День восьмой - Торнтон Найвен Уайлдер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Примерно в семь часов того самого вечера коридоры «Фонды» наполнились необычным оживлением и шумом, смехом мальчишек-посыльных, сдавленным повизгиванием горничных. Это прибыл любимый постоялец, знаменитый мистер Веллингтон Бристоу – бизнесмен, владелец импортно-экспортной компании в Сантьяго-де-Чили. Будучи американским гражданином, родился он, по его словам, в Риме, в семье отца-англичанина и матери-гречанки. Но кое-кто слышал, как он совсем по-другому описывал свое происхождение. Его карманы оттопыривались от визитных карточек, в которых он значился единственным представителем в Чили какой-то американской фармацевтической компании, представителем компаний по поставкам шотландской шерсти, французского парфюма, баварского пива и прочее, прочее. Этот враль, мошенник и жулик был всеобщим любимцем. Его некрупная голова, покрытая короткими вьющимися волосами, сидела на широких плечах атлета. За карточным столом он выглядел лет на тридцать, за ужином – на сорок, а в полдень – и на все шестьдесят: лицо у него было встревоженным и усталым, испещренным неимоверным количеством морщин, причем явно не от смеха. Одет он был всегда по лондонской моде тридцатилетней давности: предпочитал светлые пиджаки и клетчатые брюки. Его беспокойные, унизанные перстнями пальцы притягивали к себе тузы, хотя полотно рубашек не всегда было безупречно белым, а манжеты заметно пообтрепались. Он постоянно занимался какими-то денежными операциями и часто сидел без цента, но зато всегда был душой любой компании.
Веллингтон Бристоу до мозга костей был бизнесменом – даже, можно сказать, гениальным бизнесменом, – но переговоры любил больше, чем сами деньги, а еще ему мешали щедрость и жизнерадостность. Он усложнял сделку, привлекая третьих лиц, а потом и вовсе хоронил, дополняя контракты новыми условиями и внося разные «поправки». Ему нравилось ускорять переговоры, намекнув на взятку или пригрозив упорствующему партнеру откровенным шантажом. Мог, например, пожертвовать своими комиссионными, чтобы придать переговорам более острый характер. Он любил бизнес ради бизнеса, поэтому деньги, даже небольшие, у него не задерживались. Он постоянно делал подарки, которые не мог себе позволить, – это и есть основа щедрости. В каждый свой приезд в «Фонду» он привозил миссис Уикершем из большого мира что-нибудь новенькое, невиданное – первую в Манантьялесе пишущую машинку, первую авторучку, черную икру или вечернюю накидку от Ворта. В этот раз Бристоу прибыл с десятью бутылками шампанского, хотя всем было ясно, что башмаки его требовали ремонта, а в носках зияли дырки. Никто и никогда не видел столь жизнерадостных и в тоже время успешных бизнесменов: одно исключает другое, поскольку вносит в жизнь определенные ограничения. Его веселость носила самый искренний характер. А уж каким мастером уговоров! Все представало в том свете, в каком ему хотелось.
О прибытии нового постояльца Эшли узнал от самой миссис Уикершем: ее голос, громкий и полный негодования, который доносился из холла внизу, было невозможно не услышать.
– Нет, мистер Бристоу, я не позволю вносить сюда гроб! И мне наплевать, из какого дерева – эбенового или нет – он сделан: его не будет в моем доме!
Но это оказалось всего лишь очередным розыгрышем гостя – в узком длинном ящике в «Фонду» внесли десять бутылок шампанского. Впрочем, это могло вполне и не быть шуткой: мистер Бристоу в данный момент как раз и занимался всем, что связано со смертью: гробами, похоронами и тому подобным. В этих делах он был не просто серьезен, а тожественно серьезен: посещал лежавших на смертном одре, облегчал им переход в другой мир и пробуждал в них желание поскорее достичь дальних берегов. Он отходил в сторону во время причащения и нетерпеливо постукивал ногой, а в последнем видении представал перед умирающим в облике прекрасного юноши, который вел их через цветущие фруктовые сады. Жители Сантьяго всех сословий могли постучать в его дверь в любое время суток и попросить черкнуть несколько строк, чтобы опубликовать объявление о смерти в газетах. Некоторые из объявлений потом вошли в местный фольклор: «Прохожий, только тот, кто познал высшую радость, может понять глубину нашей скорби. Семья Касильды Ромеро Вальдес». Или: «Незнакомец, остановись: смерть не горька для того, кто видел страдания своего ребенка. Семья Мендо Касарес-и-Кастро».
Веллингтон Бристоу наведывался в Манантьялес три-четыре раза в год, поскольку считал это место маленьким Амстердамом в Андах, где – как правило, нелегально – сбывали и приобретали изумруды, которые потом уходили на запад через горные перевалы. Подпольный маршрут в столицы мира проходил через несколько убогих лачуг на окраине этого маленького городка. Мистер Бристоу покупал в Манантьялесе изумруды, а затем отправлялся в горы за шиншилловыми шкурками. Миссис Уикершем с нетерпением ждала его визитов: он привозил слухи, которые гуляли по побережью; оживлял игру за карточным столом; насмешничал и оставлял неудовлетворенным ее любопытство на его счет. Кто он такой на самом деле? Мистер Бристоу начинал выкладывать свои новости в первый же вечер за ужином. Она посадила его на противоположном конце стола, чтобы вся компания слышала его рассказы про судебные процессы, банкротства, смерти и похороны («Ничего не хочу слышать о похоронах, мистер Бристоу!»), заключения в тюрьму, скоропалительные свадьбы («Апельсиновые цветы расцветают раньше срока, миссис Уикершем, если под ними развести огонь». – «Я знаю, мистер Бристоу»), револьверный выстрел в спальне, поддельные завещания, выигрыш прокаженного в лотерею, смерти и похороны («Ни слова о похоронах, мистер Бристоу!»), чудесное исцеление перед алтарем в деревне, инкскую принцессу опознали как мисс Беатрис Кэмпбелл из Ньюарка, штат Нью-Джерси, последние моды (шляпки размером с колесо телеги, рукава, прикрывающие костяшки пальцев), смерти и похороны («Да прекратите же!»). Ничего удивительного, что она брала с него всего лишь доллар в день.
– Вы поймали еще кого-нибудь из «крысиного списка», мистер Бристоу?
– Нет, мадам, но вот несколько месяцев назад мой друг в Лиме перехватил крупную
