Из уцелевших воспоминаний (1868-1917). Книга I - Александр Наумов

Лукьянчиковъ былъ честнѣйшій, благороднѣйшій человѣкъ и идеальный семьянинъ, добрѣйшей души и кристальной нравственности. Онъ былъ прямой противоположностью рыхлой, полной, обычно недвижно сидѣвшей на своемъ излюбленномъ диванѣ, супругѣ своей Екатеринѣ Александровнѣ (рожденной Смирницкой), дѣловитой, разсудительной особѣ, фактически управлявшей всѣмъ домоводствомъ, семьей, да и самимъ воинственнымъ своимъ супругомъ, быстро утихавшемъ при малѣйшемъ съ ея стороны замѣчаніи вродѣ: „Ну, довольно, Алексѣй Никаноровичъ, здѣсь тебѣ не Полицейское Управленіе, угомонись и пойди распорядись, чтобы закуску подавали”... Говорилось это въ спокойномъ, но внушительномъ тонѣ, и нашъ исправникъ „исправно” тотчасъ же исполнялъ приказъ своей далеко не прекрасной половины.

Съ Лукьянчиковымъ служить пришлось мнѣ вмѣстѣ около двухъ лѣтъ. Всегда вспоминаю его рѣдкую душевность, удивительную отзывчивость и доброту. Про его служебную работу можно сказать лишь одно — онъ не служилъ въ принятомъ смыслѣ этого слова, а скорѣе горѣлъ, принимая все отъ мала до велика къ своему пылкому сердцу, которое въ концѣ концовъ не выдержало и быстро сдало — особенно послѣ ряда непріятностей его послѣдующей службы въ качествѣ пристава гор. Москвы во время коронаціонныхъ торжествъ въ 1896 году и памятной Ходынской катастрофы.

Вспоминая милаго Алексѣя Никаноровича, встаютъ въ моей памяти нѣкоторые эпизоды его безудержной горячности и вспыльчивости, доводившихъ его временами до какого-то изступленнаго самозабвенія, а подчасъ и смѣхотворной безтактности...

Возьму для примѣра одно событіе — пріѣздъ Самарскаго архіерея Гурія въ нашъ Ставропольскій уѣздъ для освященія церковки въ далекой, глухой мордовской деревушкѣ — Новой Хмѣлевкѣ, Ново-Бинарадской волости, расположенной въ моемъ земскомъ участкѣ. Надо сказать, что Самарская Епархія долгіе годы жила обычной своей спокойной жизнью, никакими наѣздами Владыкъ не нарушаемой.

Въ годъ моего поступленія на службу въ Ставропольскій уѣздъ, Самарскимъ Епископомъ назначенъ былъ Преосвященный Гурій, ранѣе занимавшій архіерейскій постъ въ Восточной Сибири и далекой Камчаткѣ, гдѣ, неся одновременно миссіонерскія обязанности, Владыка привыкъ безпрестанно объѣзжалъ, къ тому же, обычно на собакахъ, необозримыя, еле населенныя пространства.

Энергичный, подвижной, крѣпкій, невысокаго роста съ умнымъ, обвѣтреннымъ, загорѣлымъ лицомъ, обрамленнымъ клинообразной, темной съ просѣдью бородкой, Гурій, получивъ Самарскую епархію, сразу же принялся за неутомимый ея объѣздъ, наведя на губернскій и уѣздный весь духовный клиръ невѣроятную панику и трепетный страхъ. Не прошло и года, какъ произведена была почти сплошная перетасовка всѣхъ приходскихъ батюшекъ, очутившихся послѣ долгаго безмятежнаго покоя въ состояніи другой крайности — полной неувѣренности въ завтрашнемъ днѣ... Всѣ, въ ожиданіи дальнѣйшихъ перемѣщеній, сидѣли на сложенныхъ дорожныхъ вещахъ и упакованномъ домашнемъ скарбѣ...

Послѣ тяжелыхъ, долгихъ, полныхъ всяческихъ невзгодъ и лишеній сибирскихъ способовъ передвиженій, Гурію представлялись всѣ самарскія поѣздки въ самыя отдаленныя и глухія мѣста епархіи, лишь пріятными и нисколько не обременительными для него прогулками.

Такъ было и съ освященіемъ крошечной церковки въ самомъ незначительномъ мѣстечкѣ моего земскаго участка, деревушкѣ Новой Хмѣлевкѣ, не только ранѣе никогда не встрѣчавшей видныхъ губернскихъ чиновъ, тѣмъ болѣе архіереевъ, но врядъ ли когда-либо принимавшей у себя станового...

И вотъ пришла необычная вѣсть — самъ Преосвященнѣйшій Владыка собирается въ Хмѣлевочку пріѣхать! Начался немалый переполохъ не только среди мѣстнаго населенія, сколько у его начальства, включая и городское ставропольское самоуправленіе, такъ какъ дѣло было лѣтнее (августъ мѣсяцъ) и архіерей долженъ былъ прослѣдовать изъ Самары — сначала на пароходѣ до Ставрополя, откуда всѣ 90 верстъ приходилось доставить Его Преосвященство до.самой Хмѣлевочки на лошадяхъ.

Открылось скоропалительному Лукьянчикову широкое поприще для проявленія его начальническихъ и „исправничьихъ” способностей... Посыпались отъ него приказъ за приказомъ — вся мѣстная и городская полиція была поднята на ноги. Ставропольскій городской голова — типичный мѣстный малограмотный мѣщанинъ Киселевъ, хозяинъ бакалейной лавочки, небольшого роста, одѣтый всегда въ длиннополый сюртукъ, въ высокихъ сапогахъ бутылками — по причинѣ предстоявшихъ ему непривычныхъ экстренныхъ заботъ и исправничьихъ „строжайшихъ” приказовъ, окончательно съ ногъ сбился.

Пріемъ новаго архіерея въ г. Ставрополѣ рѣшено было устроить самый торжественный, съ параднымъ завтракомъ въ зданіи Городской Управы, представлявшимъ собой одноэтажный, ветхій деревянный домъ, безъ всякихъ приспособленій для кулинарныхъ затѣй. Вслѣдствіи этого, по приказу исправника, для изготовленія архіерейской трапезы была предоставлена кухня ставропольскаго курзала, расположеннаго за городомъ, по крайней мѣрѣ въ полуторѣ версты отъ Городской Управы....

Предполагалось изготовить къ завтраку стерляжью уху, кулебяку и прочія вкусныя рыбныя и иныя явства, до „масседуана” включительно. Все, казалось, было налажено. Голова еле ноги волочилъ и хватался за свою дѣйствительно лысую голову, окончательно отупѣвшую отъ исправничьихъ понуканій и окриковъ, а самъ милѣйшій Александръ Никаноровичъ отъ волненій и распоряженій спалъ съ голоса и охрипъ.

Встрѣченный торжественно на пароходной пристани, Его Преосвященство прослѣдовалъ въ Соборъ, а затѣмъ былъ приглашенъ къ „трапезѣ” въ Городскую Управу. Впереди Владыкѣ предстоялъ немалый путь до Хмѣлевочки — надо было доѣхать непремѣнно въ тотъ же день къ вечеру, чтобы успѣть всенощную отслужить.

У Преосвященнаго Гурія характеръ былъ властный и горячій. Пароходъ пришелъ въ Ставрополь съ нѣкоторымъ опозданіемъ — времени оставалось въ обрѣзъ. Пріѣхавъ въ Городскую Управу, Владыка выразилъ желаніе немедленно тронуться въ путь, но его упросили принять отъ города „хлѣбъ-соль”. Гурій согласился, но съ условіемъ поторопиться съ подачей трапезы.

Вотъ тутъ и начались всѣ невзгоды для бѣднаго головы и испытанія для изнервничавшагося исправника.

Для перевозки блюдъ изъ курзала въ Городскую Управу были мобилизованы вся наличная пожарная команда и всѣ ставропольскіе полицейскіе чины. Все шло горячо, все неслось и скакало, курьеры верхами то и дѣло сновали со двора Управы на кухню курзала, и обратно. Однако, дѣло угощенья Владыки не ладилось — то одного не хватало, то другого не доставало... Преосвященный давно нетерпѣливо сидѣлъ на почетномъ мѣстѣ, но... передъ пустымъ приборомъ! Исправникъ и голова, вмѣсто того, чтобы занимать высокаго гостя, ушли изъ-за стола и слѣдили за исполненіемъ своихъ приказаній на управскомъ дворѣ...