Непобежденные - Илья Азаров

К Херсонесскому мысу подошли уже в темноте. Ориентироваться было трудно — ни буя, ни огней. К причалу 35-й батареи подошли примерно в час ночи 2 июля. С берега слышались шум, выстрелы. Район, где находились сторожевые катера, немцы обстреливали артиллерийским и минометным огнем.

В ночь на 30 июня начальник отдела плавучих средств тыла СОРа капитан 2 ранга И. А. Заруба получил указание от заместителя начальника штаба флота капитана 1 ранга А. Г. Васильева отправить все плавсредства на Кавказ, а что не может уйти своим ходом — взорвать.

На все плавсредства, которые были на ходу, Заруба организовал посадку раненых и отправил их на Кавказ. Плавучий кран, баржи и буксир пришлось притопить — взрывать их было нечем.

Прибыв на 35-ю батарею 1 июля, И. А. Заруба застал там только капитана 3 ранга А. Д. Ильичева, который сообщил, что после полуночи должны прийти тральщики и сторожевые катера, но обстановка настолько напряженная, что организовать посадку будет очень трудно. Заруба остался на батарее.

В 23 часа 1 июля к Зарубе обратился по поручению генерал-майора Новикова майор из штаба 109-й стрелковой дивизии:

— Генерал-майор Новиков просит помочь ему и командирам добраться на корабль. Иван Антонович направился к раненому генералу, представился ему. С Новиковым было около 20 армейских командиров.

С большим трудом добрались до временного причала.

Когда спустились к нему, кто-то из командиров все время громко повторял:

— Пропустите раненого генерала Новикова!..

По доске перешли на сооруженную на консолях из рельс, заделанных в скалу, вторую часть причала, остановились и стали ждать прихода кораблей. Среди сопровождавших генерала Новикова командиров был Иван Антонович Заруба. Он помнит, что причал был до отказа забит. Многие раненые не могли ходить. Их право быть принятыми на корабли первыми соблюдалось в той сложной обстановке.

Наступило 2 июля. С берега к ожидавшим на причале доносился многоголосый шум, выстрелы, разрывы снарядов и мин в акватории бухты. Внезапно в ночное небо поднялся огромный столб огня и спустя несколько секунд ухнул взрыв. Это взлетела на воздух одна из башен 35-й батареи. Через несколько минут раздался второй, такой же силы взрыв.

Первый сторожевой катер подошел не ко второй части причала, где находились генерал Новиков и группа командиров, а к ряжевой его части, сооруженной непосредственно у берега. Стояла небольшая зыбь, и СКА стукнулся форштевнем о причал. На палубу сразу стали прыгать люди, к причалу хлынула толпа.

Е. А. Звездкин этот момент помнит так:

— На берегу, где был построен временный причал, скопилась многочисленная толпа. Когда по шуму с моря определили, что идут корабли, а вышедшая луна помогла разглядеть маневрирующие сторожевые катера, всех охватило крайнее возбуждение. Кое-кто выражал радость стрельбой в воздух, возгласами в адрес прибывших моряков.

По времени это было после полуночи. Звездкин с трудом пробирался к причалу, но так и не смог пробиться через плотную толпу людей. Он слышал, как просили дать дорогу раненому генералу Новикову. Когда к берегу подошел первый катер, толпа хлынула к нему.

С берега было видно несколько маневрирующих сторожевых катеров. Звездкин решил, что организованной посадки не будет. Люди входили в воду, некоторые стояли по грудь в воде и звали на помощь — они не могли плыть. Многие бросились вплавь к маневрирующим катерам.

Звездкин снял ботинки и поплыл навстречу сторожевому катеру, подходившему к консольному причалу. Матросы вытащили Евгения Анатольевича на палубу. Он был в числе первых, поднятых из воды. Звездкин несколько суток не спал и, предельно уставший, сразу же спустился в носовой кубрик, куда его направили моряки, сбросил мокрое обмундирование, лег на свободную койку и мгновенно уснул.

А на консольной части причала все еще оставались командиры вместе с П. Г. Новиковым.

Иван Антонович Заруба вспоминает, что и второй катер не подошел к ним, хотя все время раздавались голоса:

— Подходите сюда, примите генерала Новикова! Второй сторожевой катер подошел к обрыву, откуда подавали сигналы — это капитан 3 ранга Ильичев вызывал корабль.

Мне рассказывали, что Ильичев мог в числе первых попасть на подошедший СКА, но он самоотверженно выполнил свой долг. Когда люди до предела заполнили катер, Ильичев крикнул командиру катера:

— Отходи!

А сам остался на берегу…

Следующий катер, СКА-0112, подошел к уцелевшей части причала и принял генерала Новикова и находившихся вместе с ним командиров.

Генерал-майора П. Г. Новикова боцман провел в командирскую каюту, остальные командиры разместились в кубрике и на палубе.

Булатов приказал боцману из «НЗ» накормить принятых на катер.

Заруба в кубрик не пошел, сел на ступеньку трапа, ведущего на мостик. СКА-0112 стал отходить, набирая скорость. Иван Антонович смотрел на берег, периодически освещаемый ракетами.

Боцман принес Ивану Антоновичу Зарубе банку консервов и хлеба.

Катер полным ходом шел на Новороссийск, Иван Антонович по-прежнему сидел на трапе. Он слышал, как переговаривались на мостике, пытаясь определить силуэт какого-то корабля, подававшего сигналы.

Заруба поднялся на мостик и на лунной серебристой дорожке увидел четкий силуэт небольшого корабля.

— Что он пишет? — спросил Булатов.

— Сигнал непонятен!

СКА-0112 продолжал идти прежним курсом. Спустя некоторое время с правого, а потом и с левого борта послышались выстрелы. Стали видны дорожки грассирующих крупнокалиберных пуль. С левого борта с трех точек — значит, три корабля, с правого с двух точек — два корабля. Через несколько минут Заруба различил силуэты торпедных катеров.

Булатов, подметил, что катера противника идут параллельными курсами. Если отстать, то торпедные катера, стреляя, будут поражать друг друга… И Константин Павлович стопорил ход, прекращал стрельбу, а торпедные катера продолжали вести огонь, но уже поражая друг друга. Но этот маневр удавался лишь в темноте, а с рассветом обстрел усилился, была повреждена носовая часть катера, отсек быстро заполнился забортной водой. СКА-0112 стал зарываться носом — снизилась скорость.

Евгений Звездкин помогал заделывать пробоины. Воду откачивали, но она почти не убывала, так как забортная вода интенсивно поступала через многочисленные пробоины. Пули прошивали борт катера. Убитые и раненые были в переполненном кубрике, на палубе. Вышел из строя один мотор.

Иван Трофименко, в прошлом комендор береговой батареи, заменил убитого комендора у кормовой пушки. От прямого попадания снаряда на немецком катере произошел взрыв, начался пожар. На СКА-0112 раздались радостные возгласы — это запомнили и Звездкин, и Трофименко.