На высочайших вершинах Советского Союза - Евгений Абалаков

Зигзаги подъема пошли круче. Перевал Кызыл–арт, 4245 метров.

Прощай, Памир!

1935

В 1935 году в нашей стране впервые к промышленной работе по разведке и добыче олова была привлечена группа альпинистов, среди которых были Евгений и Виталий Абалаковы, Валентина Чередова, Андрей Малейнов Евгений Тимашев. В суровых высокогорных условиях Туркестанского хребта помощь альпинистов стала неотъемлемой частью работы экспедиции Союзникельоловоразведки.

Альпинисты явились первыми разведчиками, а в дальнейшем и проводниками к труднодоступным оловорудным жилам. Они научили многочисленную группу специалистов и рабочих трудиться в непривычных для них условиях высокогорья. Они обеспечили безопасность разведочной работы геологов и рабочих во время разработки рудных жил.

За три с половиной месяца альпинисты прошли и изучили семь ледников, 60 раз поднялись на перевалы и гребни вместе с геологами, рабочими и носильщиками. Они совершили десять восхождений на вершины, достигающие высоты 5600 метров, и составили несколько карт этого района.

Дневник Е. Абалакова повествует о суровых буднях альпинистов — разведчиков олова.

Туркестанский хребет[21]

(Оловоразведка)

21 мая. Утро не очень обрадовало погодкой: дождя хотя и нет, но сильная облачность.

Навьючив караван ишаков и несколько лошадей, двинулись в путь. Мне попала славная белая лошадка. Чувствую себя на ней вполне спокойно. Ехать не жарко.

Ущелье иногда сужается настолько, что, пожалуй, удалось бы перепрыгнуть. Громады скал нависают над головой колоссальными стенами. Речка, заваленная камнями, почти совсем не видна; лишь сверху пена и злой шум. Долина повернула немного влево, стала шире. Дорожка хороша и ехать удобно.

Слева (ор.)[22]* первый значительный приток. Шаткий мостик. Мы движемся по левому берегу роки Каравшин. Кругом голые пустынные склоны, лишь выше из–под сплошной шапки тумана виднеются, как кочки, присыпанные снегом, кусты арчи.

Вскоре река Каравшин осталась правее. На месте слияния ее с Джинтыком раскинулись несколько каменных землянок. Здесь отдыхаем и закусываем. Отсюда, говорят, до ущелья километров двадцать.

Поплутали в первом левом ущелье, решив, что тропа должна сворачивать туда. Ущелье узкое и суровое, лишь у самой речки в нежной весенней зелени стоят группы березок.

Следующее левое ущелье оказалось Тамынгеном. Оно сузилось. Тропа пошла круче, под нависающими громадами отвесных скал. Дорожка пробита в отвесной стене, вниз от нее — колоссальный обрыв до реки. Неожиданно дорожка вышла на большую горную поляну и побежала среди зарослей арчи и берез. Взглянул назад и убедился, что залезли высоко: далеко вниз уходит провал ущелья.

Тропа, среди зарослей березы и арчи, пошла еще круче. На ветвях видны хлопья недотаявшего снега, а сверху опять легонько сыпет свежий. Дальше пути нет: на тропу свалилось огромное дерево. Пришлось затратить порядочно усилий, чтобы приподнять его и пропустить под ним лошадей. Подниматься становится тяжелее. Чаще дыхание, медленнее шаг.

Впереди ущелье расширяется, и тропа вьется пологими лугами. Вместе с Андреем Малейновым подхожу к землянкам базы Тамынген. Видимость необычайно слабая, к тому же вечереет.

В землянке жарко и душно. Встречают нас очень радушно. Предоставили нам отдельную комнату.

Вышел навстречу ребятам. На улице снег и сильный ветер. К землянке движется фигура.

— Что, еще далеко?!

В голосе чувствуется отчаяние. Узнаю Виктора Корзуна. Вымотался парень.

Наконец собрались все, кроме ишачьего каравана (видимо, заночуют в дороге). Приятно и весело чувствовать легкую усталость. Все же 52 км пройдено.

22 мая. Облачно. Сквозь облака проглядывают горы и поражают своим величием. Особенно хорош пик на юго–востоке. Он весьма большой высоты и имеет форму Мижирги. Понемножку начала открываться и Оловянная стена, вся обеленная снегом.

Говорят, что до нас целый месяц стояла хорошая теплая погода. Снег сошел и даже ледник протаял до основного льда. Зима здесь вообще не отличается большой суровостью, а в этом году была даже мягче, чем в Алтын–мазаре. Снег удерживается мало; его выдувает.

На завтра намечен выход наверх. Занимаемся пригонкой снаряжения и отбором вещей.

Здешний повар старается как можно лучше подкормить нас. Дмитриев (замещающий начальника) серьезный и хозяйственный человек, очень внимательно относится к нашим нуждам.

Вся атмосфера лагеря сурова, нетороплива и положительна. Все здесь старые «волки», чувствующие себя хозяевами. К нам, прибывшему «молодняку», относятся снисходительно, с любопытством и некоторым недоверием к нашим силам и выносливости.

23 мая. Чудесно ясное утро. Исключительной белизной сияет Стена; без очков невозможно вылезти из палатки. Кругом острые скалистые пики.

Часа через два отправилась наша пятерка с ишаками и проводником, киргизенком Сали. Наша задача — обследовать и забросить грузы как можно выше вверх к леднику. Тропа вьется меж кустов арчи, затем выходит на старые морены ледника с снежными пятнами.

Вдали тропа, как бергшрунд, прорезает снежный участок и переходит на другой берег. Отсюда и начинается собственно подъем на ледник. Встретились киргизы–дорожники. Один из них, отец нашего Сали, решил сопровождать нас.

Снег почти сплошным слоем покрывает морену. Ишаки вязнут и едва бредут, начался тяжелый подъем в обход оползшей тропы. Ишаки вязнут в снегу уже по брюхо. Крики погонщиков, их пинки и удары ишак переносит совершенно равнодушно. Тогда применяем новый способ: общими усилиями хватаем его за уши, морду и хвост, приподнимаем, ставим па более прочный снег и начинаем вьючить заново. И такая процедура почти через каждые 20–30 шагов со всеми десятью ишаками.

У сплошного снежного покрова решили сложить груз. Обратно спускаемся бегом, почти без остановок. Около землянки встречаем подъехавшего Женю Тимашева (Птенчика). Не входя в «хату», он рассказывает нам о своих дорожных приключениях.

24 мая. Утро хорошее. Собрались довольно рано. Тепло распростились с оставшимися и двинулись.

Все чаще и круче подъемы. Тропа, прижимаясь к левому берегу (ор.), вьется серпантином по сыпучему моренному склону.

Наконец довольно пологий осыпной склон и на грани с береговой мореной довольно уютная травянистая площадка. Решено: здесь будет лагерь. Довольны все: и караванщики, и мы, и ишаки. Разгребаем снег, сбрасываем камни. Несколько человек уходят за оставшимися вещами и возвращаются к вечеру с шестью ишаками. Первая ночь в палатках. Мешки явно холодные.