин и Кейтлин. Кейтлин постоянно о тебе спрашивает.

— Наверное, Эйлин занята по горло в булочной, — пробормотал Сонни.

— А, она сейчас и на меня злится, — усмехнулся Корк. — Порой мне самому страшно заходить к ней.

— Почему? — удивился Сонни. — Ты-то что натворил?

Вздохнув, Корк обхватил себя за плечи, словно и его наконец одолел мороз.

— Она прочитала что-то в газете про налет на банк, и там говорилось, что у одного из нападавших был ирландский акцент. И в тот же день заявился я, принес деньги им с Кейтлин. Эйлин швырнула деньги мне в лицо и разоралась. Господи, — снова вздохнул он, — она убеждена в том, что меня как-нибудь пристрелят прямо на улице.

— Но ты ей ничего не говорил, да?

— Моя сестра не глупа, Сонни. Она знает, что я нигде не работаю, и вот я пришел к ней с несколькими сотнями долларов. Эйлин понимает, что к чему.

— Но она ничего не знает обо мне, правда?

— Конечно, не знает, — заверил друга Корк. — Я хочу сказать, Эйлин уверена в том, что ты законченный вор, но никаких подробностей она не знает.

«Нэш» Корка стоял перед пожарным гидрантом на углу Сто восемьдесят девятой улицы, заехав правым передним колесом на тротуар. Сонни указал на гидрант и спросил:

— Неужели у тебя нет никакого уважения к закону?

— Послушай, Сонни, — сказал Корк, не обращая внимания на шутку. — Я тут все думал над тем, что ты мне как-то сказал, и пришел к выводу, что ты был прав. Нам нужно идти в ту или другую сторону.

— О чем это ты? — Забравшись в «Нэш», Сонни захлопнул за собой дверь. Ему показалось, он шагнул на айсберг. — V’fancul’! — поежился он. — Включай скорее отопитель!

Корк завел двигатель и дал газу.

— Я вовсе не хочу сказать, что меня не радуют деньги, которые мы зарабатываем, — сказал он, следя за датчиком температуры. — Однако это сущие гроши по сравнению с тем, что делают такие люди, как твой отец.

— И что с того? У моего отца организация, которую он начал создавать еще до того, как мы с тобой появились на свет. Так что сравнивать нельзя. — Сонни посмотрел на друга, словно спрашивая, к чему, черт побери, тот ведет.

— Согласен, — сказал Корк. — Но что я хочу сказать… если, как ты сам говорил, ты обратишься к своему отцу и скажешь, что хочешь работать у него, возможно, он разрешит тебе взять с собой всех нас.

— Господи Иисусе! — воскликнул Сонни. — Корк… Я так думаю, если я признаюсь отцу в том, чем мы занимаемся, он прибьет меня первым.

— А, — пробормотал Корк. Он включил отопитель и пихнул Сонни. — Возможно, ты и прав. Отец хочет, чтобы ты стал автомобильным магнатом. Сонни Корлеоне, промышленный гигант.

— Да, но я на этой неделе уже дважды прогулял работу.

— Не волнуйся, — успокоил его Корк, отъезжая от тротуара. — Уверяю, Лео тебя не выгонит.

Обдумав его слова, Сонни ухмыльнулся.

— Ага, — сказал он, — я тоже так думаю.

Бобина с пленкой покачивалась из стороны в сторону. Кинопроектор жужжал и гудел, отбрасывая на противоположную стену погруженного в темноту гостиничного номера покрытое царапинами черно-белое изображение невысокой пухлой молодой женщины с длинными черными волосами, сосущей член безголовому мужчине. Тип на экране стоял, расставив ноги и подбоченившись, и хотя голова его не попадала в кадр, несомненно, это был молодой парень, с упругим мускулистым белым телом. На диване рядом с кинопроектором на коленях у Джузеппе Марипозы сидела танцовщица из клуба «Ше Голливуд». Одной рукой Джузеппе играл ее грудями, а в другой держал толстую сигару, дым от которой клубился в полосе света от кинопроектора. Рядом с Джузеппе и танцовщицей сидел Филипп Татталья, засунув руку в трусики одной из своих шлюх, в то время как вторая стояла на коленях у него между ног, погрузив лицо ему в пах. Все были в одном нижнем белье, кроме певицы из «Голливуда», крашеной блондинки, и двух молодых парней, сидящих у двери в номер, в одинаковых темно-синих костюмах в полоску с одинаковыми тупыми бесстрастными лицами. Джузеппе пригласил певицу в гостиницу на свидание, и теперь она сидела полностью одетая в кресле напротив дивана, напряженная и дерганная, то и дело поглядывая на дверь, словно собираясь смыться.

— Смотри внимательно! — предупредил Татталья в преддверии кульминационной сцены порнофильма. — Он кончил прямо на нее! — воскликнул он, хлопая Джузеппе по плечу. — А ты что думаешь? — спросил он девицу, уткнувшуюся ему лицом между ног. Отстранив ее, Татталья выпрямился и задал тот же самый вопрос второй девице. — А ты что думаешь? Она хороша? — Он имел в виду девушку из порнофильма.

— Я вряд ли смогу сказать, — томным голосом проворковала девица, сидящая рядом с ним. — На мой взгляд, тебе следовало бы спросить того парня.

Рассмеявшись, Джузеппе похлопал ее по щеке.

— А она с головой, — сказал он Татталье.

На экране в кадре появились еще два парня и начали раздевать девушку, которая вдруг оказалась с совершенно чистым и свеженакрашенным лицом.

— Джо, — сказал Татталья, — такие фильмы — у них большое будущее. Я могу снимать их за гроши и продавать во все клубы «Ротари» по всем странам, за огромные деньги.