Изгнанники у Колодца Душ - Джек Чалкер

Юлин нервно рассмеялся:

– Страх. Когда кончается воздух, вы просто забываете о боли.

Человек-змея кивнул:

– Хороший аргумент. А теперь возьмите себя в руки и выслушайте меня спокойно. Вам было необходимо провести срочную операцию. Просто для того, чтобы спасти вам жизнь. Это сделал доктор Мухар со своими ассистентами. У вас уже наступила клиническая смерть, поэтому мы пошли кратчайшим путем. Постарайтесь не паниковать, когда услышите то, что я сейчас скажу, – это не навсегда: в данный момент вы полностью парализованы.

Успокоительные слова Ортеги не возымели желаемого результата. Юлин испытал шок. Его чувства взбунтовались, чувства, которые в равной мере принадлежали ему, Мавре Чанг и им обоим. К собственному удивлению, он расплакался.

– Я же сказал, такое состояние скоро пройдет, – попытался успокоить потрясенного человека Орте-га. – Ничто не вечно в Мире Колодца. Это относится и к новоприбывшим, и к старожилам. Возьмите, к примеру, меня. Когда я очутился здесь, я был человеком, принадлежавшим к вашей расе, крепким и невысоким. Мир Колодца лечит все ваши болезни, но одновременно изменяет вас.

– Что… что вы имеете в виду? – жалобно прорыдал Бен Юлин.

– Я ждал, когда вы очнетесь, чтобы кое-что рассказать сразу всем троим. Я должен наилучшим образом использовать оставшееся время. Теперь мы знаем, что произошло, и это само по себе уже большое облегчение. – Он повернулся к Трелигу:

– Приведите Никки.

Трелиг вышел и тут же ввел в комнату Зиндера. Как заметил Юлин, перевоплощение было идеальным. Девушка реагировала на присутствие Юлина точно так же, как подлинная Никки реагировала бы на настоящую Мавру Чан г.

– Я уже сказал, что с удовольствием оставил бы здесь одного из вас на то время, пока мы занимаемся координацией действий, – продолжал Ортега. – Однако вследствие того, что двое из вашей компании больны губкой и нуждаются в значительно более серьезной помощи, чем та, которую в состоянии оказать наша больница, а гражданка Чанг вообще находится в критическом состоянии, – это невозможно. Посольский совет принял решение проинструктировать вас и как можно скорее провести через Колодец.

– Значит, мы на территории посольства? – в первый раз подал голос Трелиг. – Так я и предполагал. Ортега откашлялся и пояснил:

– Здесь имеют посольства все гексы южного полушария. Это единственное средство обеспечить между ними связь. В Мире Колодца насчитывается тысяча пятьсот шестьдесят гексов. В семистах восьмидесяти гексах, расположенных к югу от Экваториального барьера – вы, должно быть, видели сверху, что он представляет собой настоящий барьер, – жизнь либо базируется на углероде, либо может существовать в базирующейся на углероде окружающей среде. В северном полушарии, в остальных семистах восьмидесяти гексах, в основе жизни лежит что-то другое. Побывав в Учджине, вы знаете лучше меня, какие удивительные существа там встречаются. Все три человека кивнули в знак согласия. – Итак, позвольте мне рассказать все по порядку, – продолжал Ортега. – Эта планета обязана своим существованием великой расе, представителей которой вы, люди, именуете марковианами. Внешне марковиане напоминали гигантские человеческие сердца с шестью щупальцами, расположенными через равные промежутки. Так же как у людей, чья «наука» о магических числах, как правило, базировалась на числах «десять» или "двадцать", – соответственно количеству пальцев, математической базой марковиан стало число "шесть". Это число было основой всей их жизни; вот почему у нас существуют гексагоны и почему их насчитывается тысяча пятьсот шестьдесят. Идеальное число для народов, ведущих свой счет шестерками. Существует даже гипотеза, согласно которой у марковиан насчитывалось шесть полов, но этого мы сейчас касаться не будем.

Как бы то ни было, они достигли высочайшего уровня физического и, что куда более важно, технологического развития. Их миры существовали во многих галактиках – не в солнечных системах, а в галактиках! В каждом из них они строили местный компьютер, программировали его по своему усмотрению, а затем наращивали сверху планетную кору. На планетах возводились города, и каждый их житель был мысленно связан с местным мозгом. Архитектуpa существовала как бы в единой системе координат, ибо стоило марковианам просто чего-то пожелать, и компьютер, осуществляя переход энергии в материю, доставлял им желаемое.

– Похоже на жизнеописание богов, – прокомментировал Трелиг. – И что же с ними случилось? Я немного слышал об этих марковианах. Они все погибли.

– Все до одного, – согласился Ортега. – Их убила скука. Бессмертные, любые желания которых мгновенно исполнялись, неожиданно почувствовали, что откуда-то потянуло гнильцой – в чем-то они промахнулись. Они добились колоссальных материальных достижений, но этого оказалось недостаточно. Их лучшие умы – представляете, какие умы должны были быть у марковиан! – собрались вместе и в конце концов пришли к заключению, что развитие марковианской цивилизации пошло по неверному пути. И их раса либо погибнет из-за райской жизни, либо они должны что-то предпринять.

– И они что-то предприняли? – спросил Юлин. Ортега кивнул.

– Вначале они создали Мир Колодца – совершеннейший марковианский компьютер. Не засунули его в ядро, как это делалось раньше, а превратили в гигантский электронный мозг целую планету. Если небольшой фрагмент этого мозга мог создавать все что угодно на локальном уровне, вообразите, на что способна планета диаметром около сорока тысяч километров, представляющая собой марковианский компьютер! Затем они добавили стандартную кору.

– Но откуда взялись все эти гексы, расы? – поинтересовался Трелиг.

– Это была следующая часть их грандиозного плана, – ответил Ортега, – Марковиане мобилизовали лучших мастеров своей расы и крупнейших художников, работавших во всех областях искусства. Все они получили в полное распоряжение по гексу. Каждый гекс задумывался как миниатюрный мир. Вблизи экватора сторона гекса равна примерно тремстам пятидесяти пяти километрам, расстояние между противоположными сторонами составляет шестьсот пятнадцать километров. Так вот в каждом гексе мастерам и художникам было разрешено создать автономную биосферу с единственной господствующей формой жизни и другими формами жизни, образующими вместе с ней законченную экосистему. На первых порах в качестве доминантной формы жизни выступили марковианские добровольцы.

– Вы хотите сказать, – прервал его потрясенный Трелиг, – что марковиане покинули свой рай, чтобы стать игрушками в чьих-то руках?