Палые листья лета (СИ) - Лесникова Рина

— А если кто-нибудь увидит?

— И что? Мы оба взрослые люди. Близкие отношения на базе не запрещены.

Все верно говорит. Все, как и обещал. «Не буду ждать, пока заключим брак в мэрии». Не ждал. Теряет ли что-то она, Санни от близости с этим мужчиной? Репутацию? У ведуний своя репутация. А что приобретает? Приобретает все. Силу. Любовь. Пусть и такую, немного странную, где долг может быть превыше всего.

Сегодня Кордес был внимателен и нежен. Ласково касался губами кожи Санайи и каждому участку тела шептал милые глупости, от которых алели щеки и быстрее билось сердце. Или тому виной были его прикосновения? Разве это важно? Важно, чтобы он не останавливался.

— Корд!

— Санни. Моя Санни.

***

— Отдохнули? — улыбнулась Риса, когда наша парочка вышла к завтраку.

— Да! — Кордес собственнически положил руку на плечо Санайи.

— Ото ж дело, ото ж правильно, — со всей серьезностью кивнул Мититц. — Порядок, он же везде надобен, особенно в личных делах. Оно ж как получается, как в личном непорядок, так и дело страдает, и народ кругом, особенно, когда тот страдалец — начальник.

— Ну ладно тебе, Мититц, — благодушно попытался отмахнуться фиер эд'Пинкрон, — так уж и страдали вы.

Дружное фырканье за столом подтвердило слова гнома.

— Ладно, ладно, хватит поминать старое, — не стал спорить начальник. — Исправлюсь. Уже исправляюсь, — он чмокнул Санайю в макушку.

Приятно? Очень. Только немного стеснительно.

— Ешь, родная, не отвлекайся.

Как тут не отвлекаться, когда от его близости ложка в руках еле держится. И вообще, все забывается, когда он перехватывает руку с зажатой в ней булочкой, подносит ко рту и осторожно откусывает, а потом нежно целует пальчики. Благодушные улыбки сидящих рядом сотрапезников только усиливают смущение.

Расслабленное состояние суженого закончилось вместе с завтраком. Стоило только эд'Квинти отодвинуть в сторону посуду и открыть рот, как Кордес жестко заявил:

— Нет!

— Но ты ранен. Санни, — здесь эд'Квинти споткнулся и исправился, — иерина Санайя, скажите хоть вы, куда ему отправляться. А я уже пришел в себя.

— Руководитель данного подразделения — я. И решать, кто отправится в поход, как и отвечать за все произошедшее с каждым, тоже буду я! — фиер эд'Пинкрон оглядел притихших подчиненных, как будто ожидая возражений. Так как возражений не последовало, он продолжил: — В поход отправимся я, Мититц и Риса. Вы, фиер эд'Квинти, остаетесь на базе за старшего и несете ответственность за каждого оставшегося здесь! — особо сурового взгляда удостоилась именно Санайя. Кто бы сомневался. — И это не обсуждается!

Теперь он смотрел только на Санни, а ведь была у нее мысль отправиться вместе с ним. Присмотреть. Помочь. Просто побыть рядом. Но ведь уже все решила для себя. Кордес такой, какой есть, и с этим ничего не поделать.

— Да, конечно, — она поднялась из-за стола и собрала свою и его посуду. Пора вспоминать, какой должна быть идеальная жена. Любящей, послушной и незаметной. Пусть пока официально отношения еще не скреплены.

***

Как тяжело провожать своего мужчину. Отца, как когда-то давно, или любимого, неважно, ведь уходит он не просто на службу, он уходит туда, где может быть опасно, а ты вынуждена ждать его здесь. Скорее бы уж выучиться, тогда можно быть с ним на равных.

Санни до рези в глазах всматривалась туда, где скрылись спины ушедших эд'Пинкрона, Мититца и Рисы. Что их ждет? И, если она ничего не видит из будущего, значит, ничего плохого и не случится?

— Иерина дин Тиаграсса, — обратился эд'Квинти к замершей у периметра Санайе, — они не вернутся так скоро, пойдемте в дом.

Как официально. Что бы это значило? Обозначает дистанцию. Злится? Но на нее-то за что? Хотя, если вспомнить тот побег. Наверняка эд'Квинти получил за него. И пусть все прошло удачно, его вину это не умаляет.

— Я понимаю, что вернутся не скоро, вы идите, не стоит меня ждать.

На это заявление эд'Квинти сложил руки на груди и демонстративно усмехнулся. Не доверяет? Считает, что может сбежать? А что здесь скажешь, у него есть почва для сомнений.

— Вы, Маляв и фиера эд'Григ нарушили прямой приказ руководства не покидать периметр базы. Те двое будут наказаны по возвращении, вы же, иерина дин Тиаграсса, в наказание получаете наряд на кухню. До возвращения начальства, — припечатал боевик.

Пора привыкать к полувоенизированному существованию отряда, если командир сказал, в наряд, значит, в наряд. Только после ужина Санайя поняла его замысел. Прокрутившись весь день на кухне, ей некогда было предаваться страхам и унынию. К тому же, она так устала, что уснула почти сразу.

Завтрак порадовал вынужденных заключенных приятным разнообразием. Эд'Квинти лишь усмехнулся, когда одна из девушек поинтересовалась, когда же Санни встала, чтобы приготовить все это. Еще больше все удивились, когда она отказалась от помощи. Это хорошо, что занята, безделье ее доконало бы, и даже уже привычная работа с бумагами не помогла бы, только физический труд. Нужно бы еще и бегать по утрам начать, а то в походе выяснилось, что она никудышный путешественник, а ведь скорость отряда зависит от самого медленного его члена.

На четвертый день напряженного ожидания эд'Квинти лично зашел на кухню и сказал всего два слова:

— Они возвращаются.

Оглушительный звон упавшей на каменный пол крышки от кастрюли привлек внимание всех находящихся поблизости обитателей базы.

— Совсем загонял девчонку, — выразила общее недовольство Маэла — плотная магиня, специализирующаяся на заклинаниях воздуха и воды, — скоро бедняжка и сама начнет падать от усталости. Вот вернется начальник, обязательно накажет тебя за издевательства над эм-мм… практиканткой.

Хотела сказать «Над его женщиной»? Возможно. Но не это сейчас главное.

— Они возвращаются, — счастливая улыбка сама растянула губы.

Дружное ура испугало бедолагу Хрунича, решившего, что, коли все собрались на кухне, значит, обед сегодня будет раньше обычного.

Эд'Квинти тут же засыпали вопросами, но тот лишь повторил слова вестника, что все целы и прибудут на базу к вечеру завтрашнего дня.

После того, как у Санайи из рук выпала из рук миска с мукой, а потом и лоток яиц, ее решительно отстранили от кухни. Что тут скажешь, ни к каким разумным действиям она не была сейчас способна. И только угроза оставшегося за руководителя эд'Квинти приковать ее к столбику на веранде сдержала от того, чтобы бежать навстречу группе.

***

Каким же коварным может быть время. То оно бежит, оставляя далеко позади и окунувшихся в блаженные мгновения счастливцев, и опоздавших неудачников, то, наоборот, останавливается и словно насмехается над теми, кто ждет.

— Фиер эд'Квинти, миленький, а вдруг им нужна наша помощь? — уже не первый раз начинала Санайя. — Ведь уже все позади! Встретим, поможем. Ведь самому хочется оказаться как можно скорее рядом с ними!

— Хочется, — не стал спорить этот непробиваемый, — но у меня четкий приказ: сидеть здесь и следить, чтобы одна неугомонная ведунья не сделала и шагу за периметр базы. Иерина дин Тиаграсса, поймите, меня в случае невыполнения приказа накажут гораздо жестче.

Стало ли Санайе стыдно? Стало. И что? Легче-то не стало.

Еще два долгих дня все обитатели базы провели в тревожном ожидании. И пусть вестники с сообщениями, что у отряда все хорошо, приходили дважды в день, все равно волновались все. Бессовестный эд'Квинти демонстративно нацепил на Санни яркую следилку, из тех, которые надевают на малых детей, чтобы всегда быть в курсе, где же они находятся. Попытка ведуньи удалиться хотя бы в Лес была тут же обнаружена и с позором пресечена. Оправдания никто слушать не стал. Эд'Квинти злился, все остальные усмехались, наблюдая за их противостоянием.

К моменту возвращения отряда все уже извелись, включая Хрунича. Кот, чутко улавливая общую тревогу, беспокойно ходил от одного к другому и на своем кошачьем интересовался, почему все так напряжены, ведь перебоев с продуктами нет, и завтрак-обед-ужин подаются вовремя. Он же, не подчиняясь приказам никакого начальства, нагло пересек периметр и умчался в ту сторону, откуда ожидалось прибытие отряда.