Бархатная ночь - Джо Гудмэн

— Ты знаешь, — призналась она, — я до сегодняшнего утра не понимала, что мы плывем в Соединенные Штаты. — Она показала на скамейку под окном: — Я сидела там и наблюдала за солнцем, как оно встает, и внезапно догадалась, куда мы движемся.

— И что ты подумала?

Она отломила ломоть хлеба от буханки, которая лежала между ними, и предложила ему часть.

— Мне кажется, что я ничего не думала. Я была смущена, немножко испугалась и, может быть, разозлилась на тебя.

Он кивнул:

— А сейчас?

Она макнула хлеб в подливку.

— Я ошеломлена.

Рис предпочел бы, чтобы она лукавила.

— Это можно понять.

— Как долго мы пробудем в Бостоне?

От удивления он чуть не проглотил ложку. Разве она не знает? Рис хотел было скрыть правду, но потом решил не обманывать.

— Всю оставшуюся жизнь, полагаю. — Ложка Кенны стукнула о край тарелки.

— Ты не говорил об этом, — прошептала она.

— Сейчас я руковожу судоходной компанией, Кенна. Судьба многих людей зависит от меня. Я должен жить в Бостоне.

— А я? Ты, в конце концов, американец. Мой же дом в Англии!

Возможно, были более тактичные способы сообщить это, но Рис хотел покончить со всем одним махом.

— Твой дом отныне со мной. Ты моя жена, Кенна.

— Перестань притворяться, Рис. Чтобы спасти мою репутацию, ты можешь кому угодно говорить, что мы женаты, но со мной эти шутки не пройдут.

Рис тут же потерял аппетит и отодвинул тарелку с мясом.

— Это не притворство, — спокойно сказал он, следя за ее реакцией. — Мы на самом деле женаты. Ты не помнишь?

— Если бы я помнила, то не говорила бы такие глупые вещи, правда? — Она вытерла губы салфеткой и отбросила ее на стол.

— У меня есть документы.

Она еще больше удивила его, сказав:

— Мне не нужны доказательства, Рис. Я верю тебе. Просто не знаю, как позволила всему этому случиться.

— У тебя были причины, — проговорил Рис. — Ты выкинула их сегодня утром за борт.

— Понимаю. — Она задумалась и посмотрела на свое платье. — Я его надевала, когда мы венчались?

— Да.

— Сегодня утром… оно показалось мне знакомым, — медленно сказала она. — А я хотела выходить за тебя замуж?

Это был странный вопрос, но Рис честно ответил на него:

— Ты хотела свое лекарство, как ты называла это ужасное снадобье, и была готова на все. Ты предложила свое тело. Я предпочел брак.

— И я согласилась?

— Без раздумий.

— Ты использовал мою болезнь, чтобы получить то, что хотел.

— Да.

Кенна изучала лицо Риса.

— Зачем ты пошел на это? Уже знал, что я ношу твоего ребенка?

Рис слегка побледнел:

— Нет, Я не знал.

— Тогда почему?

— Потому, что это, похоже, лучший способ защитить тебя, — сказал он после недолгой паузы. Рис не мог полностью раскрыться перед Кенной. — Когда я нашел тебя у Полли, все в Даннелли уже оплакали твою смерть. Вернуться назад означало бы вернуться ко всем этим «несчастным случаям». Я должен был ехать в Америку, и меня внезапно осенило, что тебе безопаснее отправиться со мной.

Кенна почувствовала тяжесть в груди. Рис часто говорит о ее безопасности, но никогда о любви. Как и предполагала Викторина, ради нее он жертвует своим собственным счастьем. Внезапно перед глазами Кенны возник образ женщины — невысокой, с платиновыми локонами и роскошными женскими формами. Ей смутно вспомнилось, как Рис держал эту женщину в объятиях, целуя со всей страстью. Их расставание было очень печальным. Неужели Рис любит именно ту женщину?

Кенне захотелось побыть одной. Она не могла смириться с браком, основанным на благотворительности.

— Давай поговорим об этом в другой раз, — предложила она. — Сейчас у меня как-то все спуталось в голове.

Рис был согласен, но его совсем не обрадовала замкнутость Кенны. Он встал и положил руки на спинку стула.

— До того как я уйду, Кенна, я должен еще кое-что сказать тебе.

Она подняла к нему лицо:

— Я слушаю. — «Чего же больше?»

— Развода не будет. — Она не успела что-либо ответить, как Рис вышел из каюты.

Как ему удалось прочитать ее мысли и дать столь жесткий ответ? Разве у них может быть спокойная семейная жизнь? Какой же это брак по расчету, если ни один из них на это не рассчитывал? Кенна уныло решила, что принесла в их брак только проблемы. Она посмотрела на руки. Рис даже не надел ей обручальное кольцо. Если она приняла его предложение в наркотическом забытьи, то он наверняка сделал его, будучи вдребезги пьян.

За ужином оба по большей части молчали. Никто даже не упомянул последний разговор. Кенна никогда не чувствовала себя такой несчастной, а Рис, видя ее подавленное состояние, решил перевести разговор на другое.

— Вижу, что ты нашла ткань и журнал мод, — сказал он, кивком указывая на кровать. Рядом с отрезом бледно-желтого муслина лежали ножницы, иголки, булавки и нитки.

— Да. Ты очень добр, что подумал обо мне.

Ее формальная вежливость встревожила Риса, но он тут же обругал себя за то, что придирается к каждому ее слову. Простого «спасибо» было бы вполне достаточно. А по ее словам выходило, что Кенну удивила его забота.

— Ткань чудная, — добавила она через секунду, когда он промолчал.

— Я рад, что тебе понравилось. Модистки были уверены, что ткань придется тебе по вкусу.

Кенна почувствовала разочарование. Она надеялась, что он сам выбрал ткани. Какая она наивная! Она очнулась от своих мыслей только тогда, когда стул Риса скрипнул по полу.

— Я собираюсь найти капитана Джонсона, — сказал он. — Есть несколько вещей, на которые ему надо обратить внимание.

Кенна кивнула, проглотив вопросы, готовые слететь с языка. Неужели он снова собирается работать? Может ли она пойти с ним на палубу? Зачем он ищет капитана? О каких вещах он говорит? Может ли она помочь? И вообще когда она приспособится к его жизни?

После того как помощник кока убрал остатки обеда, Кенна разложила на столе муслин и начала кроить по выкройке. Так работала она часа два, пока одиночество не стало невыносимым. Кенна накинула плащ и поднялась на палубу.

Ясная ночь оказалась холоднее, чем показалась в первую секунду, но она решила остаться на палубе, даже если посинеют пальцы и нос. Кенна огляделась, ища Риса, и, не увидев его, собралась погулять одна. Прошло немного времени, и вот уже с двух сторон ее сопровождала личная гвардия, а еще несколько матросов следовали на приличной дистанции сзади. Ее «свита» была безукоризненно почтительна, и Кенна поняла, что они просто жаждут услышать женский голос и разделить с ней компанию. Она весело болтала, забыв о неприятных мыслях, а они разрешили ей подержать штурвал корабля и поддразнивали ее, с серьезным видом предлагая вести судно в кишащих айсбергами водах Северной Атлантики. Она расспрашивала матросов об их семьях, о жизни в Бостоне и внимательно выслушивала ответы. Не желая того, Кенна невольно покорила их своим неподдельным интересом к жизни в Америке. Когда она в конце концов сказала, что хочет вернуться в каюту, их вытянувшиеся лица яснее ясного выражали сожаление.