Форпост - Андрей Ливадный

Неистовые вспышки пламени озаряли окрестности на сотни километров вокруг, в глубинах пораженных коммуникаций внезапно начинали взлетать на воздух склады боекомплектов, - в считанные секунды вся территория базы превратилась в подобие жерла извергающегося вулкана: неистовые всплески огня выбрасывали в небеса тонны раздробленных, раскаленных фрагментов бетонных конструкций, которые, падая, взрывались, будто древние шрапнельные бомбы, внося свою разрушительную лепту в воцарившийся на ограниченной площади хаос.

Четыре тяжелых серв-машины, двигались меж безумного неистовства разрушительных энергий, все вторичные подсистемы «Фалангеров» были убраны под прикрытие керамлитовой брони, выдерживавшей в данный момент шквальные удары: по бронеплитам барабанил мелкий гравий, в них врезались осколки взорвавшихся ракет, реже с глухим, сокрушительным треском ударяли крупные фрагменты зданий…

На командной частоте шла постоянная перекличка:

- Ноль первый, системы в норме. Деформирован правый борт рубки.

- Ноль два. Близкое попадание. Потеряна герметичность корпуса. Системы вооружений не пострадали.

- Ноль три. Теряю скорость. Перебит шарнирный сустав ступохода.

- Третий, ищи опору. Любой прочный участок стены.

- Понял, исполняю.

- Четвертый?

- На связи. Системы в норме. - Голос Ольги звучал абсолютно спокойно. - Попаданий и повреждений нет. Могу дать совет командир?

- Слушаю.

- Всем включить лазеры системы ближнего противодействия. Автоматический режим обеспечивает уничтожение большинства обломков, прямо угрожающих машине. Для использования пригодны программы автоматического определения траекторий при минометном обстреле позиций.

- Понял. Умница!.. Всем исполнять!..

Ракетный удар, из-за постоянного перемещения целей в узких пространствах между постройками, пришелся по площадям базы, разрушив девяносто процентов инфраструктуры, но главная цель рискованного демарша была достигнута: получив минимальные повреждения тяжелые серв-машины получили возможность произвести ответный залп, не опасаясь, что второй удар тяжелых ракет настигнет их на стационарных позициях, - «Фалангерам» противника требовалось около трех минут, чтобы перезарядить пусковые установки.

- Иван внимание. Мы начинаем. Готовность - минус пятьдесят секунд.

- Я на подлете. Дистанция критическая, поторопитесь. Иду в режиме полной маскировки.

- Добро. Жди. Ты увидишь знак.

Даггер остановил машину. Вокруг продолжались взрываться выброшенные на поверхность боеприпасы. По агонизирующим коммуникациям ширилась цепь мелких техногенных катастроф, но это уже не могло нанести ощутимого вреда серв-машинам.

- Внимание всем! Работаем по данным телеметрии с борта «Нибелунгов» - цель - «Хоплиты» противника. Запуск ракет по готовности!

Во имя чего они вступили в смертельную схватку?

Лейтенант Даггер задавал себе этот вопрос и нашел на него удовлетворительный ответ. Они сражались за себя, и за тех людей, которые, не подозревая об истинной сути смертельной схватки, с тревогой всматривались сейчас в полыхающие у далекого горизонта зарницы.

Казалось бы, такое отношение никак не подходит под психологию офицера Земного Альянса.

Однако не Хейд развязал ту войну. Да, он принимал в ней участие, как и большинство попавших к инсектам офицеров. Однако у каждого человека есть свой взгляд на реальность. Даггер давно осознал, что понятия «хорошо» или «плохо» имеют значение либо для детишек детсадовского возраста, либо для общества, где существуют понятные для большинства его граждан вменяемые законы.

Война слишком сложное действо, по сути, оно складывается из тысяч, миллионов отдельных схваток, в которых каждый их участник вступает в бой, прежде всего, за собственную жизнь. Все остальное приходит после, когда отступают шоковые ощущения, и разум, вольно, или невольно осмысливает происходящее.

Невозможно подогнать всех под один штамп, поставить клеймо и успокоиться на этом. Во все времена в любой войне люди резко расслаивались, демонстрируя разные моральные качества. Беда в том, что при глобальности событий, неимоверной жестокости противостояния, ни потерявшему ощущения реальности отморозку, ни солдату, защищающему идею, в которую он верит, ни сомневающемся в справедливости целей и способов их достижения бойцу, ни откровенному трусу - никому не вырваться из стремнины смертельных обстоятельств раскрученного до невероятных оборотов маховика войны.

Конечно, и при таком раскладе находятся люди, что, презирая судьбу, делают шаг по воле собственных убеждений, но большинство хранит почти раздавленное эго на донышке заледеневшей души, война способна изменить человека до неузнаваемости, однако окончательно, бесповоротно ломаются лишь единицы.

Остальным нужен шанс, чтобы затаившиеся до поры чувства вновь взяли верх над страшной, безысходной данностью будней.

Даггер не строил иллюзий. Он воевал, воевал хорошо, но чем сильнее, яростнее разгоралась вселенская битва, тем меньше видел он в ней здравого смысла…

Война изменила его сознание. Она научила Хейда принимать данность, не теряться в самых немыслимых ситуациях, потому лейтенанту потребовалось совсем немного времени, чтобы не просто выслушать Дорохова, но и поверить ему.

С точки зрения Хейда произошло чудо.

Пройдя узкими извилистыми тропами самого жестокого, начального периода Первой Галактической, мог ли он ненавидеть инсектов или бояться их?

Ответ был прост - нет.

Он был им благодарен. Благодарен за то, что не умер тысячу лет назад, прозябая весь остаток жизни на каком-нибудь безвестном мире, или хуже того - в теснине отсеков и палуб совершившего слепой рывок космического корабля.

По сравнению с тем, что хранила память, насекомые хоть и представляли угрозу, вели нечистую с точки зрения человека игру, но они, в понятии Даггера, являлись не более чем мелкой помехой на пути к возможности искупления.

Все, что бой от боя замерзало на донышке души, вдруг очнулось, вырвалось из плена.

Последняя схватка.

Он так устал от войны , что был готов выложиться до конца, совершить все возможное и невозможное, чтобы выжить, и дать шанс жить тысячам незнакомых ему людей. Не ради наград, не ради чьего-то прощения, а ради примирения с самим собой…

Сейчас, проводя «Фалангера» через стену разрывов, он не мог избавиться от мысли, что билась в висках в ритме пульса:

Очищение огнем…

Он возвращался к людям. Живым или мертвым, но возвращался…

Ольга остановила «Фалангера» у истекающих дымом руин ремонтного бокса.

В ее душе, да и в сознании творилось нечто неописуемое.

Она сидела в кресле пилот-ложемента, ее тело дрожало от сонмища противоречивых ощущений, чувств, - не «Беатрис», уже не Беат, но еще не Ольга…

Право быть человеком. Не искусственным интеллектом, а живым, мыслящим существом, со всеми его слабостями, и силой.

Какое чудо - дышать, чувствовать, не просчитывать события, а переживать их…

Бой то уходил на второй план сознания, то возвращался, врываясь в рассудок резкими, неведомыми ранее ощущениями, она терялась среди них, не понимая, не смея предугадать кем она выйдет из адского пламени, и выйдет ли вообще…

Инстинкт самосохранения все еще робко, почти неслышно пытался заявить о себе, чувства, да и само восприятие данности по-прежнему раздваивались, то равнодушно взирая посредством датчиков на смерть, разрушение, несущиеся прямо на серв-машину, спокойно, грамотно отводя угрозу, то сжимаясь от внезапно полыхнувшего в стороне, не несущего реальной опасности взрыва…

Она все еще перерождалась.

Перерождалась окончательно, бесповоротно, ибо любая мыслимая трансформация после произошедших коллизий стала бы для нее шагом назад.

- Ноль четвертый на позиции. - Она произносила слова, отдавая их чуткому микрофону коммуникатора будто заклятие. - Машина стабилизирована, к стрельбе готова.

Несущая частота по-прежнему щелкала помехами, вокруг продолжала шириться цепь техногенных катастроф, оборудование базы разрушалось, наполняя пространство различными формами излучений, воздействие которых не могли полностью сгладить фильтры коммуникационной системы.

- Первый, принял. Вижу твою позицию. Жди общей команды. Залп должен быть синхронным.

- Поняла. Жду.

Дорохов увидел далекие вспышки ракетных запусков, когда штурмовик уже вошел в конус атаки.

Внизу среди болотистой равнины, напрочь лишившейся растительного покрова еще несколько дней назад, при столкновении с БПМ, сканеры «Гепарда» фиксировали позиции двенадцати «Фалангеров» противника.