Чистый кайф - Андрей Валерьевич Геласимов

Черные носки у него были срезаны примерно наполовину, поэтому часть ступни вместе с активно двигавшимися пальцами напоминала рака-отшельника, который выглядывает со своими клешнями из темной раковины.

Короче, название группе они придумали от души – жизнь действительно покрошила этих ребят в окрошку.

Играя один за другим лихие каверы, они добрались наконец до «Knocking On Heaven’s Door» Боба Дилана и честно пытались достучаться до небес, а басист на каждый их «knock-knock-knocking» все сильнее кренился вправо из-за того, что левая нога уводила его все дальше, тянула по грифу куда-то выше и выше к бобдилановским небесам.

– Народ, щелкните зажигалками! – крикнул под конец в микрофон ударник. – Всю жизнь мечтал!

В зале закачались огоньки. Юля тоже вскинула руку с зажигалкой.

– Вот, рэпера вам привела, – сказала она, когда мы после их выступления зашли в комнату за сценой.

«Овощи» в полном составе сидели вокруг большого стола, заставленного снедью и бутылками с колой. Никто не ел. Басист сидел на чем-то невысоком у самой двери отдельно от всех. За столом, видимо, чувствовал себя совсем тупо.

– Ребята, – сказал я. – Это было очень круто.

Они что-то ответили вразнобой, а басист промолчал. Он сидел, склонив голову, и дул на челку.

– Убрать волосы? – предложил я.

Он по-птичьи свернул голову набок и блеснул в меня очками через свои пряди.

– Я привык.

Не отдавая себе отчета, не думая – обидит его это или нет, я склонился к нему и убрал мокрые волосы со лба.

– Ты знаешь, – горячо говорила мне потом на улице Юля, – я недавно смотрела по телевизору про одну девушку в Африке. На нее напал крокодил. Ну, она там купалась, в реке плавала, а он схватил ее за ногу и утащил на дно. Так вот она, прикинь, в этой ситуации не запаниковала. Дождалась там на дне, пока он перекусит ей ногу, и уплыла. Поняла каким-то образом, что он от ноги уже не отвлечется, нога ведь еда, представляешь?

Вокруг было много прохожих, и они оборачивались на нас. Юля говорила очень громко.

– Жесть, – сказал я.

– Она выжила, потому что сумела с собой справиться. Ты понимаешь?

– Да, понимаю.

– Так вот и этих ребят утащил крокодил. Но они тоже справились. Понимаешь?!

– Понимаю.

Я смотрел на ее взволнованное лицо и действительно понимал ее. Умный доктор Наташа в свое время привязывала мне руку, чтобы я физически ощутил потерю и научился с ней жить, а эта красивая девушка Юля хотела теперь мою руку отвязать. Она чувствовала, что рука все еще привязана, и пыталась, как могла, это изменить.

Она слышала меня – вот что было самое удивительное.

* * *

– Там ветер жуткий! – тормошила меня Юля. – Как в сказке про трех поросят. Помнишь, когда волк дул на их домики? А их сносило один за другим. У меня в такую погоду всегда ощущение, будто я этот самый Нуф-Нуф. Или Наф-Наф, я не помню! У кого из них домик был крепче?

Она засмеялась и снова склонилась ко мне, чтобы поцеловать. Большие смеющиеся глаза оказались совсем рядом.

– У тебя с капюшона снег падает, – пробормотал я.

– Извини.

– Ничего… Но он падает на меня. А я сплю.

– Ты уже не спишь.

Я таращился на нее спросонья, не врубаясь, что происходит и откуда она вообще тут взялась, а Юля продолжала смеяться. Она сидела передо мной на корточках в расстегнутой куртке, за окном грохотал от ветра металлический подоконник.

Давно надо было его закрепить.

– Прости, не удержалась! Почему-то дико захотелось разбудить тебя именно поцелуем. Ты был такая Спящая Принцесса, нет – Спящий Принцесс! Блин, меня опять на сказки уводит. Ты почему на полу спишь?

– На диване – отец… – Я приподнялся на локте и посмотрел на диван. Там никого не было. – А ты… – Спросонья совсем туго соображалось. – Ты как здесь?

– Мне папа твой дверь открыл. Сказал, что ты всю ночь в клубе что-то записывал. Есть новые треки?

– Ну, типа, да… Скоро кое-что будет. А где все?

– Не знаю. Папа за молоком пошел. Больше никого не видела. Смотри – солнце выглянуло. Теперь ветер и солнце. А только что шел снег.

Подоконник продолжал грохотать.

– Ты встаешь?

– Ну да. – Я сел на своем матрасе. – А сколько времени?

– Около двух. – Она выпрямилась и отошла к окну. – Слушай, мне одну вещь тебе сказать надо. Только ты не злись, ладно?

– Уже разозлился.

– Просто… Ну, в общем, Петя из Америки прилетел. На два дня. Вчера звонил, просил повидаться.

Я поднялся на ноги.

Пока натягивал штаны, Юля стояла, отвернувшись.

– Какой Петя? – наконец сказал я.

– Не ври, что не помнишь.

– Ну хорошо, помню… Только я здесь при чем? Встречайся с кем хочешь. Мне-то к чему рассказываешь?

Юля вздохнула и поежилась, как будто это она стояла полуголая, а я – в зимней куртке.

– Ты знаешь, у меня было такое чувство, что я должна сказать.

– Круто. Теперь это чувство прошло?

– Нет.

Она покачала головой, а потом неожиданно засмеялась.

– И еще мне нужен жетон на метро! У тебя есть? Я папе сказала, что с водителем больше ездить не буду. Он только сюда меня подвез – последний раз.

– Хождение в народ? – усмехнулся я. – Толстовство, народовольцы, долой буржуев?

– Вот именно.

– Смотри, осторожней с этим. Сегодня на метро проедешь, а завтра землю пахать начнешь, в крестьянки подашься.

– Фабрики – рабочим, земля – крестьянам! – Она забавно вскинула кулачок. – Жетон гони.

– Так и скажи, что за ним на самом деле пришла, а вовсе не из-за какого-то странного чувства.

Она шутливо уронила голову на грудь.

– Каюсь. Был такой шкурный интерес.

– Вот, возьми. – Я вынул из кармана проездную карту и протянул ей.

– Что это? – Она слегка удивилась.

– Билет в метро. Жетоны отменили три года назад. Добро пожаловать в реальную жизнь.

Провожая Юлю, я не удержался и спросил, где у нее встреча.

– На «Белорусской». В шесть вечера он будет меня там ждать.

Странно, по ее интонации получалось, что, придя и сказав мне, она считала вопрос закрытым.

И всех довольными.

Хотя, с отцом моим у нее этот номер вроде как проканал. Из магаза тот вернулся на позитиве.

– Юлю твою встретил у лифта, – сказал отец, убирая молоко в холодильник. – Зачем приходила?

– Сказку рассказать.

– Ты знаешь, Анатолий… – Он присел к столу и посмотрел на меня как на убогого дурачка. – Я тут обмозговал кое-что – ну, насчет тебя и насчет Юли. Думаю, лучше нее ты никого не найдешь.

И такой на меня смотрит. Ждет, когда я признаю, что тронут отцовской заботой до глубины души. Прямо до