Любовь-война(СИ) - Никандрова Татьяна Юрьевна

Ускоряюсь, потому что и, не оборачиваясь, знаю, кто позади.

Неужели недостаточно поиздевался, Шульц? Пришел меня добить?

Андрей

Улепетывает от меня так, будто за ней свора голодных собак гонится. Вот же чертовка строптивая! И чего только психанула? Ведь нормально же все было: сидела, глазки мне строила, в потом ни с того ни с сего как вскочит! Как рванет! Хрен поймешь, что у нее в голове творится!

- Крис, подожди, - кричу ей в след. – Куда втопила-то? Заблудимся же!

Она не слышит. Ну, точнее делает вид.

Ох, Крис, вот никак с тобой по-хорошему не получается, все по-плохому просишь.

В несколько широких шагов сокращаю расстояние между нами и, обхватив тонкие запястья, впечатываю ее спиной в дерево.

- Отвали, придурок! – рычит она, а мне хоть бы что. Я только посмеиваюсь, глядя в ее разгневанные глазища.

А Крис все пыхтит, крутит руки, вырывается. Кипит в ней все, беснуется, а я не могу отступить. Точнее не хочу. Наоборот, тихонько напираю на нее всем телом и торчу от того, насколько она близко. Я весь ее пыл кожей чувствую.

Что, попалась, моя девочка? А если не отпущу? Глаза у тебя, вон, какие черные, как пучина морская во время шторма. И меня на глубину затягивает, будто якорь к ногам привязали.

- Мне больно! – взвизгивает Крис, и я мгновенно ослабляю хватку.

Нет, больно я тебе делать совсем не хочу! Ты уж прости, если силы не подрасчитал… Где болит? Дай поглажу… Мне на самом деле поцеловать тебя охота. Вот прям до чертиков!

Интересно, в какой момент во мне все перевернулось в плотскую сторону? Когда Крис стала вызывать во мне столь безжалостное, эгоистичное желание? Ведь глупо отрицать, что она меня заводит. Губы ее пухлые, глаза, огни метающие, кожа, волшебством пахнущая – я и моя физиология ведемся на это. Да еще как ведемся! Аж голова кружится!

Ну, говоря простым языком, если кто еще не понял, я хочу ее трахнуть. Плюнув на то, что она об меня столько лет ноги вытирала, что парень у нее есть и что в последнее время я откровенно за ней бегаю. Не дурак же, сам понимаю, как со стороны мои подкаты смотрятся. Типа мне до трясучки надо, а она такая краля, нос от меня воротит.

И вот, несмотря на все это, я ее хочу. Желание мое с привкусом злости, потому что злит она меня адски, и с наплывом обиды, потому что мне до сих обидно, но это ничуть его не умаляет. Наверное, даже наоборот, распаляет сильнее, превращает меня в безвольного щенка, которого хозяйка то туда, то сюда шпыняет, а он все равно за ней таскается.

- Извини, - хрипло говорю я, делая крошечный шаг назад.

Крис стоит напротив меня и тяжело дышит, потирая запястья. Но сбежать больше не порывается. Неужто передумала в салки играть?

- Ты че ко мне опять прикопался? – зло шипит она, вперяясь в меня неприязненным взглядом.

- Давай поцелуемся, а? – не ожидая от себя подобной откровенности, выдаю я.

Ну а что делать? У меня гормоны в крови дикие танцы отплясывают. Единственное, о чем я могу думать, - это, как ввалиться ей в рот своим языком по самые гланды. Да, вот такой я озабоченный. И нет, мне не стыдно. Против природы, знаете ли, не попрешь.

- Да я с тобой никогда…

Да пошла ты со своим «никогда», Крис! Задолбала уже! Неужели не чувствуешь, что химия между нами?! Хватит уже характер показывать!

Рывком прижимаю ее к дереву и впиваюсь своим ртом в ее приоткрытые от возмущения губы. Девчонка трепещет, крутит головой, но бесполезно. Я к ней намертво присосался. В башке пьяно шумит, а сердце стучит, как бешеное, прямо на куски рвется.

Боже, какой кайф ощущать Крис в своих объятьях! Просто магия какая-то!

Я не целуюсь, нет, я вгрызаюсь в нее, подобно голодному зверю. Сминаю руками ее бедра, выжимая из самой глубины сдавленные стоны рот-в-рот. Проталкиваю свой язык еще глубже, если такое вообще возможно, и, к моему удивлению, Крис не сжимает челюсти, как делала это раньше. Напротив, она благосклонно открывает рот пошире, будто впуская меня внутрь, прикиньте?

И в чем тут подвох?

Резкая боль в нижней губе заставляет меня распахнуть веки. Ах, вот она что задумала… Укусила меня, чертовка! Впилась своими острыми зубками в мою кожу и не отпускает!

Что ж, так даже лучше… Меня это заводит, если честно…

Теперь наш поцелуй стал соленым. Моя кровь размазалась по ее губам, перемешалась со слюной в один будоражащий коктейль и люто рвет мне башню. Твою ж мать! Как вкусно! Ничего вкуснее в жизни не пробовал!

Блин, какая же ты необыкновенная… Девочка моя… Говорил же, что поцелую, а ты «никогда», «никогда»… Нравится тебе со мной воедино сливаться? Ну, скажи, что нравится! Зачем нам с тобой эта война? Давай лучше облизывать друг друга, вот так, как сейчас. Хорошо же… Неужели после поцелуя нашего сладко-соленого свалишь от меня опять? Неужели сможешь?

Словно услышав мой немой вопрос, Крис вдруг отталкивает меня с такой нехарактерной для девушки мощью, что меня невольно ведет назад.

- Ну ты чего… - недовольно начинаю я, и тут же замираю.

Потому что по ее щекам градинками катятся слезы.

Глава 48

Андрей

Крис плачет. Ее глаза, напоминающие два лесных озера в ночи, стремительно переполняются влагой, которая изливается наружу, разлиновывая лицо мокрыми полосками.

Это из-за меня? Из-за поцелуя, который я у тебя силой вырвал? Ну извини меня, глупого, я ведь думал, что тебе тоже нравится… Что тебя тоже ко мне тянет…

- Какая же ты сволочь, Шульц! – кричит она срывающимся голосом и вдруг неожиданно набрасывается на меня с кулаками.

Бьет по лицу, плечам, груди, да так лихо, что я еле успеваю уворачиваться и ставить блоки. Джеб, хук, снова джеб – вот это она лупит! Не зря столько лет кикбоксингом занималась!

- Крис… Вот черт… - пытаюсь вставить хоть слово в поток ее бесконечных ударов. – Да что с тобой такое?!

- Сегодня одна, завтра другая, да?! – истерично вопит она, продолжая меня мутузить. – Решил на чувствах моих сыграть?!

- Какая нахрен другая?! – ничего не понимая, я пячусь назад.

- Козел! Подлец! Ненавижу тебя! – окончательно распалившись, она наносит удар-подсечку по ноге, и мне стоит огромных усилий устоять на месте. – Будто ты в лагере надо мной мало поиздевался!

- Крис! – ору я, хватая ее за плечи и встряхивая, как тряпичную куклу. – Ты че вообще несешь?! Как я в лагере над тобой издевался?! Это ты тогда дурку врубила и давай нашу дружбу дерьмом поливать!

- Значит, это я виновата, что ты с Нарьяловой по углам зажимался и над дневником моим ржал?! – взвивается девчонка, вырываясь из моих рук.

Она головой, что ли, ударилась?! Че за ахинею порет?

- Каким таким дневником?! – окончательно потеряв самообладание, ору я. – Я тебя ни хрена не понимаю!

- Лжец! – переходя на ультразвук, верещит она и вновь с силой толкает меня в грудь.

Споткнувшись то ли об корягу, то ли об пень, я лечу ничком на землю, а в следующее мгновенье Крис напрыгивает на меня сверху, продолжая дубасить по моему лицу, что есть мочи. В нее будто бес вселился: глаза горят каким-то лихорадочным блеском, ноздри раздуваются, а изо рта одно за другим сыплются ругательства. Будто с шабаша сбежала, натуральная ведьма!

Чувствую, что она уже и губы мне разбила, и щеки расцарапала, но в ответку ей вмазать, разумеется, не могу. Девчонка же она как-никак. Пускай дикая, неуправляемая, импульсивная, но все равно девчонка. Поэтому я просто прикрываю голову руками, а затем, улучив удобный момент, обхватываю ее за талию и пытаюсь подмять под себя.

Какое-то время мы катаемся по земле в ожесточенной борьбе, вцепившись друг в друга. В любой другой момент эта возня могла бы вызвать во мне эротические настроения, но сейчас совсем не до этого. Крис того и гляди выдавит мне глаза! И это, мать вашу, не метафора! В ней столько необузданной ненависти, столько ярости и гнева, что у меня, несмотря на превосходство в физической силе, далеко не сразу получается ее утихомирить.