Секрет виллы «Серена» - Доменика де Роза

– Синьор Рафаэль! – радостно восклицает официант. – Почему вы не сказали, что придете?

– Я не останусь, – говорит Рафаэль. – Но у тебя найдется столик для моих друзей?

– Si, si, – не моргнув глазом отвечает официант. – Если подождете минутку, я найду.

И он улетает искать столик, видимо собираясь сотворить его из воздуха. Эмили с открытым ртом поворачивается к Рафаэлю.

– Как тебе это удалось?

Рафаэль улыбается.

– Помнишь, я говорил, что у моей семьи есть ресторан?

– Это он?

– Да. «Ла Фореста» уже несколько поколений принадлежит семье Мурелло.

Эмили вспоминает историю о немцах, которые оставляли в ресторанах большие чаевые. Она оглядывает шумные столики, представляя, что за ними сидят нацисты в униформе, а прабабушка Рафаэля готовит на кухне, чтобы выжить.

– И твоя семья все еще владеет рестораном?

– Да. Помнишь, я рассказывал, что один из моих двоюродных дядюшек вел себя тихо и разбогател?

– Да.

– Вот он и получил его в наследство.

– Он еще жив?

– Еще как. Зио Вирджилио. Ему уже под восемьдесят, но соображает он лучше, чем когда-либо. Его внук Ренато уже должен управлять делами, но Зио Вирджилио не сдает позиций. Вон Ренато стоит. – Он показывает на молодого темноволосого мужчину, который болтает с парой охотников. Тот машет рукой, но не подходит к ним. Он ниже Рафаэля и почему-то выглядит менее солидно.

Официант спешит обратно.

– Я приготовил прекрасный столик, – гордо произносит он, показывая на маленький столик, который волшебным образом появился у окна. Вокруг суетятся другие официанты, с бокалами и приборами.

– Большое вам спасибо, – благодарит Эмили. – И спасибо тебе! – поворачивается она к Рафаэлю. – Ты к нам не присоединишься?

– Нет, это семейный ужин. Но я приду к вам пить кофе, если можно. – Он наклоняется и шепчет что-то официанту, а потом уходит, махнув рукой на прощание.

Еда чудесна. Каким-то образом едва не случившаяся катастрофа делает все еще более захватывающим. Они наслаждаются рестораном, головами оленей на стенах и фотографиями Лунных гор в рамках. Наслаждаются даже охотниками, которые то и дело разражаются хриплыми песнями и бросают на Сиену одобрительные взгляды. Наслаждаются едой, простыми и вкусными традиционными блюдами тосканской кухни: ribollita[110] и tortellone in brodo[111]. Эмили и Сиена уплетают за обе щеки, и даже Пэрис соглашается съесть почти всю тарелку ризотто.

К тому времени как они добираются до dolci[112], живот Эмили уже полон, но Сиена уговаривает ее разделить профитроли («Ну давай, мам, это же мой день рождения»). Официант, сама любезность, куда-то уносится, и Эмили только успевает повернуться к Пэрис – спросить, точно ли она не хочет кусок шоколадного торта, – как внезапно гаснет свет. Сиена вскрикивает, а Пэрис спрашивает усталым тоном:

– Ну а теперь что случилось?

– С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя, с днем рожденья, Си-е-на, с днем рожденья тебя, – с акцентом поет официант на английском, а ему страстно вторят охотники, пока он несет между столиков торт, на котором горят семнадцать свечей.

Смех, аплодисменты, смущение (счастливое) Сиены. Она задувает свечи, и весь ресторан награждает ее одобрительными возгласами и аплодисментами. Охотники снова начинают петь.

– Но как же он узнал? – спрашивает Эмили.

– Птичка нашептала, – говорит голос позади нее. Это, конечно, Рафаэль.

– Это вы сказали ему, что у меня день рождения? – спрашивает Сиена, ставшая ярко-розовой.

Рафаэль смеется, но не отвечает. Когда он садится за их столик, как по волшебству появляются бокалы игристого вина.

– Я ненавижу вино, – замечает Пэрис. Но она произносит это тихо, почти как во сне.

– Тогда я выпью твое, – говорит Сиена, которую к этому времени уже переполняют эмоции.

– Ты как волшебник, – обращается Эмили к Рафаэлю. Она и сама еле справляется с эмоциями.

– Почему? Потому что могу наколдовать стол?

– Стол, и праздничный торт, и вино.

– И собак, – добавляет Пэрис, – и скелеты.

– И собак, и скелеты, – соглашается Рафаэль. – Я и в самом деле некромант.

«Не некромант, – думает Эмили, – а скорее заклинатель». С появлением Рафаэля их жизнь каким-то образом изменилась. Теперь они семья с собакой, семья с друзьями. Они в центре открытия и тайны, которая, кажется, все еще звенит в городском воздухе. Она женщина, переспавшая с мужчиной, которого не любит, и не стыдится этого. Сиена – женщина (теперь-то, в семнадцать, уже да?), которая сумела бросить парня и пойти на праздничный ужин, не оглядываясь на прошлое. Пэрис – девочка, которая может съесть почти нормальную порцию еды в ресторане. Не то чтобы это все заслуга Рафаэля, конечно, но его появление, кажется, сделало все вокруг возможным. Он открыл двери не только в этот ресторан, но и в прошлое. Он заставил Эмили посмотреть на Тоскану не только как на идеальный курорт для среднего класса, но и как на место загадок, давно погребенных костей, дверных проемов в холмах. Он показал ей смерть, предательство, убийство – и почему-то не напугал, а придал этим сил.

Они ужинают в ресторане: со знакомыми официантами, бесплатными напитками и чувством, словно в общественном месте они дома. Эмили удивляется, почему все это не напоминает ей о Майкле. Когда Майкл привел ее в «Витторио», это был обряд посвящения, ключ к потаенному миру. Но как бы ни была она очарована Майклом и Джиной, она никогда не чувствовала себя там как дома. Майкл мог сидеть и болтать с официантами, а она продолжала волноваться о своей учебе. Майкл мог растянуться на солнышке в доме Джины в Позитано, а Эмили слишком стеснялась загорать топлес. Но Рафаэль – аутсайдер. Да, он родился и вырос в этом городе; он может выпивать с местным полицейским, и его семья владеет рестораном. Но он все равно аутсайдер, мужчина, который женился на местной красавице и оставил ее умирать, мужчина с американским акцентом и американским ребенком. Рафаэль преподнес Эмили «Ла Форесту», словно это был подарок от одного иностранца другому. И она почувствовала себя значимой, а не изгоем.

К их столику наконец подходит Ренато, и Рафаэль знакомит его с Эмили и девочками.

– Вы из Англии? – спрашивает Ренато на беглом английском. – Я провел пару лет на южном побережье Англии.

– Я раньше жила в Брайтоне.

– Брайтон! Я хорошо его знаю – он обаятельный и гостеприимный (заказывает кофе и digestivi[113], спрашивает у Пэрис, хочет ли она еще колы), но у Эмили возникает чувство, что ему не нравится Рафаэль и, что еще более удивительно, он боится его.

В