Хранители Кодекса Люцифера - Рихард Дюбель

– Откуда вам все это известно? – после довольно продолжительной паузы произнес он.

Она улыбнулась. Это была бы невиннейшая улыбка, если бы она не появилась на огненно-красных губах, контрастирующих с белизной лица, и если бы в глазах не горело холодное изумрудное пламя.

– Я хочу кое-что показать вам.

Игнац, утративший волю и охваченный страхом, подчинился ее знаку. Когда женщина отошла в сторону, открыв его взгляду доступ к книге на аналое, ему показалось, что вибрация обрушилась на него подобно нежданной волне. Веки Игнаца вздрогнули. Она подвела его к аналою. Только сейчас он осознал, насколько велика лежащая на нем книга. Казалось, своей величиной она доминировала надо всем, что ее окружало, и превращала каждую перспективу в неестественную. Стоило оказаться рядом с ней, и ты понимал, что не можешь сориентироваться. От вибрации у него гудело в голове, а все тело сотрясалось от дрожи. Он смутно видел, как тонкая рука медленно миновала его, прикоснулась к книге и открыла ее на отмеченной странице.

К нему потянулась лапа дьявола.

Он только тогда заметил, что шлепнулся на задницу прямо на пол, когда один из мужчин возле аналоя нагнулся и поставил его на ноги. Игнац прикрыл лицо рукой, чтобы больше не смотреть на дьявольское изображение. Когда он согнул указательный палец и мизинец правой руки, чтобы отвести от себя зло, то почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Окосев от ужаса, Игнац уставился в зеленые глаза хозяйки дома.

– Не надо, – прошептала она. – Подождите, узнайте сначала, что может предложить вам единственная настоящая сила. – Она сжала его руку, и у, него не хватило сил воспротивиться ей.

Вибрация отдавалась у него в диафрагме. Игнац испугался, что в любую минуту его может стошнить. Страх его не знал границ. Неожиданно он услышал голос своей кормилицы, говорящей, что всех злых мальчишек заберет дьявол и целую вечность будет подвергать их неслыханным пыткам. Каждый раз, когда она говорила это, маленький Игнац дрожал от страха. Теперь же страх мальчика, съевшего без спросу лакомство и слушавшего угрозы о вечном проклятии, перескочил через прошедшие двадцать лет и вцепился в его душу.

– Помогите мне, – выдавил он.

Она приблизила к нему свое лицо, и он смог разглядеть какие-то пятна под белилами. Красота любого другого лица благодаря таким вот мелким недостаткам стала бы человечнее; ее же лицо, напротив, стало лишь таинственнее, еще отрешеннее, еще холоднее. Он судорожно сглотнул. Если она его поцелует, то он непременно вырвет, как пить дать. И тогда она его раздавит, как блоху. Наконец женщина отвернулась от него, и он испытал такое облегчение, как будто у него гора с плеч упала.

– Существует два первоначала, – сказала она. – Одним интересуемся мы, называя его Богом. А второе – церковники называют его дьяволом – интересуется нами.

Игнац покосился на изображение. В этот раз оно не показалось ему таким шокирующим – портрет нечистого, с ухмылкой рвущегося со страницы в реальный мир.

– Я вовсе не должна помогать вам, – прошептала женщина в белом. – Наоборот, это я нуждаюсь в вашей помощи И у меня для вас два подарка.

– В моей помощи? – Слабый внутренний голосок, еще недостаточно оправившийся от потрясения, чтобы заявить о себе в полную силу, спросил: «Подарки? Деньги?»

– Прежде всего – первый подарок.

Один из мужчин возле аналоя вышел вперед и порылся в маленьком кожаном мешочке. Когда он его перевернул, Игнац невольно подставил руку. Из мешочка выпал какой-то легкий предмет. Он был прохладным. Игнац присмотрелся к нему. У него на ладони матово поблескивал правильной формы кусочек золота, размером с ноготь.

– О боже! – Молодой человек отдернул руку, будто обжегшись. Кусочек золота, подпрыгивая, покатился по полу. – Это ведь…

– Дьякон Маттиас пользовался им вместо левого верхнего клыка, – кивнув, произнесла хозяйка замка. – По крайней мере, мне так объяснили. Вы обратили внимание, что я сказала пользовался!

Игнац дрожал и никак не мог взять себя в руки. При этом тонкий голосок, спрашивавший о подарке, начал робко выражать свою радость.

– Вы хотели спросить меня, что же случилось, – продолжала она.

Игнац что-то пробормотал.

Она вздохнула.

– Похоже, что дьякон в темнице начал приставать к кому-то кто счел его приставания оскорбительными. Когда рукопашная схватка окончилась, дьякон лежал на полу со сломанной шеей.

– А… – пролепетал Игнац и почувствовал, что кивает. Он бы и в том случае кивнул, если бы она сказала ему, что из отхожего места вылез дракон и утащил дьякона в свое логово, расположенное на самой высокой горе в мире.

– Вы хотели сказать «спасибо».

– Спасибо, – послушно повторил он. Вновь и вновь Игнац пытался подавить охвативший его ужас и вернуть себе самообладание, чтобы не выглядеть таким беспомощным. Но когда он встретился с ледяным взглядом хозяйки замка, то не смог его выдержать. Игнац начал догадываться, чего она потребует от него. – И как я могу помочь вам?

– Очень скоро я вам расскажу об этом. Но сейчас… второй подарок!

Оба мужчины покинули свое место у аналоя и зашли за спины стоящим на коленях монахам. Одновременным движением они сорвали капюшоны с их голов и опустили сутаны до самого пупка. У Игнаца глаза на лоб полезли.

– Выбирайте, – прошептал ангельский голос дьявольские слова ему на ухо. – Первый подарок – от меня. А второй – от него, – Ему не было нужды отводить глаза от монахов, чтобы понять: женщина указывает на Книгу.

Монахи вовсе не были монахами. Слева от него стояла на коленях молодая женщина с обнаженной грудью и распущенными волосами. Лицо ее было бледным. Она легонько покачнулась от обнажившего ее рывка. Казалось, что она пьяна или находится в трансе. У фальшивого монаха справа тоже была нежное, белое, безволосое тело, но на его плоской груди вы ступали мускулы, накачанные ежедневным физическим трудом. Игнац пристально посмотрел на раздувающиеся ноздри дрожащие губы молодого человека. Он тоже, казалось, не совсем принадлежал этому миру.

– Выбирайте, – повторила она.

Внутренний голосок Игнаца, успевший набраться сил, громко спросил:

– Я должен выбирать?

Она рассмеялась.

– Угощайтесь.

– Сейчас?

– Этот момент не повторится.

– Здесь?

– Такое возможно только здесь.

– А вы и оба ваши телохранителя отсюда не…

– Нет, – мягко ответила она.

Это должно было бы вызвать у него отвращение. Однако вибрация, которую Игнац ощущал все это время, внезапно приобрела ритмичность и словно скатилась из его грудной клетки в нижнюю часть живота. Вибрация, потрясавшая ранее сердце молодого человека, теперь начала волновать его чресла. Он стал между двумя слабо покачивающимися, стоящими на коленях фигурами и занялся своими штанами. Когда они были расстегнуты и упали, накрыв отвернутые манжеты сапог, он запустил пальцы в две копны волос и притянул к себе головы.

Пока Игнац, постанывая, почти не дыша и дрожа всем телом, получал удовольствие, она шептала ему на ухо – неустанно, щекотно, горячо, возбужденно, так что у него в мозгу, казалось, подергивался змеиный язык. Он слушал объяснения, рекомендации, умозаключения. Пока его член пылал в двуязычном пламени и ему приходилось держать колени сведенными вместе, чтобы они не подкосились, он внимал ее словам. Они были четкими. Они были логичными. Они были правдивыми. И все это время у него перед глазами стояла картинка с рогатым, ухмыляющимся, запускающим лапу в этот мир, уверенным в победе, и она становилась все больше и больше, пока не заняла весь обзор, а затем и весь его мир. И шепот теперь вырывался не из ее, а из его рта, и когда Игнац потерял контроль над собой и начал, тяжело дыша, вздрагивать, он уже принадлежал ей… и ему.

Растерянно моргая, мокрый от пота, Игнац сделал над собой усилие и остался на ногах. Ему захотелось нагнуться, чтобы поцеловать распухшие рты стоящих перед ним на коленях людей, но тут его резко развернули. Лицо телохранителя, отдавшего ему золотой зуб дьякона Маттиаса, нависло над ним, и он с трудом осознал, что штаны по-прежнему болтаются у него вокруг щиколоток.

Навстречу ему метнулся кулак. Мир, в который Игнац еще не совсем вернулся, раскололся на куски от боли.

2

Александра, широко раскрыв глаза, огляделась.

– Здесь я еще никогда не была, – сказала она. Когда девушка говорила, вокруг ее лица появлялось небольшое облачко.

Генрих улыбнулся.

– Здесь уже почти целое поколение никого не было. Возможно, и пробегал кто-нибудь по коридору для слуг. Но так, чтобы по-настоящему быть здесь, чтобы восхититься всей этой красотой… – Он покачал головой.

Александра Хлесль еще раз покружилась, запрокинув голову. За многие годы смены жары и холода фрески и расписные деревянные потолки заметно пострадали, толстый слой многолетней пыли покрывал подоконники и декоративные стенные панели. Окна были слепыми; несмотря на январский холод, воздух в помещении оставался затхлым. Если, и звучало еще эхо прославленных торжеств, имевших место в зале Владислава в королевском дворце Града, Генрих его не слышал. Тем не менее он был полон решимости заставить его звучать – для Александры.