Преодоление - Михаил Одинцов

Проверив еще раз свои предположения, Иван карандашной линией соединил примерные равные цифры высот, и у него на карте образовалась лесенка. Удовлетворительно хмыкнув, он посчитал подготовку к разведке законченной и позвал стрелка:

- Пискунов, у тебя как дела?

- В порядке, командир. Прицел и пулемет готовы. Резервный боекомплект выложил на полу.

- За воздухом поглядывай, а то неровен час... Впереди я ничего не вижу, водой заливает, поэтому разведку будем вести боковым обзором, курс полета - с запада на восток и наоборот. Если будет очень плохо, то придется открывать фонарь.

- Понятно, товарищ майор.

- Будь внимателен... Перехожу на работу с командным пунктом. "Гора", я - двести двенадцатый, подхожу к вам, вызываю на связь! - Сохатый пошевелил ручку настройки приемника влево, потом вправо и услышал звонкий и чистый, давно знакомый по радио женский голос:

- Я - "Гора", я - "Гора", двести двенадцатого приняла! Как меня слышно?

- Хорошо слышу. Район разведки имею. Жду указаний.

- Сохатый, - говорил командир корпуса. Он не имел привычки пользоваться позывными, и в этом были свои плюсы и минусы: упрощался радиообмен, но зато служба радиоперехвата врага знала всех ведущих групп корпуса и могла вести не только учет их боевых действий, но и потерь. Посмотри, что там они делают. Главное: состояние дорог, что и кто на них, куда едут и идут. Доложи метеообстановку!

- Задание принял. Погода - от самого аэродрома дождь. Высота нижнего края облаков двести - триста метров, видимости впереди никакой, в стороны до двух километров. Группами летать, прицельно бомбить и стрелять невозможно.

- Принял погоду, работай!

...Каждый новый разворот псе дальше уводил Сохатого в глубь обороны врага. Он видел плохо, но и зенитчикам трудно было его найти - льющаяся с неба вода загоняла их в блиндажи и под плащ-палатки - искать они опаздывали.

Поняв, что враги его не ждут, а увидев, стрелять не успевают, потому что пушечные и пулеметные стволы не подняты, Сохатый откатил сдвижную часть фонаря. Одна минута на юг, три минуты полета на восток и одна на юг. И опять все сначала... Иван ворчал на дождь. Вымок. Но был и доволен относительной безопасностью в небе. С каждым новым "шагом" к югу облака все ниже и ниже прижимали его "Ил" к всхолмленной, поросшей перелесками, изрезанной глубокими оврагами и долинками местности. В глазах рябили дороги, от непрерывного бокового наблюдения кружило голову, как на карусели.

- Командир, - стрелок не выдержал напряжения, - я жду, когда вы меня треснете затылком о землю. Страшно смотреть, как всякая всячина из-под хвоста выскакивает.

- Разницы нет, лбом или затылком, хоть так, хоть эдак... Досмотрим отрезок до конца и полетим на север... Не мешай больше.

Минут через семь Сохатый вызвал командный пункт командира корпуса:

- Докладываю: дороги заняты примерно батальонными колоннами, есть гражданские толпы. Движение от фронта в тыл. На бегство не похоже. Конкретно по карте доложу через двадцать минут. Мосты, что видел, пока целы. Просмотрел район на глубину до тридцати километров. Южнее не могу, облачность до земли. Дождь непрерывный. Возможны одиночные полеты.

Улетая на свой аэродром, Сохатый запомнил необычно довольный голос комкора и думал: "Видимо, в радиодокладе услышал что-то новое и очень важное. Обычно не хвалит, чаще высказывает недовольство. А тут ни слова упрека за то, что не все посмотрел". Думая так, Иван не знал, что своей разведкой никакой неожиданности командиру корпуса не добыл, а лишь подтвердил добытые ранее пехотой сведения, что фашистские войска кое-где начинают отвод своих частей. Но сведения, разведанные Сохатым, отличались от сообщений командиров батальонов и полков, проводивших разведку боем, своей масштабностью. Он видел не частности, не обстановку на участке фронта в километр-полтора, а сразу на огромной площади, и это давало возможность командованию фронта достовернее проникнуть в тайны оперативного замысла генерал-фельдмаршала Шернера.

Для того, чтобы предотвратить планомерный отход сил врага, исключить его закрепление на выгодных .рубежах, разгромить его по частям и захватить горные перевалы, войска фронта, не закончив перегруппировку, на сутки раньше намеченного срока перешли в наступление.

Прага ждала помощи!

* * *

Погода вняла мольбам и проклятьям. Следующее утро выдалось ясное и тихое, и длинный весенний день обещал быть хорошим. Особенно радовались молодые летчики.

Аэродромы штурмовиков, истребителей и бомбардировщиков ожили: рев моторов на земле и напряженный гул их в воздухе; грохот пушек и трескотня пулеметов, пробуемых перед вылетами; шумная сутолока взлетов и посадок; торопливые рейсы бензозаправщиков, автомашин, развозящих боеприпасы и летчиков. Сотни самолетов, находящихся в воздухе, от рассвета до темноты в огне и дыму войны - воздушная армия всей своей силой поддерживала наступление.

Цель для всех авиаполков, дивизий и корпусов одна: "Искать войска на дорогах. Не давать двигаться, бить без передышки и создавать пробки на дорогах из горящей техники, разбитых танков, самоходок, автомашин. Ни в коем случае не разрушать мосты, которые, как воздух, необходимы будут войскам своим".

...Сохатый вел эскадрилью штурмовиков вдоль наиболее удобной для движения тяжелой техники дороги к горным перевалам на границе Чехословакии. По сложившимся уже традициям ведения боя с ним шли "Яки" сопровождения. Они обязаны были не только оберегать его от возможных атак вражеских истребителей, но и уничтожать зенитные средства врага, которые могли оказаться на маршруте эскадрильи.

Перевалы были определены, как самый дальний рубеж полета, если не будет целей ближе. Поиск врага в обширном районе, а также самостоятельный выбор цели предоставляли Ивану полную инициативу, и он решил вести свою группу самолетов как можно дальше, чтобы найти и ударить по какой-нибудь колонне врага перед самым перевалом и, если представится возможность, - в неудобном для объезда месте.

Достоверных сведений о линии фронта утром не оказалось: никто толком не знал, была ли она сплошной, где находятся передовые части, и поэтому Иван летел низко, чтобы сразу видеть не только войска, но и определять чьи они?

...На глаза попалось первое немецкое подразделение: колонна автотягачей с пушками на прицепах. Сохатый догадался, что немцы увидели его самолеты, потому что машины остановились, а солдаты, попрыгав на землю и стреляя из автоматов на ходу вверх, стали разбегаться. Иван засмеялся: стрельба их вразнобой, без всякого прицеливания напоминала ему спящего человека, отмахивающегося во сне от назойливой мухи. Опасности она не представляла.