Изгнанники у Колодца Душ - Джек Чалкер

– Привет, я Виистаруу, – сказала маленькая женщина, и Мавра поняла, что именно это существо говорило с ней раньше.

– Мавра Чанг, – представилась она и указала на спящих. – Высокий – это Ренар, толстая – Никки.

– Реенар, – с запинкой повторила та. – Ниикии. Мавра не знала, насколько хорошо собеседница понимает язык Конфедерации, но все же решила попытаться объяснить ей ситуацию, в которую попали ее спутники.

– Эти люди сидят на наркотике, который называется "губка", – сообщила она Вистару. – Болезнь зашла уже так далеко, что им требуется неотложная помощь. Они больше не могут держать себя в руках.

Вистару помрачнела и что-то резко произнесла на своем родном языке, звуки которого, как заметила Мавра, частично формировались у нее внутри, а частично создавались движением крыльев. Эта женщина, несомненно, знала, что такое губка.

– Мы их быыстро отсюда увеедем, – сказала Вистару. – Но вы все оочень тяжеелые.

Мавра поняла сущность проблемы. После того как убрали решетку, предстояло еще вытащить из повозки пленников.

– Я сама могу вылезти отсюда, – сказала она. – И может быть, оказавшись снаружи, я сумею чем-нибудь помочь.

С этими словами Мавра быстро вскарабкалась на борт повозки, который она так хорошо изучила, и спрыгнула на землю с легкостью, приобретенной в результате многократных прыжков с высоты третьего этажа. Встав на ноги, она огляделась, мечтая, чтобы ее блок питания снова заработал.

Ночное небо немного расчистилось, и звездный свет, хлынувший на землю, придавал всему происходящему несколько фантастический характер.

Мавра увидела неподвижные тела двух циклопов, один лежал чуть ли не на голове у другого. На первый взгляд они казались мертвыми, но, присмотревшись внимательно, она заметила, что их грудные клетки ритмично поднимаются и опускаются. Мавра прониклась глубоким уважением к острым жалам, которыми были вооружены маленькие девочки. Судя по всему, они действовали как следует.

Спасителей оказалось пятнадцать или даже двадцать. Они спокойно парили в воздухе, не обращая никакого внимания на законы гравитации, грациозно помахивая крыльями, которые производили легкое жужжание. Некоторые из них включили свои внутренние источники света, образовав многоцветную радугу. Одни были красными и оранжевыми, другие – зелеными, синими, коричневыми; одни – очень темными, другие – очень яркими. В остальном же они выглядели совершенно одинаково. И у всех к животам были привязаны пакеты с веревками.

Мавра подумала о том, как поступить с повозкой. Если бы ее удалось опрокинуть, это было бы самым простым решением. Но как это сделать? Она позвала Вистару.

– Вы сумеете привязать веревки к этой стороне повозки? Может быть, если большинство станет за них тянуть, а остальные вместе со мной будут толкать с противоположной стороны, нам удастся ее опрокинуть.

Вистару задумалась, а затем подлетела к ярко-синему существу, парившему у нее над головой, и заговорила на своем музыкальном языке. Свет, который она излучала, осветил их обоих, и Мавра не без удивления обнаружила, что синий – мужчина. Если бы не мужские гениталии, он был бы неотличим от женщин! Она сразу подумала о Ренаре – вот кому эта форма идеально бы подошла.

Вистару вернулась.

– Барисса не согласен – слишком много опасность, – сказала она. – Приидумал лутше способ. У повозка сзади есть засов? Иди смотри.

Повздыхав, Мавра обошла повозку. Засов был, из дерева и железа. Двое летающих созданий уже трудились над ним.

Мавра вернулась к Вистару.

– Как вас зовут? – спросила она.

– Я сказать тебе. Виистаруу. Мавра покачала головой.

– Нет. Я имею в виду – вас всех. – Всю… – она на мгновение замолчала, подыскивая нужное слово, – всю вашу расу.

Маленькая фея понимающе кивнула.

– Мы – латы, – сказала она. – Во всяком случае, на языке Конфедерации это слово произносится именно так. На нашем языке оно звучит совсем иначе. – Тут прозвенело несколько колокольчиков.

Мавра кивнула, только сейчас сообразив, как трудно приходится ее собеседнице. Вистару напряженно переводила в уме каждое слово, попутно вспоминая его произношение. Было совершенно ясно, что ни в грамматике, ни в чем-либо другом язык лат и язык людей не имеют ничего общего.

Вистару, кажется, почувствовала ее тревогу.

– Не волнуйся, – улыбнулась она. – Мы им пооможем вовремя. И мы скооро будем гооворить лутше.

Смысла этих слов Мавра не поняла и тут же выбросила их из головы. Первым делом надо было заняться Ренаром и Никки; ее собственные проблемы могли подождать.

Засов наконец упал на землю, и латы разразились целой серией перезвонов, которые Мавра истолковала как предупреждение. В следующий момент задняя стена повозки откинулась и рухнула наземь, образовав нечто вроде пандуса. "Неплохие петли для ручной ковки", – заметила Мавра.

Она помогла троим латам вытащить из повозки бесчувственные тела. Лата-мужчина – Барисса подлетел к Вистару и что-то сказал ей. Та повернулась к Мавре, которая в этот момент думала о том, что разница между полами у этих существ в общем-то выражена неярко.

– Барисса говорит, можешь ты их будить? – спросила переводчица.

Мавра кивнула, и все с некоторым удивлением увидели, как она пустила в ход свои длинные блестящие ногти.

– Никки, ты меня слышишь? – спросила она.

– Угу, – пробормотала девушка, не открывая глаз.

– Ты встанешь и пойдешь со мной. Толстуха открыла глаза, неуверенно поднялась на ноги и застыла.

– Ты пойдешь, когда я пойду, остановишься, когда я остановлюсь, и сядешь, когда я сяду, – учила ее Мавра.

Точно так же она проинструктировала Ренара, с удовлетворением отметив, что Никки повторяет каждое ее движение.

От этого зрелища латы, видимо, пришли в крайнее возбуждение. Все они отчаянно зазвенели. К Мавре подошла Вистару.

– Как ты делать это? – спросила она. – Они хотят знать, у тебя жало в руках?

– Что-то вроде этого, – загадочно ответила женщина, и они тронулись в путь.

Вначале путешествие казалось довольно легким. Мавра выяснила, что по вершинам горной цепи проходит граница между гексом циклопов, который Вистару называла Телиагин, "потому что это его имя", и гексом Кромм, куда собственно они и направлялись.

Но то, что произошло потом, показалось ей просто поразительным. Пока они шли по склону, воздух оставался прохладным, а сильные порывы ветра сбивали с ног. На вершине не было ни пограничной черты, ни часовых, однако латы знали, что это – граница. И все словно прошли через прозрачный занавес.