На вершине власти - Владимир Гриньков

Вернулся доктор, спросил словно невзначай:

– Ну как, видели товарища Фархада?

– Нет, – пожала плечами Амира. – Не успела. Может быть, в другой раз.

Итак, все оказалось куда проще, чем она это представляла. Теперь – оружие. Пистолет или граната. Скорее пистолет, это надежнее, потому за несколько отведенных ей мгновений она успеет выстрелить несколько раз подряд. Граната может откатиться в сторону еще до того, как грянет взрыв, или полоумный охранник накроет ее своим телом – и снова Фархад уцелеет. Значит – только пистолет. То, что будет потом, Амиру не занимало. Один Всевышний может решить, что человеку уготовано.

Аллах дал ей знать, что она на верном пути – в один из вечеров Фархад собственной персоной шагнул в медицинский бокс. Это было в ее дежурство, она вышла на зов доктора и окаменела в первый миг – предатель стоял перед нею, всего в двух шагах, и никого из охраны не было рядом в этот момент, только секретарь. Амира справилась с охватившим ее волнением, занялась инструментами – и все время под руку попадался скальпель. Она с раздражением отбрасывала его в сторону, это была нелепая мысль, она понимала, что ничего не сможет сделать. Врач и секретарь скрутят ее мгновенно. Предатель вдруг оскалился в улыбке, и Амира поняла, что он пьян. Это открытие ее потрясло.

– Как вас зовут? – поинтересовался Фархад, по-прежнему ухмыляясь, и Амира едва нашла силы, чтобы назвать свое имя тому, кого ненавидела.

Тот бормотал еще что-то, но его вскоре увели. Доктор сосредоточенно перекладывал инструменты на столе, думая о своем, а когда поднял глаза и их взгляды встретились, Амира поняла, что их мысли об одном и том же – как отвратителен и ужасен бывает человек. И еще она поняла, что сумеет осуществить свой план.

В один из свободных от работы дней Амира отправилась за город. Проехав с десяток километров, она вышла из автобуса у знакомой развилки. По сторонам тянулся невысокий полусухой кустарник. Амира двинулась по едва заметной тропинке, но, поравнявшись с большим валуном, свернула с нее и вскоре оказалась на свободном от зарослей пятачке – как будто неведомый гигант присыпал здесь растительность щебнем и валунами.

Оглядевшись по сторонам и никого не обнаружив, Амира осторожно разгребла камни и извлекла из укрытия пластиковый пакет. Упаковка не была нарушена, и она не стала проверять, в сохранности ли содержимое. На шоссе она терпеливо дождалась рейсового автобуса, а когда села, осторожно положила свой пакет под сиденье. Разморенные тряской и духотой пассажиры дремали.

Когда на окраине Хедара автобус остановился и в салон вошли солдаты – она прикрыла глаза, сделав вид, что дремлет. Ее все же растормошили, довольно бесцеремонно потребовали документы, и Амира, внешне сохраняя спокойствие, протянула свое удостоверение личности старшему. Удостоверение было совсем новенькое, в нем стоял штамп канцелярии президента и соответствующая запись о том, что предъявитель сего является сотрудником персонала дворца.

Солдат взглянул на Амиру с почтением и вернул документы, ни о чем не спросив и не потребовав вещи к досмотру.

Дома Амира вспорола пакет ножом. Внутри оказался сверток промасленного тряпья, а в нем – тщательно смазанный револьвер двадцать второго калибра.

Теперь оставался последний шаг – доставить оружие во дворец.

81

Доктор, между тем, что-то заметил. На следующий день он обронил словно невзначай:

– Я вижу, что товарищ Фархад занимает все ваши мысли.

Амира вспыхнула, но промолчать было нельзя, и она произнесла, с трудом придав естественность голосу:

– Но ведь раньше я видела нашего президента только на фотографиях и портретах.

Это звучало более-менее убедительно и, казалось, удовлетворило доктора, но Амира почувствовала, что впредь должна быть куда осторожнее и больше не приближаться к двери, когда мимо, окруженный охраной, проходит президент. Она с холодной решимостью готовилась к дню возмездия. Медлить было нельзя – мало ли что могло случиться.

Пистолет Амира несла в сумочке, с которой обычно ходила на службу, завернув его в пестрый пластиковый пакет, чтобы не выдать себя, если сумочка невзначай раскроется на улице. Входя во дворец через служебный ход, она на мгновение замешкалась у двери, но потом, решив вести себя как можно естественнее, переступила порог. Сумрачного вида дежурный сержант взглянул на нее так, будто не узнал. Амира привычно предъявила удостоверение, левой рукой прижимая к себе сумочку. Личные вещи охрана не проверяла никогда, но все равно ей было тревожно. Дежурный ее помнил, разумеется, да и Амира его знала, поэтому, скользнув равнодушным взглядом по фотографии, он отвернулся, и девушка переступила следующий порог – здесь двери не было, пустой дверной проем – и вдруг, совершенно неожиданно, где-то позади нее прерывисто загудел зуммер и замигала лампочка. Амира вздрогнула и непроизвольно прибавила шагу, безотчетно понимая, что происходит что-то не то. Она успела дойти до лестницы и подняться на несколько ступеней, как вдруг услышала сзади стремительно приближающиеся шаги и резкий окрик. Этот окрик ее подстегнул, она, оглядываясь, побежала по лестнице, за ней торопливо поднимался дежурный, тот самый, которому она предъявляла удостоверение, а еще двое невесть откуда появившихся охранников встали внизу, у самого подножья лестницы, напряженно глядя вверх.

– Остановись! – выкрикнул дежурный.

Он уже почти настиг Амиру, и ей ничего не оставалось, как подчиниться. Липкий страх сковал ее, но она все еще надеялась на чудо.

Дежурный поднялся парой ступеней выше, загораживая Амире дорогу, протянул руку и потребовал:

– Покажи, что у тебя в сумочке!

Стены дворца дрогнули перед глазами девушки, она пошатнулась, но удержалась на ногах. Только теперь она поняла, что означает этот зуммер – дверной проем был обычным металлоискателем, какие устанавливают в аэропортах. Она молча смотрела на дежурного, не в силах сделать ни шагу, а тот уже дотянулся до сумочки и рванул ее к себе. Амира не отпускала, все еще надеясь на что-то, но уже понимая, что погибла – и погибла бессмысленно.

Вырвав сумочку, дежурный раскрыл ее и запустил туда лапу, а тем временем позади него наверху лестницы неожиданно появился президент Фархад в сопровождении секретаря и двух охранников и начал спускаться вниз. Амира смотрела широко раскрытыми глазами, ужас лишал ее рассудка, а дежурный уже тащил к себе пакет с пистолетом, пытаясь прощупать, что там может находиться. И все же он услышал шаги за спиной, обернулся и от неожиданности едва не выронил все из рук. Сержант побагровел, однако президент вовсе не на него смотрел – он увидел Амиру и улыбался ей, как старой знакомой.

Хомутов остановился тремя ступенями выше девушки и приветливо сказал:

– Здравствуйте!

Амира не могла вымолвить ни слова, смотрела на него с нескрываемым страхом, и Хомутов это заметил, пригасил улыбку, поинтересовался:

– У вас что-то случилось, не так ли?

Девушка, однако, продолжала молчать, и тогда Хомутов наконец обнаружил присутствие дежурного – тот застыл в какой-то нелепой позе с раскрытой дамской сумочкой в вытянутой руке.

– Что здесь происходит? – осведомился Хомутов, в его голосе зазвучало неудовольствие, и дежурный, обомлев, распахнул было рот, но не мог произнести ничего внятного, и только когда президент нахмурился, выдавил с усилием:

– Проверка, товарищ президент!

Хомутов понял, наконец, что происходит, усмехнулся в усы, покачал головой:

– Так вот, брат, для чего ты тут поставлен – женские сумочки потрошить?

Дежурный в растерянности молчал. Он хотел было доложить, что сработала система обнаружения металлических предметов, а в сумке находится подозрительный сверток – но, взглянув в глаза президенту, понял, что если сейчас скажет это, а в свертке не окажется ничего предосудительного – будет худо. Пауза затягивалась. Хомутов, не дождавшись ответа, сказал весомо:

– Думаю, следует отпустить девушку, принеся ей извинения.

Он обернулся к Хусеми, словно ища поддержки. Дежурный поспешно затолкал сверток в сумочку и протянул ее Амире. Все еще не веря в происшедшее, она с опаской взяла ее, еще не зная, как поступить – можно ли ей уйти или следует остаться. Хомутов, уловив ее нерешительность, улыбнулся и махнул рукой.

– Ступайте, у вас, наверное, много дел.

Только теперь Амира, кивнув второпях, побежала вверх по лестнице. Хомутов задумчиво смотрел ей вслед, потом начал было спускаться, но вдруг остановился и повернулся к застывшему столбом сержанту.

– Ты все делал правильно. Достоин похвалы. Служба есть служба.

Но говорил он это вовсе не ради дежурного – для Хусеми, для охранников, для всех них. Слишком хорошо Хомутов помнил, как страшно отозвались его слова, брошенные мимоходом в адрес Революционного совета.

Только добежав до медицинского блока, Амира смогла перевести дух. Когда она захлопнула за собой дверь, доктор поздоровался с ней, но, увидев лицо девушки, обеспокоенно спросил: