Сослагательное наклонение - Юрий Гулин

— Максим, почему ты никогда не приглашаешь меня к себе домой?

Мороз ничего не ответил, просто молча посмотрел в ее глаза. Он видел как взгляд Лены, сначала такой яркий и ищущий, начал блекнуть, стал сначала растерянным, потом потерянным и совсем «утух». Она отвела глаза и пробормотала извиняющимся голосом:

— Прости, я такая дура!

— Нет, ты совсем не дура, — голос Максима приобрел соответствующий моменту печальный оттенок, — ты просто нормальная женщина!..

А потом, как-то само собой получилось, что Максим и Снежка стали видеться реже. Сначала её отправили почти на месяц в командировку, потом уехал Максим. А когда вернулся и повел Снежку в ресторан, то заметил, сидя напротив нее за столиком, какую-то перемену в ее настроении, но не стал в этом тогда разбираться по одной простой причине: его снова ждал срочный вояж. Но, как Максим не спешил тогда, он все же заметил, что огорчение Лены по поводу его срочного отъезда выглядело как-то неестественно. В командировке ему было не до этого, а вот по прибытии в Москву он сразу решил прояснить обстановку, благо, что привез с собой огромный букет свежих цветов, что давало повод для несколько позднего визита…

… Максим был настолько поглощен мыслями о предстоящей встрече со Снежкой, что, довольно рассеяно попрощался со своими спутниками и быстрым шагом устремился в подъезд.

… - Ну, что, везти тебя домой? — Обратился Николай к Василию.

— Нет, погодим маленько! — неожиданно серьезным тоном произнес майор. — Тебе вон та машина ничего не напоминает?

Николай взглянул в указанном направлении и от удивления присвистнул:

— Ну, дела! И что теперь делать?

— Да ничего! Просто постоим…

— А ты не боишься что они там…

— Не боюсь! — перебил Василий шофера — И тебе не советую!

В салоне автомобиля установилось напряженное молчание…

… Максим отпер дверь квартиры своими ключами, вошел в прихожую и, почти сразу, все понял. Сначала он уловил аромат мужского парфюма, потом заметил чужую обувь. И хотя он сам желал, чтобы рано или поздно произошло именно это, на душе сделалось почему-то гадко. «И что теперь? Развернуться и уйти? Да нет, глупо… Лучше уж сразу расставить все точки на «и»!». Максим снял обувь, прошел на кухню, достал вазу, налил в нее воды и опустил цветы в воду. Потом уселся за стол, спиной к двери, и стал ждать. Вскоре за спиной послышались легкие шаги, мимо промелькнул халат Снежки, и вот уже она сама сидит напротив него, положив обе руки на стол.

— Максик…

Максим ласково накрыл ее руку своей.

— Не надо, Снежка, тебе не в чем передо мной оправдываться!

На глазах Лены проступили слезы.

— Ты ведь на мне все равно бы никогда не женился… — прозвучала эта фраза так, что в ней, одновременно были и вопрос, и ответ на него, и какая-то затаенная боль.

Максим печально усмехнулся.

— Потому и говорю: не будет ни сцен ревности, ни упреков! Не буду врать: мне сейчас немножко больно, но это пройдет… А тебе я скажу одно: ты всегда будешь дорогим для меня человеком, и в обиду тебя я никому не дам!

Из груди Лены вырвался всхлип.

— Вот только давай без этого!

Лена на мгновение замерла, борясь с собой, потом произнесла:

— Все, все, больше не буду!

— Вот и умница! А теперь знаешь что? Собери, по скорому, на стол и иди спасть! А своего кавалера попроси прийти сюда…

… Максим достал из дипломата бутылку коньяка, Лена быстро накрыла на стол, потом, молча, поцеловала Максима в щеку, и ушла с кухни. А вскоре за спиной Мороза раздались тяжелые мужские шаги. Максим встал со своего места и повернулся навстречу вошедшему.

— Здравствуй, Петр Петрович!

— Здравствуй, Максим Всеволодович!

… - Вот так и получилось Максим, что потерял я голову, совсем потерял! Я ведь после смерти жены два года ни на кого из женщин смотреть не мог, а тут взглянул и пропал!

— И что ж ты теперь, душа твоя пропащая, со всем этим делать собираешься?

— Как это что? Ты меня за кого принимаешь? Завтра же сделаю ей предложение!

— А ты все про нее знаешь? Не боишься, что кто-нибудь скажет про нее что-нибудь не то?

— Все знаю, и ничего не боюсь! Пусть только попробуют!

— Ну, тогда я за Лену спокоен… Петр Петрович, где твоя машина?

Еременко подошел к окну.

— Тут они, обе, под окном, и моя, и твоя!

— Да ты что?.. Ай да Василий! Срисовал, таки, твою тачку!

— Так на то он и чекист!

— Вот что, Петр Петрович, я тебе хочу предложить: давай как отпустим наших парней, пусть немного поспят! Нам-то с тобой сегодня все равно не уснуть. Скоротаем время до утра за коньячком! А с рассветом пройдемся пешочком до станции метро, заодно и проветримся… Ты, небось, в метро лет сто не спускался?

— Не надо намекать на мой возраст. Я еще мужчина хоть куда!

— Кто бы спорил!.. Ну, так как тебе мое предложение?

— Принимается!

… Через несколько минут обе машины, мигнув на прощание фарами, отъехали от дома.

… - Вот и славно! — Максим отвернулся от окна. — Погляди Петр Петрович, как там Лена, если не спит — зови к нам!

Петр Петрович вернулся через минуту.

— Спит!

— Умница! Значит, доверяет, и тебе и мне!..

Задонский узел

Август 2010 года

Дела семейные…

… То, что встреча была назначена на нейтральной территории, означало одно: супруга Премьера не хочет, чтобы дело, о котором она намерена говорить, каким-то образом касалось ее высокопоставленного мужа.

Максим поднялся навстречу вошедшей женщине, поцеловал протянутую для приветствия руку, проводил даму до кресла, и сам уселся напротив. Посмотрев в лицо своей визави, Максим понял, что случилось что-то крайне неприятное. «Вторая леди» начала разговор издалека:

— Вам ведь известно, Максим, что сложное экономическое положение, сложившееся в последнее время в стране, не способствует усилению популярности моего мужа…

Мороз только наклонил голову в знак того, что это прискорбное обстоятельство ему хорошо известно.

… - Сейчас найдется немало желающих, и не только среди лидеров оппозиции, при первом удобном случае поспособствовать усилению этой негативной тенденции…

И против этого Максим тоже возражать не стал.

… - Самое ужасное состоит в том, что такая возможность теперь у них есть…

Максим весь напрягся. «А вот с этого места поподробнее!». Но до языка эта фраза так и не дошла — этикет не позволил.

… - У одного нашего друга — этой мой бывший одноклассник — случилась серьезная неприятность: его заподозрили в совершении экономического преступления. Сам он клянется, что его подставили, но доказательств своей невиновности предоставить не может. Сейчас он находится в областном следственном изоляторе. Дело вот-вот передадут в суд. Ему грозит до десяти лет тюрьмы! Его жена — она тоже училась вместе с нами, только в параллельно классе — просит помочь, а я не знаю чем!.. Максим, что мне делать?

— Прежде всего, успокоиться — попейте вот водички! Где проживает ваш одноклассник?

— В Прянске…

«А вот это совсем скверно… Губернатор Задонья в последнее время активно набирает политические очки. Жесткий руководитель и хороший хозяйственник, он сумел избежать в своей области серьезного экономического спада. Это, а так же его смелые, пусть и слегка популистские высказывания, сделали его популярным как среди простого населения, так и среди членов правящей партии и, даже, лидеры оппозиции позволили себе сделать в его адрес несколько лестных замечаний. Что касается СМИ, то они всерьез прочили его если не в будущие президенты, то на самый высокий пост в правящей верхушке как минимум! Теперь ему в руки пришел такой козырь: проворовался друг самого Премьера! И как бы ни поступил в этой ситуации Премьер, он все равно останется в проигрыше. Попробует помочь другу — СМИ тут же обвинят его в пособничестве преступнику, коррупции, да и много еще в чем… Останется в стороне — значит, предаст своего друга и вообще покажет слабость… Остается одно: дело не должно дойти до суда!».

Размышления Максима прервал голос его собеседницы:

— Максим, вы сможете нам помочь?

— Если ваш друг говорит правду, и он ни в чем не виноват — непременно!..

Максим постарался, чтобы его голос звучал как можно более убедительно, хотя сам и не был до конца уверен в том, что говорил.

… - Вы сумеете организовать мне встречу с женой обвиняемого?

— Да, конечно, она сейчас в Москве!

… Максим Мороз сидел на полке в двухместном купе скорого фирменного поезда «Задонье» и размышлял. Благо этому никто не мешал. Его сосед по купе, сразу после отправления, достал бутылку коньяка и предложил Максиму «отметить» отбытие из столицы нашей Родины Города-героя Москвы. Получив вежливый, но твердый отказ, попутчик горевал недолго: «приговорил» вышеупомянутую бутылку в одиночку, и теперь мирно спал на свое полке, повернувшись лицом к стенке купе. И — что характерно — даже не храпел. Это счастливое обстоятельство, равно как и мерное постукивание колес на стыках рельсов, способствовало продуктивному мышлению — то есть именно тому, что было сейчас для Максима наиболее важным, потому что ему было о чем подумать.