Коварное бронзовое тщеславие - Глен Кук

Босс Ниэи расхаживал взад-вперед. Он оживленно беседовал сам с собой, но слишком тихо, и даже с моим усиленным слухом я мог разобрать лишь одно слово из пяти.

Кроме того, он говорил не на местном карентийском. Использовал либо литургический язык, либо какой-то иностранный. Возможно, первый. Слова казались смутно знакомыми.

В детстве отлично понимаешь, что, оказавшись в реальном мире, никогда не будешь пользоваться мертвыми языками или прочей религиозной тягомотиной.

Я терял терпение. Хотел выбраться наружу. Хотел убедиться, что Лунная Гниль не провалится в неожиданно глубокую задницу.

63

Пиво стало мощным стимулом выбраться из собора. Мне повезло: возле главного входа имелись туалеты. Изобретение связей с общественностью. Церковные магнаты могли кивать на это сияющее свидетельство собственной благотворительности и хлопать друг друга по спине. Любому дозволялось зайти внутрь и воспользоваться сортиром – совершенно бесплатно, хотя там стояла коробка для пожертвований, ярко-красная, в окружении святых, которые, занявшись религией, раздали свое состояние беднякам.

Правда, ничто не говорило о том, что святые обнищали ради неимущих, а не церкви. Профессионалы платят церковную десятину, потом отдают немного в строительный фонд, в фонд образования, в тот фонд и в этот и, наконец, в фонд сбора денег.

Какая доля содержимого коробки для подаяний попадала в карманы священников, а не истинно нуждающихся?

Итак, я на некоторое время составил компанию вони и мухам, после чего выскользнул из Четтери, вслед за человеком по имени Алмаз, получившим инструкции, которые я подслушал перед своим вынужденным броском в туалет.

Знал ли Ниэя, что на самом деле представляет собой Алмаз?

Он определенно не был простым приходским священником.

И не был одинок, что объясняло, почему он только сейчас спускался по ступеням, направляясь к Таре Чейн и скамейке, которую она делила с парнем в невероятно желтой шляпе.

Ниэю и Тару Чейн разделяли два фута. Ниэя сидел выпрямившись, положив руки на колени, глядя прямо перед собой, словно нашаливший маленький мальчик. Лунной Гнили хотелось поговорить. Ответы Ниэи ограничивались «Да, мадам» и «Нет, мадам».

Это выглядело бы забавно, если бы не Алмаз в компании троих несвященных священников.

Я держался сзади, из любопытства, а также оценивая эффект неожиданности. Как поступит Лунная Гниль?

Она заметила приближение недоброжелателей. И не сделала ничего, чтобы остановить Алмаза и его банду.

Каштанки с девочками поблизости не наблюдалось. Неужели они заскучали и отправились домой, на кладбище?

Я не столь удачлив.

На самом деле, сейчас пришло время удачливости совсем иного рода.

Алмазу не удалось раскрыть рот, потому что Лунная Гниль махнула пальцами и произнесла нечто, что расслышало мое чудесное ухо, но не смог обработать мой мозг. Четверо священников врезались в невидимую стену в десяти футах от скамейки.

– Теперь можете выйти и разобраться с этим, – сказала Лунная Гниль на обычном карентийском.

Внезапно материализовались люди в красных беретах. На каждом был значок тайной полиции. Я увидел Мишень. И Хелению. Престон Уомбл и Элона Мьюриэт отсутствовали.

Никто ничего не говорил. Полицейские просто занялись делом.

Если я когда-то и сомневался, что Дил Релвей выполнял волю самого Господа и не знал страха, сейчас этим сомнения умерли. Только безумные полицейские могли арестовать священников Четтери на ступенях собора, даже не предъявив обвинения. Алмаз и компания удивились. И покорно сдались, не споря и не сопротивляясь. Один только Алмаз спросил, что происходит, но не получил ответа и не стал развивать тему. Хотя и посмотрел пристально на двери Четтери.

Сопротивляться не имело смысла. Их все равно скоро отпустят, вероятно, прежде, чем эти тупые красные береты доберутся до Аль-Хара.

Человек, пославший Алмаза, смотрел сверху, откровенно разъяренный. Каштанка и девочки присоединились ко мне, когда я перебрался на более выгодную позицию, достаточно близко к Лунной Гнили, чтобы при необходимости прийти ей на помощь.

Полицейские связали священникам руки за спиной, и некоторые зеваки зааплодировали. Построили заключенных цепочкой, и аплодисменты стали громче.

Следует чаще бывать в Квартале снов. Это что-то новенькое. Каким-то образом священники вызвали неприязнь народных масс.

Раздался смех: Мишень отправил заключенных в Аль-Хар в сопровождении одной женщины ростом чуть выше комара, вооруженной сучковатой тростью, с которой дама обращалась с умением бывалого мечника. Повторной демонстрации не потребовалось.

Мишень и прочие сняли береты и испарились.

Релвей совсем рехнулся?

Он только что вызвал Четтери на чертов поединок. Однако будучи Дилом Релвеем, начальник не стал бы действовать так нагло, если бы не был уверен в счастливом исходе.

Сначала преступники, затем священники. И когда он уже доберется до адвокатов?

– Давайте навестим Тару Чейн, – предложил я моим девочкам.

Красные береты не стали трогать Лунную Гниль и Ниэю. Последний так и сидел с открытым ртом.

Он смотрел вслед своим товарищам, когда я подошел к скамейке. Уселся рядом с ним, с противоположной стороны от Тары Чейн, развалившись, откинулся на спинку.

– Самое время для ланча. Жаль, мы ничего не захватили.

– А «Саса»?

– Это был не ланч, а наказание за мои грехи.

– Плебей.

– До мозга костей. Мы с Каштанкой такие.

Большие собачьи глаза блеснули – ведь я говорил о ней.

– Пока ты зарывал свой светлый талант в землю, я познакомилась с Ниэей Сиксом. Классное имя. Уверена, он его придумал. Я изложила наше дело. Он мне не верит, но делает вид, будто видит свет.

– Какой свет? Уж не тот ли, что я зарыл в землю?

Помощница уселась перед нашим новым другом, глядя на него так, словно ожидала, что он ее накормит.

– Свет, за которым он последует, будет принадлежать нам, а не Гражданской Страже. Иначе мы его сдадим.

– Можно пригласить его на обед.

– Читаешь мои мысли.

Внезапно Каштанка вскочила и зарычала.

64

Старинный знакомец, старший лейтенант Гражданской Стражи Дейтер Сизе словно вышел из альтернативного измерения. Очевидно, защитные волшебники Стражи работают над некими тайными проектами.

– Подвиньтесь, Гаррет, – велел Сизе. – И добавил, разглядывая Каштанку: – Да вы завели себе свирепого волкодава.

– Способного завалить шерстистого мамонта одним движением челюстей. Спокойно, девочка. Лейтенант свой. Ему просто не хватает ума не называть имена при посторонних.

– Мне присвоили внеочередное звание капитана, мистер Гаррет. И с каких это пор вы беспокоитесь, что вас узнают окружающие? Вы всегда размахивали кулаками, призывая мир пошевеливаться.