Любовь-война(СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

Честно? Я бы на месте Шульца послала ее на три буквы! Ну, потому что это манипуляция! Умелая, психологическая манипуляция. Типа она такая беспомощная, а он ее герой. Отвратительный шаблон, который женщины эксплуатируют столетиями. Когда им уже надоест?

И Шульц, само собой, ведется на ее нытье. Ну какой нормальный пацан откажет хромающей бабе? По-человечески я его, конечно, понимаю, но вот как девушку, которую он вчера целовал, меня это ужасно злит! В конце концов мог бы ее под опеку Никитича сдать, он ведь за нас ответственный!

Короче, вторую половину пути я проделываю, плавая в своих мрачных мыслях и искоса наблюдая за Андреем, который опять кивает, слушая непрерывное тарахтение Морозовой. Еще немного, и он рядом с ней в китайского болванчика превратится! Создается впечатление, что из них двоих говорит только она. Надеюсь, это правда, потому что в таком случае Шульц очень быстро от нее устанет.

Глава 51

Андрей

День моего совершеннолетия неминуемо приближается, и родители после долгих уговоров дают добро на аренду загородного дома для празднования. Честно говоря, я мечтал об этом с самого детства – чтоб никакого контроля взрослых, ограничений и нотаций. Только молодежь, только хардкор!

Естественно, новость о вечеринке в честь моего восемнадцатилетия распространяется по школе со скоростью ветра, и на ее посещение претендуют даже те, кого я приглашать совсем не собирался. Например, Лиза Коваленко из 10 «А». Она, конечно, жутко милая, и мы пару раз целовались… Но в этот раз ей придется потусить в другом месте, потому что объектом своего внимания я уже избрал другую – черноглазую бестию, которая правда только и занимается тем, что тактично меня посылает.

Провожать дома не разрешает (но меня это, разумеется, не останавливает, и я все равно таскаюсь за ней после школы, как какой-то влюбленный первоклассник), на все мои подкаты реагирует с бронебойным равнодушием, а телесные контакты и вовсе обрубает на корню.

После Кристинкиных слез, вызванных моим насильственным вторжением в ее сладкий ротик, я решил, что сбавлю обороты и не буду переть напролом. Мне совсем не хочется ее обижать и выбивать ласку грубой силой. Пускай лучше она сама захочет нашего сближения… Рано или поздно Крис обязательно сломается, я это знаю.

Дело даже не в том, что она дает мне какие-то надежды, с этим как раз все глухо, а, скорее, в языке ее тела, который она, увы, контролировать не может. Когда я касаюсь ее, улыбаюсь ей или просто нахожусь рядом, Крис начинает волноваться, краснеть, теребить края своей одежды и нервно покусывать губы…

От последнего мне, честно сказать, зверски сносит башню, потому при взгляде на ее рот, я тотчас воскрешаю в памяти наш страстный поцелуй в лесу, и это воспоминание становится самым настоящим наваждением. Я думаю о губах Крис слишком часто: во время уроков, на тренировках, перед сном. Даже когда в душе моюсь – думаю, а это, как вы понимаете, чревато всякими последствиями…

Короче, за каких-то несколько недель я превращаюсь в одержимого придурка и совершенно не знаю, что делать с обуревающими меня чувствами. Ну, не сталкивался я с этим раньше! Никто и никогда меня не динамил! Обычно девчонки всегда сами шли на контакт, улыбались, заигрывали, зазывали… От меня требовалось только отвечать впопад и не тормозить в вопросах интима – этим моя инициатива, собственно, и ограничивалась.

А с Крис все по-другому. Она хоть и трепещет в моем присутствии, демонстрируя свою какую-никакую заинтересованность, но при этом не подпускает меня близко, словно щитом загородилась. А я в этот щит и так и эдак тыкаюсь, но пробить не могу.

Даже тема с лабораторкой по химии пока не работает: я усиленно предлагаю Крис свою помощь, но она наотрез отказывается ее принимать. Дескать, найдет кого-нибудь другого, время еще есть. Я в ответ, разумеется, молчу, не напираю. Пускай поищет, выбор у нее все равно небольшой – так и так обратится к кому-то из числа моих одноклассников. А уж я позабочусь о том, чтоб они оказались слишком заняты и не смогли ответить согласием на просьбу Крис. Рычажки давления у меня имеются.

Ну и последней неизвестной в уравнении наших с Кавьяр отношений является ее парень. Сколько я не караулил у ее дома, сколько не заставлял Гуляева расспрашивать Веру на эту тему, раскрыть личность таинственного Кристинкиного ухажера или хотя бы выяснить какие-то существенные подробности о нем так и не вышло.

Подумав, я решил, что это можно объяснить двумя версиями. Первая и самая желанная – бойфренда у Кавьяр нет и не было. Она просто выдумала его, чтобы отпугнуть меня. Вторая и тоже вполне приемлемая – их отношения довольно тухлые (ну, раз они почти не видятся), а значит, я с легкостью смогу перетянуть Крис на свою сторону.

На перемене после третьего урока я со своей компашкой захожу в столовку, и мелюзга, столпившаяся у буфета, тотчас рассеивается, освобождая мне путь к кассе. Стоять в очереди я, знаете ли, не привык. Купив два пирожка – один с малиной, другой с вишней – окидываю взглядом помещение в поисках черной макушки и, обнаружив ее, тотчас устремляюсь к столикам у окна.

Крис сидит в компании неизвестного мне долговязого пацаненка и, слегка приоткрыв рот, слушает его болтовню.

А это что еще за хрен? И почему я его раньше не видел? Новенький, что ли?

От созерцания Кристинкиной улыбки, которая предназначается не мне, на языке появляется щиплющая горечь, и я, торопливо сглотнув, подсаживаюсь к непринужденно беседующей парочке.

- Ясу («здравствуй» на греческом языке, - прим. автора), Кавьяр, - аккуратно касаюсь ее плеча. – Я тебе пирожок с вишней купил, твой любимый, будешь?

Крис стреляет в меня недовольным взглядом и деловым тоном произносит:

- Мы вообще-то разговариваем, - это она на себя и своего тощего очкарика намекает.

Разговаривают они, блин, посмотрите, какие павлины важные!

- О чем? – проигнорировав ее недружелюбный тон, интересуюсь я, а затем протягиваю руку пареньку. – Я, кстати, Андрей.

- Илья, - негромко отзывается он, даже не удосуживаясь приподнять уголки губ в ответ на мою улыбку.

Ладонь у него сухая и тонкая, как у книжного червя. Да и лицо с отпечатком интеллекта. Ботаник, походу.

- Так о чем болтаете? – откусывая пирожок, повторяю свой вопрос.

- Илья мне с химией помогает, - цедит Крис. – Оставь нас, пожалуйста.

Ого, вежливую девочку врубила. При очказавре, видать, свой характер фурии показывать не хочет, боится, что тот сбежит и не вернется.

- А ты из какого класса, Илюх? – вновь пропустив ее просьбу мимо ушей, спрашиваю я. – Я вроде из нашей параллели всех знаю.

- Я из десятого, - безэмоционально отвечает он, глядя мимо меня.

- А как же тебе парень из десятого класса с лабораторкой для одиннадцатого поможет? – усмехаюсь я, глядя на Крис.

- Илья – олимпиадник вообще-то, из гимназии к нам перевелся, - запальчиво отвечает девчонка. – Он не то что нашу – институтскую программу потянет.

Вот оно как. Значит, точно ботаник.

- Я-я-ясно, - медленно тяну я, обмозговывая ситуацию.

А Крис оказалась куда более упертой, чем я предполагал. Даже олимпиадника себе нарыла, лишь бы со мной не заниматься. Вот коза.

- Допрос окончен? – нервно заправляя волосы за уши, интересуется она. – Мы с Ильей можем продолжить?

От этого ее «мы с Ильей» меня чуть не перекашивает. Как же жутко звучит! Вот «мы с Андреем» куда приятней для слуха! Да и для глаз тоже, а то этот Илья будто кол проглотил – прямой весь такой, тощий. Они с Крис не смотрятся. Вообще.

- Только пирожок съешь, и я сразу уйду, - обнажаю зубы в очаровательной улыбке.

- Я не голодна!

- Ну тогда я с вами посижу, послушаю, - нагло отзываюсь я.

- Господи! – Крис утомленно закатывает глаза. – Ладно, давай сюда!

Она хочет забрать у меня пирожок, обернутый салфеткой, но я не даю ей этого сделать – подношу ладонь к ее лицу и, играя бровями, выдаю: