Маленький красный дом - Андерссон Лив

– И убийства в Нихле прекратились.

– И убийства в Нихле прекратились на более чем двадцать лет.

«Но сейчас начались снова» – слова, которые ему уже и не требовалось произносить. Мне было о чем поразмыслить. Информация Альберто казалась правдоподобной. Я знала, что между Евой и этим домом должна быть связь, и тот факт, что он когда-то принадлежал Флоре Фуэнтес, стал связующим звеном, которое я искала. На самом деле это не объясняло, почему Ева оставила дом мне, но смерть Келси и возможная помощь Флоры после ее исчезновения объяснили, по крайней мере, часть этого. Возможно, Ева купила его из благодарности или из-за связи со своей дочерью. Может быть, она пыталась загладить свою вину после смерти. В моем сознании отчетливо всплыли два креста – что ж, может быть, здесь было что-то еще.

Так или иначе, мне следовало поработать с некоторыми именами. Флора Фуэнтес. Кайл Саммерс.

Возможно, я даже смогла бы разыскать Джона/Джека Козби, если бы он был еще жив. Я поблагодарила Альберто.

– Не благодари меня пока, – сказал он. – Это не единственная причина, по которой я позвонил.

Я открыла окно, нуждаясь в свежем воздухе. Несмотря на поздний час, я слышала, как Джет работает в мастерской – его станки что-то скрежетали на своем языке. Вдалеке сверкнула молния, и я увидела, как она змеей опустилась на землю.

– Продолжай.

– Записи про Джетсона засекречены, что странно, потому что он не несовершеннолетний. Это навело меня на мысль, что есть некая серьезная причина.

– Или что у него есть друзья в высших кругах.

Например, Ева.

– Возможно. Во всяком случае, это меня обеспокоило. И поскольку мне больше нечего делать – кстати, это шутка, если ты не поняла, – я копнул немного глубже. Ничего. Никакой истории в Интернете, никаких социальных сетей, никаких списков выпускников колледжей. Странно, подумал я. И позвонил приятелю из родного города этого парня. Попросил его расспросить кое-кого вокруг. Как бы то ни было, в конце концов я попал в цель. Закон Меган.

– Погоди-ка, это вроде бы как-то касается сексуальных преступников?

– Да. У каждого штата есть своя версия, особенно когда речь идет о части публичного уведомления. Он числится в списке правонарушителей.

Джет был сексуальным преступником? Я тяжело опустилась на стул. Хотела бы я сказать, что удивлена, но это не соответствовало бы действительности. Очевидно же, что в нем есть что-то странное, и в его отношениях с Евой тоже. Сам факт, что она выбрала его, означал, что он готов выполнять ее требования, а, по моему опыту, именно отчаявшиеся люди делали для Евы грязную работу – за определенную плату.

– Ты знаешь, что он совершил?

– Нет. Я знаю только, что он зарегистрирован. Если бы мне пришлось гадать, я бы сказал, что он приехал в Нихлу в поисках тихого места, где можно было бы затеряться. Сексуальным преступникам трудно вернуться к нормальной жизни. Отпущения грехов для них не существует.

И нет покоя ни жертвам, ни их семьям.

– Спасибо, Альберто. Я ценю твою помощь.

– Что теперь? Уволишь этого мудака и, может быть, даже уберешься к черту из Нью-Мехико? – Его телефон запищал, и он попросил меня подождать на линии. Вскоре Альберто снова включился: – Извини. Больше никаких вопросов, хорошо? Я уже закончил свои волонтерские часы, и мне пора бежать. Тут полицейский разбился. Дерьмовая ночь для него. В любом случае, долг зовет.

Я села прямее.

– Полицейский разбился?

– Да, да. Молодой парень. Был в стельку, по крайней мере, я так понял. Прошлой ночью неподалеку от твоей улицы. И я только что получил известие, что он все еще в критическом состоянии.

– Как его зовут? – медленно спросила я, хотя в глубине души уже знала ответ.

– Джеймс Райли. А что?

Джеймс, который ушел отсюда трезвым. Джеймс, который отказался от моего предложения выпить. Джеймс, который задавал вопросы по всему участку. Джеймс, который не сделал ничего плохого, только пытался помочь мне.

– Мне надо идти, – сказала я.

– Ты в порядке, Конни?

– Мне просто нужно идти.

Повесив трубку, я посмотрела вниз и увидел кровь, стекающую по моему предплечью. Я так сильно сжимала руки, что мои ногти впились в плоть. Джеймс. Авария. Моя вина. Я втянула его в это.

Сначала Эми, теперь Джеймс.

Кто-то в Нихле все еще беспокоился об этих убийствах, и теперь пострадал невинный человек.

Глава тридцать девятая

Ева смотрела, как Флора запирает входную дверь дома Кайла и затем идет вниз по каменной дорожке. Было почти семь, и солнце только начинало садиться, окутывая кактусы и юкки в пустыне за домом золотым ореолом. За забором, окружавшим задний двор Кайла, эта пустыня простиралась до горизонта, создавая у Евы ощущение вечности, безвременья. Но она знала, что это ощущение обманчиво. Время течет быстро. Если она в ближайшие дни не найдет Келси, то, возможно, никогда не узнает, что случилось с ее дочерью.

Флора одной рукой прижимала к груди бумажный пакет, а в другой несла сумку с продуктами. На ее предплечье расцвел синяк, выглядывающий из-под дешевой розовой блузки, как цветок водоросли. Ее плечи сгорбились, а голова была низко опущена. Она казалась сломленной и покорной, испуганной кроткой женщиной, убегающей из места, которое ей не подходит. Ева не находила удовлетворения в ее боли, хотя Флора была доказательством правдивости ее теории: Кайл не был тем человеком, за которого себя выдавал.

Флора положила сумки в багажник машины, затем села за руль. Ее блузка задралась сзади, и она одернула ее, с тревогой оглядываясь по сторонам. Она на мгновение положила голову на руль, прежде чем завести машину.

Ева убрала бинокль на сиденье рядом с собой и поправила темный парик. Взгляд в зеркало заднего вида подтвердил успех ее маскировки. Никакого полицейского хвоста. В городе думали, что она уехала. Уравновешенная, лощеная Ева Фостер исчезла, ее заменила женщина, которую даже сама Ева едва узнавала. Тем не менее, она подождет несколько мгновений, прежде чем отправиться вслед за Флорой. Ей нужно было не привлекать внимания, а в таком тихом районе, как этот, человек, привыкший быть осторожным, мог заметить незнакомого преследователя.

Подвергшимся насилию женщинам нужно быть начеку. Они научились читать других так, как обычные люди с нормальной жизнью никогда бы не смогли. Ева, конечно, умела. И она использовала это умение в своих интересах.

Пунктом назначения Флоры было небольшое прямоугольное здание на окраине города. Оно стояло одиноко – ветхая заброшенная будка, в одной восьмой мили от шоссе. Низкорослые растения-призраки усеивали пыльный сад камней, окружающий фасад. Дизельные пары пропитали воздух. Табличка, прикрепленная к сетчатому забору, гласила: «Детский сад Герты», буква «Д» и «Т» в первом слове были выцарапаны и заменены нарисованными с помощью баллончика буквами «Г» и «Й». За забором среди россыпи ярких ведерок и совочков торчали полдюжины велосипедов и песочница. Одинокий розовый носок свисал с края забора, его некогда белая кружевная отделка была коричневой от грязи.

Еве негде было незаметно припарковаться, поэтому она проехала мимо детского сада и развернулась, остановившись на противоположной обочине в ожидании появления Флоры.

«Детский сад Герты». Либо у Флоры была вторая работа, либо у нее был ребенок.

Не потребовалось много времени, чтобы выяснить правду. Двадцать минут спустя появилась Флора. Она держала одного ребенка за руку, а другого несла на руках. Две маленькие девочки: одна крошечная и белокурая, другая повыше и темноволосая, как ее мама. Если только одна из девочек не принадлежала кому-то другому – подружке, соседке, – обе были слишком близки по возрасту, скорее всего близнецы. Беленькая крепко обнимала Флору за плечи. Темненькая пыталась бежать на коротеньких ножках. Ева поправила бинокль, ее сердце бешено колотилось.