Темное солнце - Филип Фармер

Хузисст опустил руку. — Все понятно! Надеешься, что я убью тебя на месте и избавлю от мучительной смерти утопленницы. Тебе меня не обмануть, ведьмино отродье! Но если ты чудом доберешься до берега, тебе все равно не жить, обещаю.

— Ты, наверное, не обратил внимания на корабли у берега? — спросила Джованарр. — Даже если жадность тебя не утопит, моряки отберут у тебя все сокровища.

Хузисст резко повернулся в сторону берега, и его глаза округлились. Он начал изрыгать проклятия и топотать ногами. Все вокруг расхохотались.

Береговая линия была уже совсем рядом, и загадочные корабли наконец удалось разглядеть в подробностях. На борту таракорма воцарилась тишина. Огромные грязно-белые туши, извивающиеся на палубах этих судов, не походили ни на людей, ни йотлей.

На кораблях не было ни такелажа, ни штурвала, ни лееров. Вся их конструкция производила непривычное впечатление, но рассмотреть их не удалось — таракорм стремительно пронесся над ними, теряя высоту. До воды оставалось десять шагов, пять, один шаг — и днище ударилось об воду.

Корпус корабля содрогнулся от столкновения. К счастью, незадолго до момента падения все легли на палубу, поэтому никого не выбросило за борт и все остались целы. Таракорм покачивался на волнах, медленно уходя под воду.

Немного выждав, Дейв поднялся на ноги. Вода поднялась до самых бортов, но затем таракорм перестал погружаться. Ветром и течением их несло в открытое море.

Ближайший из кораблей развернулся и галсами пошел в их направлении. Его реи поворачивались, а паруса постоянно двигались, но Дейв совсем не разбирался в морском судоходстве и не мог сказать, какие маневры выполняет сейчас команда. Насколько он мог разглядеть, огромные слизни бессистемно ползали по палубе, не совершая никаких слаженных действий.

На корпусе и мачтах корабля виднелись странные наросты, которые он поначалу принял за цветы с коротким желтым стеблем, голубыми лепестками и зеленой сердцевиной. Их корни оплетали мачты и тянулись вдоль бортов. Соцветия поворачивались влево-вправо, словно осматривались по сторонам.

Цветы, растущие на корпусе, склонялись к воде; висящие на мачтах смотрели в сторону горизонта.

Дейв ожидал, что корабль подойдет к ним вплотную и остановится. Вместо этого тот прошел мимо на расстоянии в полтора десятка шагов. Немного удалившись, корабль развернулся и вновь двинулся на них, словно намереваясь протаранить.

Фирш и ее дети избавились от удерживающих их веревок. Пока таракорм держался на плаву, лезть в воду никому не хотелось. Ведьма проклинала трусость своих сыновей и кричала, что скоро их унесет так далеко в море, что у них не хватит сил добраться до берега.

Наконец ей удалось угрозами и руганью загнать всех на самый нос судна. Но было поздно. Поверхность воды перед ними начала бурлить. Все застыли, не обращая внимания на беснующуюся старуху. Из-под воды появилось исполинское розовато-серое тело с огромными плавниками и пастью, размерами напоминающей пещеру. На шишковатой голове шевелился пучок мясистых щупалец. Змеиное тело чудовища поднималось все выше и выше, по его бокам стекали целые водопады, в воздухе повисла мелкая водяная пыль.

Наконец оно с оглушительным грохотом рухнуло обратно в воду, подняв волну, которая захлестнула палубу таракорма и чуть не смыла одну из рабынь. Все с криками бросились на корму в надежде спрятаться за дальней постройкой. Фирш сбили с ног. Таракорм накренился, едва не провалившись в образовавшуюся воронку.

Левиафан вынырнул с другого борта. Его бесконечное тело поднялось над водой на немыслимую высоту. Затем он пригнул закругленную голову и вновь нырнул, подняв фонтаны брызг и чуть не перевернув таракорм. Холодный взгляд его желтых глаз, пяти шагов в поперечнике, скользнул по людям.

Тем временем загадочное судно вновь приблизилось к ним. Их борта разделяли считанные шаги. Стало видно, что цветы и в самом деле обладают глазами, зелеными с черным зрачком.

Цветы, укоренившиеся на мачтах, внимательно рассматривали мечущихся по палубе людей; растущие же на бортах на мгновение приподнялись на стеблях, холодно взглянули на таракорм и вновь опустились к воде.

Отдельные слизни начали обращать внимание на происходящее за бортом. Они были белесые, полупрозрачные, по форме напоминающие толстую сосиску. Под блестящей влажной кожей шевелились темные пятна; вероятно, это были части скелета. Под самой кожей виднелись бессчетные черные точки. Вдоль боков рядами тянулись небольшие тюленьи ласты. Тело заканчивалось раздвоенным хвостом. На тупоконечной голове выделялись огромные зеленые глаза с черным зрачком, производящие странное впечатление чужеродных наростов. Словно корабельные цветы приросли к коже, подумал Дейв.

Он присмотрелся. Действительно, от глаз в полупрозрачную плоть головы уходили корни. Ни ноздрей, ни жаберных щелей не было заметно. Во рту виднелись ряды крошечных острых зубов, а язык отсутствовал.

Палуба, на которой копошились слизни, выглядела так, словно корабельные доски обтянули цельным куском черной кожи, в котором были проделаны три отверстия: одно на носу, одно на корме, одно посредине корпуса. Корабль сидел необычно низко, вода плескалась в паре шагов от лишенной всякого ограждения палубы. Гладкие темно-зеленые борта поблескивали, словно костяные.

Корабль вновь прошел мимо, оставив за собой слабый запах мокрой собачьей шерсти.

Грозный левиафан в третий раз поднялся из воды рядом с таракормом. Цветочный корабль заложил резкий вираж, пошел прямо на него и, кажется, ударил носом в бок. Житель морских глубин странно задергался, но борт корабля заслонял происходящее от Дейва, не позволяя рассмотреть происходящее.

Затем корабль отвернул в сторону и стало видно, что в его носу распахнулась огромная пасть, в которой бьется морское чудовище.

— У него спереди рот! — вскричала Вана.

— А во рту клыки! — воскликнул Дейв. Его охватила паника и растерянность. Что если живой корабль не удовлетворится своей добычей и решит закусить таракормом?

Но корабль, не обращая на них внимания, двинулся в открытое море, словно собака с огромной костью во рту. Отойдя на некоторое расстояние, он повернулся поперек ветра и уверенно пошел в бейдевинд.

С палубы на тушу левиафана начала капать белесая слизь. Тот постепенно перестал биться и повис в огромной пасти. Слизни один за другим плюхались в воду и плыли рядом с кораблем, поочередно отщипывая от туши. Утолив голод, они карабкались обратно на палубу с кусками мяса в зубах и сталкивали за борт тех, кто еще не успел поесть. Вскоре на носу корабля собралась огромная копошащая куча.