Непобежденные - Илья Азаров

После получения этой телеграммы было проведено совещание, на котором присутствовали генерал-майор И. Е. Петров, дивизионный комиссар И. Ф. Чухнов, бригадный комиссар М. Г. Кузнецов, комендант береговой обороны и начальник гарнизона Севастополя генерал-майор П. А. Моргунов, бригадный комиссар К. С. Вершинин, начальник особого отдела флота генерал-майор Н. Д. Ермолаев, заместитель начальника Штаба Черноморского флота капитан 1 ранга А. Г. Васильев, командир ОВРа главной базы Севастополя контр-адмирал В. Г. Фадеев.

Ф. С. Октябрьский довел до всех ответ Наркома Кузнецова о разрешении эвакуировать ответственных работников и сообщил, что для руководства оставшимися частями и прикрытия эвакуации остаются Петров и Моргунов.

Члены Военного совета армии Чухнов и Кузнецов и член Военного совета флота Кулаков возразили.

— Кого же оставить? — спросил Октябрьский у Петрова.

И. Е. Петров предложил оставить генерал-майора Новикова, возглявлявшего сектор обороны Херсонесского полуострова, где вела бой 109-я стрелковая дивизия, которой П. Г. Новиков командовал.

Вице-адмирал Октябрьский согласился и поручил Петрову и Моргунову до отхода на подводной лодке помочь организовать прикрытие эвакуации.

Помощником П. Г. Новикова по морской части был оставлен капитан 3 ранга А. И Ильичев — из оперативной группы штаба флота.

А Я. Лещенко пишет, что Ф. С. Октябрьский после совещания выслушал его доклад Командир 35-й батареи доложил о наличии артиллерийского запаса: 3 фугасных, 7 броневых и 6 шрапнельных снарядов, 40 снарядов для практических стрельб. Стрелкового боеприпаса и гранат было достаточно для длительной обороны.

После доклада Лещенко Ф. С. Октябрьский поставил батарее задачу прикрыть отходящие части и эвакуацию раненых и гражданского населения.

Лещенко пишет: «Я ответил командующему, что задача ясна и будет выполнена, а мысль сверлила: чем будешь отбивать атаки танков, чем будешь гасить огонь вражеских батарей? Одна была надежда на наших славных матросов, старшин и командиров. В любой обстановке они не растеряются, и если придется погибать, то погибнут как герои».

1 июля генерал-майор П. Г. Новиков вызвал Лещенко. Алексей Яковлевич помнит, что эта встреча была вторая и последняя. Первая состоялась 30 июня после ухода руководящего состава армии и флота. Генерал-майор Новиков интересовался тогда состоянием батареи и наличием боеприпаса. А теперь Петр Георгиевич приказал Лещенко вместе с комиссаром привлечь бойцов и командиров отходящих частей Приморской армии для обороны 35-й батареи, чтобы продержаться до ночи, так как должны были прибыть тральщики и катера. Лещенко вместе со своим комиссаром Виктором Ефимовичем Ивановым организовал около 1000 бойцов и командиров на рубеже, проходившем в двух километрах от батареи.

Вот что рассказал о последних часах 35-й батареи А. Я. Лещенко.

…Фугасные и бронебойные снаряды израсходовали на уничтожение вражеской батареи в Сухарной балке. Это было утром 1 июля.

Практическими стреляли по немецким танкам. Уничтожили прямым попаданием один танк. Дело было так: командир 18-й батареи лейтенант Николай Дмитриев попросил отогнать танки, идущие на батарею. И Лещенко приказал зарядить орудие практическими снарядами — чугунными болванками. Лицо телефониста выразило недоумение, но команду он передал, как надо. Залп! Снаряды упали между танками. Снова залп… На шестом залпе — прямое попадание, и танк распался, как карточный домик…

В 13 часов фашисты заняли городок батареи, который находился в трех с половиной километрах от батареи.

Около 16 часов гитлеровцы начали наступление на батарею. Замолчал рядом стоящий дот — прямое попадание снаряда. Умолк счетверенный пулемет, из которого Лещенко сам вел огонь. Гитлеровцы продолжали накатываться серым валом. Атаку врага отражали ружейным и пулеметным огнем.

На батарее оставалось шесть последних шрапнельных снарядов. Лещенко бросился в башню. Командир Яковлев готовил орудие к выстрелу.

Вспоминая те минуты, Лещенко пишет: «Став к штурвалу горизонтального наведения, у прицельной трубы, я навел орудие туда, где виднелось особенно большое скопление врагов. Выстрела я не слышал, но на том месте, куда целил, немцев вдруг не стало — их будто ветром сдуло. Повернул башню левее, еще выстрелил… Невозможно передать словами, что такое стрельба картечью из 12-дюймовых орудий. Это надо только видеть. Каждый выстрел стоил фашистам сотен солдат и офицеров, а таких выстрелов было шесть…»

Очнулся Лещенко в санитарной части батареи. Сильно оглох. Врач Евгений Владимирович Казанский велел ему лежать. Но разве мог он лежать!..

Позднее Лещенко узнал, что при последнем выстреле шрапнелью в броню башни попал вражеский снаряд и хотя не пробил ее, но ударом контузил всех, кто был в башне.

После стрельбы картечью оставшиеся в живых гитлеровцы бежали.

В 23 часа Лещенко доложили, что большая группа немецких автоматчиков прорвала оборону, отрезав правый командный пост батареи, который находился в 450 метрах от батареи.

В резерве у Лещенко оставалось 30 бойцов из состава батареи. Опасность прорыва к башне возрастала с каждым часом.

Лещенко вспоминает: «Мы не произносили слово „батарея“, как будто речь шла о чем-то постороннем».

Вместе с комиссаром батареи В. Е. Ивановым Лещенко пришел к неизбежному. Было принято решение подорвать батарею. К подрыву готовились еще раньше, приготовили взрывчатку, 10 больших глубинных бомб несколько зарядов — килограммовых тротиловых патронов.

Командовал подрывной партией коммунист начальник боевого питания старший сержант Алексей Яковлевич Побыванец, старшина партии — коммунист Борис Клементьевич Мельник. Электрочастью минно-подрывной партии ведал старшина коммунист Михаил Алексеевич Власов. В партию входили кладовщик боевого питания Тютюнов и матрос Иванов. Вся партия состояла из 12 человек.

Взрывчатку заложили, дело оставалось за командой.

И она была произнесена:

— Рви!

В своем письме Алексей Яковлевич Лещенко пишет:

«Мне и сейчас тяжело думать о том, что 35-я батарея не существует. Приказ на уничтожение батареи стоил громадного нервного напряжения и даже, не стесняюсь сказать, слез…»

Вся служба Алексея Яковлевича прошла на этой батарее. В 1929 году после окончания школы оружия учебного отряда Лещенко назначили командиром орудия на 35-ю батарею. В 1931 году стал старшиной башни. Сдав экстерном экзамен на командира, становится помощником командира батареи. В 1935 году — командир башни. В 1940 году после курсов усовершенствования назначен командиром батареи.