Заговор «Аквитания» - Роберт Ладлэм

– О чем это вы?

– Вчера я провел в аэропорту битых семь часов, расхаживая от одного окошечка к другому и наводя справки о вас, – тихо проговорил Коннел. – Сегодня, проходя мимо стойки “Люфтганзы”, я увидел вчерашнего служащего. Когда я поздоровался, он сделал вид, будто не узнает меня. Мне показалось, что он взволнован и ведет себя неестественно. Получив свой багаж, я повнимательнее пригляделся к нему. Я вспомнил, как он смотрел на меня прошлой ночью, и вот, когда я проходил мимо него, его взгляд точно так же устремился в центр зала, но там была такая толчея, что я не разобрал, на кого он смотрит.

– Вы считаете, что вас засекли? Или уже поджидали там?

– В том-то и дело, что я не знаю. Я носился за покупками по всему Бонну, переходил из магазина в магазин, часто оборачивался. Пару раз мне показалось, что я дважды вижу одни и те же лица, но вокруг была толпа, и я ничего не могу утверждать с полной уверенностью. И никак у меня из головы не выходит этот тип из “Люфтганзы” – что-то здесь не так.

– А когда вы сидели в такси, вы…

– Конечно, я все время смотрел в заднее стекло. Даже на пути сюда. Несколько машин свернули в ту же сторону, что и мы, я попросил шофера притормозить, но они, не задерживаясь, проехали мимо.

– Вы не пробовали следить за теми, кто обгонял вас?

– А зачем?

– Это бывает полезно, – сказал Джоэл, вспомнив ловкого таксиста, выслеживавшего темно-красный “мерседес”.

– Я знаю, вам очень нужен этот атташе-кейс. Но вероятно, вам не хотелось бы, чтобы кто-нибудь догадался о его содержимом.

– Правильно, советник.

Послышался стук в дверь, и, хотя стучали очень тихо, им показалось, что над ними прогремел удар грома. Оба застыли в неподвижности, уставившись на запертую дверь.

– Спросите, кто там, – шепотом попросил Конверс.

– Wer ist da, bitte? [36] – спросил Фитцпатрик негромко, но так, чтобы его могли услышать.

Из– за двери что-то ответили по-немецки, и Коннел облегченно вздохнул.

– Все в порядке. Записка от управляющего. Наверное, хочет всучить нам зал для совещаний. – Военный юрист подошел к двери и отпер ее.

Однако за дверью не было ни управляющего, ни посыльного с запиской от него. Глазам их предстал пожилой стройный человек в темном костюме, широкоплечий, державшийся удивительно прямо. Взглянув вопросительно на Фитцпатрика, он тут же перевел взгляд на Конверса.

– Извините, капитан, – вежливо произнес он и, войдя в комнату, направился к Джоэлу с приветственно протянутой рукой. – Разрешите представиться, герр Конверс. Я – Ляйфхельм, Эрих Ляйфхельм.

Глава 11

Джоэл машинально пожал руку немца, слишком ошеломленный, чтобы сделать что-либо иное.

– Фельдмаршал?… – с трудом выговорил он и тут же прикусил язык – следовало бы назвать вошедшего генералом. Виновато досье, невероятная история этого лощеного монстра. Содержание его страниц промелькнуло перед внутренним взором Конверса, пока он рассматривал своего гостя – прямые волосы, скорее белокурые, чем седые, холодные льдинки голубых глаз, розоватые морщины.

– Архаическое звание. К счастью, я не слышал его уже много лет. Однако вы мне льстите: я вижу, вы не поленились изучить мое прошлое.

– В самых общих чертах.

– Но полагаю, вполне основательно. – Ляйфхельм обернулся к Фитцпатрику: – Простите меня, капитан, за маленькую хитрость. Я решил, что так будет проще.

Фитцпатрик растерянно пожал плечами:

– Вы, по-видимому, знаете друг друга.

– Мы знаем друг о друге, – поправил его немец. – Мистер Конверс прибыл в Бонн, чтобы встретиться со мной, полагаю, он уже рассказал вам об этом.

– Нет, об этом я ему не говорил, – проговорил Джоэл. Ляйфхельм повернулся к Конверсу и пристально посмотрел ему в глаза.

– Понимаю. В таком случае нам лучше бы поговорить наедине.

– Я тоже так думаю. – Джоэл обернулся к Фитцпатрику: – Капитан, я уже и так отнял у вас слишком много времени. Почему бы вам не спуститься вниз и не пообедать? Чуть позже я присоединюсь к вам.

– Как прикажете, сэр, – сказал Коннел, продолжал играть роль адъютанта. Поклонившись, он вышел, плотно притворив за собой дверь.

– Очень милый номер, – сказал Ляйфхельм, подходя к открытым дверям балкона. – И вид отсюда приятный.

– Как вы разыскали меня? – спросил Конверс.

– Благодаря ему, – сказал бывший фельдмаршал, поглядывая на Джоэла. – Он офицер, если верить служащему у стойки. Кто он?

– Так как вы меня разыскали? – повторил свой вопрос Конверс.

– Прошлой ночью он провел несколько часов в аэропорту, расспрашивая о вас; его запомнили. Очевидно, он ваш друг.

– И вы знали, что он оставил свой багаж в камере хранения? И надеялись, что он вернется за ним?

– Честно говоря, нет. Мы надеялись, что он придет за вашим. Мы понимали, что сами вы этого не сделаете. Так все-таки – кто он?

Джоэл понял, что ему следует держаться так же нагло, как в разговоре с Бертольдье в Париже. В отношениях с подобными людьми – это единственно правильный путь; чтобы считать его своим, они должны видеть в нем свое подобие.

– Мелкая рыбешка, которая ничего не знает. Юрист одной из военно-морских баз, когда-то работал в Бонне, а сейчас, насколько я понял, приехал сюда по личным делам. Кажется он упоминал о невесте. Я случайно встретил его на прошлой неделе, мы поболтали, и в разговоре я упомянул о том, что прилечу сюда сегодня или завтра. Он изъявил желание встретить меня. Парень напористый и исполнительный. Наверняка питает какие-то иллюзии относительно гражданской юридической практики. Естественно, в сложившейся ситуации я использовал его. Так же, как и вы.

– Разумеется, – улыбнулся Ляйфхельм, в нем действительно чувствовался светский лоск. – Вы не предупредили его о времени своего прилета?

– Париж исключил эту возможность, не так ли?

– О да, Париж… Нам еще предстоит поговорить о Париже.

– Я навел справки через одного друга, связанного с Сюрте. Человек этот умер.

– Такие, люди часто умирают.

– Утверждают, будто он был шофером наемного лимузина. Но это не так.

– А не разумнее было бы сказать, что он доверенное лицо генерала Жака Луи Бертольдье?

– Разумеется, нет. Но утверждают также, будто я убил его.

– Так оно и есть. Но мы склонны считать это результатом невольного просчета, да еще, без сомнения, спровоцированного самим пострадавшим.

– За мной охотится Интерпол.

– Там у нас тоже есть друзья: положение изменится. Вам нечего опасаться – если, однако, у нас не появится оснований для опасений. – Немец огляделся. – Могу я присесть?

– Прошу вас. Вам заказать что-нибудь?

– Я пью только легкое вино и весьма в умеренных дозах. Поэтому если только для меня, то не стоит.

– Значит, не стоит, – сказал Конверс, следя за тем, как Ляйфхельм усаживается в кресло у балконной двери. Джоэл решил, что сам он сядет только тогда, когда наступит подходящий момент, но не раньше.

– В аэропорту вы пошли на крайние меры, лишь бы избежать встречи с нами, – продолжал самый молодой из фельдмаршалов, возведенный в этот ранг самим Адольфом Гитлером.

– За мной следили от самого Копенгагена.

– Вы очень наблюдательны. Но вы же понимали, что в отношении вас не замышлялось ничего дурного.

– Ничего я не понимал. Просто такие действия мне не понравились. Я не знал, как парижская история скажется на моем прибытии в Бонн и как это вообще воспринято вами.

– А что, собственно, Париж? – чисто риторически спросил Ляйфхельм. – В Париже некий человек, адвокат, назвавшись фальшивым именем, наговорил что-то, вызвавшее беспокойство весьма выдающегося человека, которого многие считают блестящим политическим деятелем. Этот адвокат, назвавшийся Симоном, объявил к тому же, что вылетает в Бонн для встречи со мной. По пути – уверен, что его спровоцировали, – он совершает убийство. Уже одно это позволяет кое о чем догадываться – хотя бы о том, что незнакомец этот беспощаден и весьма изобретателен. Вот и все, что нам известно, а нам хотелось бы знать побольше. Куда он направляется, с кем встречается? Неужели на нашем месте вы поступили бы иначе?

Джоэл решил, что наступило время усесться и ему.

– Я сделал бы это получше.

– Возможно. Однако если бы мы знали, с каким предприимчивым человеком имеем дело, то вели бы себя менее открыто. Кстати, что произошло в Париже? Что вынудило вас заняться тем человеком так серьезно?

– Он попытался воспрепятствовать моему отъезду.

– Такого приказа он не получал.

– Значит, он неправильно понял приказ. В доказательство я мог бы предъявить синяки и ссадины на шее и на груди. Я не люблю прибегать к физической силе, и, естественно, я не собирался его убивать. Я никак не мог предположить, что он умрет. Это чистейшая случайность. Я действовал только в целях самозащиты.

– Само собой разумеется. Кому нужны подобные осложнения?